Быть может, именно поэтому впервые в жизни он, несмотря на решительные протесты Велория, решился спуститься в подземелье сам. Зачем? Теперь он знал ответ и на этот вопрос — чтобы своей магией уравновесить возможный недостаток их силы. Увеличить… Едва эта мысль пришла ему в голову, как он почувствовал обжигающий душу стыд оттого, что стоит здесь, в то время, как они там подвергают свои жизни опасности. Он, маг, может сильно помочь им! Да что там может, он ведь и пришел сюда для этого! А сам стоит здесь и наслаждается синим небом и свежим ветром. Да что это с ним?!

«Не время!»

На этот раз предупреждение в его мозгу прозвучало совершенно четко, отдав словесный запрещающий приказ.

«Они еще не очистили путь!»

Вербар нахмурился, но тут же отбросил все сомнения. Происходило что-то непонятное, что-то пошло не так, и этот голос… Старец покачал головой. Как не походил он на неясные образы подсознания, мягко направлявшие его мысли и действия в нужное русло. Нет, так не пойдет! Он привык прислушиваться к советам, но не намерен выполнять приказы неизвестного, затеявшего с ним непонятную игру, какими бы ни были его мотивы! Тем более, когда его принуждают к действиям, идущим вразрез с совестью! А потому к Нергалу нерешительность! Не по-старчески бодро он бросился вслед за ушедшими, кляня себя за то, что ждал слишком долго.

Он шел легкой походкой и по меткам, оставленным Конаном на стенах, безошибочно определял нужное направление. Правой рукой Вербар опирался на дубовый посох, отполированный до блеска временем и руками мага. Посох несильно расширялся на верхнем конце с закрепленным на нем серебряным набалдашником, искусно отлитым в форме орлиной головы. Благодаря этому посох слегка походил на дубинку, которой можно было при случае оборониться от бродяг да деревенских собак, но которую вряд ли простой смертный мог бы назвать серьезным оружием. На самом же деле сила, заключенная в посохе, исписанном замысловатыми рунами, была велика. Для Вербара он был таким же оружием, как меч для Конана, с той лишь разницей, что киммериец свой клинок мог легко поменять, а посох мага был уникален, потому что на придание ему нужных свойств Вербар потратил едва ли не всю жизнь.

Никакого иного оружия, кроме ножа, который годился разве что для разделки мяса за обеденным столом, при нем не было. Впрочем, если бы он и взял с собой меч, то вряд ли сумел бы как следует им воспользоваться, но тут уж, как говорится, каждому свое. Оружием мага были его знания, накопленные за долгие годы, которые он потратил, овладевая искусством управления Силой,— на то, что среди людей принято называть магией или колдовством.

Итак, Вербар шел тем же путем, что и отважная четверка, все глубже проникая в недра подземелья, пока не добрался до небольшого продолговатого зала, где увидел труп Сатхи. В первое мгновение он невольно оцепенел, когда неожиданно наткнулся на огромную белую голову, в смертельном оскале обнажившую неправдоподобно огромные клыки, на концах которых застыли желтые ядовитые капли. Правда, он сразу понял, что проклятая тварь мертва, причем убили ее совсем недавно. Значит, кровь еще не успела свернуться. Это можно было считать удачей. Он вынул кинжал и, сделав аккуратный надрез, собрал в специально прихваченную емкость немного крови.

Тут Вербар остановился, раздумывая. Теперь его планы менялись, ведь он рассчитывал на долгие блуждания по лабиринту и не ожидал, что гигантская змея погибнет первой. Как и Конан, он считал, что именно Сатха сожрала незадачливого вора, а это означало, что нужно искать ее берлогу. Теперь, когда у него есть свежая кровь мертвого гада, сделать это будет не так уж и сложно. Главное, чтобы никто не помешал!

