И так назначен был Сейм в городе Бресте, и восемь Епископов, приверженных к Унии, прибыли туда с немногими благочестивыми 6 Октября 1596 года.