До сих пор он шел по подземелью, ни о чем, не заботясь, рассчитывая на то, что вовремя почувствует надвигающуюся угрозу и успеет принять необходимые меры, но больше рисковать не имел права. Он знал, что о смерти Сатхи мгновенно станет известно всем обитателям подземелий и гнусные твари, до сих пор прятавшиеся по отдаленным, недоступным ей уголкам, полезут из нор. Поэтому он сотворил защитное заклинание, и серебряное навершие посоха начало излучать слабое голубоватое сияние. Теперь, по крайней мере, на время, он мог чувствовать себя в относительной безопасности: если на него не станут беспрерывно нападать или не встретится чересчур крупный противник, беспокоиться ему не о чем. Позаботившись о себе, Вербар достал флакон, смазал клюв орлиной головы кровью змеи и произнес короткую фразу на не существующем ныне языке. Голубоватое сияние стало более темным, но маг знал: это означает лишь, что теперь посох сам приведет его в нужное место.

Вербар еще раз мысленно перебрал все известные ему факты. Итак, он защищен, и цель известна. Вроде бы ничего не забыто. Он в последний раз оглянулся на огромное мертвое тело и пошел вперед. Чуткие руки мага привычно улавливали малейшие дрожания посоха, и этого было достаточно, чтобы он без колебаний сворачивал, нисколько не сомневаясь, что идет в нужном направлении.

Вскоре старец увидел впереди мерцающее странным призрачным светом зеленоватое пятно, словно кто-то вымазал потолок светящейся краской. Подойдя ближе, он обнаружил, что это вовсе не краска, как он подумал сначала, а живое существо. Он ясно чувствовал это, хотя существо и оставалось неподвижным. Вблизи пятно уже не казалось бледно-зеленым. Оно переливалось, точно гигантская жемчужина, превращенная по чьей-то неведомой воле в жидкость.

Некоторое время Вербар с интересом наблюдал за существом, пытаясь понять, что же это такое. Крыса выскочила из-за угла и, едва не наткнувшись на его ноги, с пронзительным писком бросилась прочь. В тот же миг существо резко упало на нее, накрыв своим телом, точно куском материи. Послышался отчаянный визг. Крыса под «тканью» забилась, пытаясь выбраться, но неравная борьба длилась недолго. Через мгновение несчастная жертва затихла. Тоненький изломанный лучик, похожий на маленькую молнию, проскочил между существом и потолком, где оно только что сидело, и тварь прилепилась к прежнему своему месту. На полу остался лежать аккуратно обглоданный крысиный скелет.

Маг покачал головой и пошел дальше, но, как только приблизился к светящемуся существу, оно бросилась на него, видимо посчитав крысу лишь легкой закуской перед плотным обедом. Однако до человека она так и не добралась, а упала на магический купол, прикрывавший его сверху, и принялась ползать по его округлой невидимой поверхности, выискивая место, сквозь которое можно было бы пробраться внутрь. Туда, где пряталась еда.

Некоторое время Вербар с интересом следил за ее бесплодными попытками. Тварь медленно скользила у него над головой, щедро разбрызгивая разноцветные искры, словно всерьез рассчитывала прожечь в магической защите дыру. Наконец магу надоело это развлечение, и он слегка коснулся посохом центра радужной пленки. Тварь заверещала, чего маг совсем не ожидал, издавая звук, похожий на дребезжание стального листа. По краям ее появился дымок, тварь упала на пол и перестала шевелиться. Вербар склонился над ней. Существо уменьшилось в размерах и потеряло свой изумительный перламутровый цвет. Оно было явно мертво.

Вербар шел уже довольно долго, но серьезной опасности так и не встретил, лишь разная пакостная мелочь путалась у него под ногами, опрометчиво пытаясь нападать на мага, но всех он без труда извел прикосновениями своего посоха. Не успел старец порадоваться этому, как на него навалились трехглазые уроды, родственники тех, что напали на Конана с друзьями, с той лишь разницей, что теперь они действовали вшестером, а человек был один. Правда, Вербар ничего не знал об этом, но было ему от того ничуть не легче. Они в ярости кидались на мага, без устали атакуя его со всех сторон, пока не поняли, что преодолеть его магическую защиту им не по силам.

Когда они несколько поутихли, Вербар порадовался, считая, что все на этом и закончится. Однако вскоре он понял, что ошибался. Шестеро уродов встали в кружок и принялись перегукиваться, время от времени проверяя, не слишком ли далеко ушел старец, после чего поплелись за ним следом, явно не собираясь оставлять мага в покое.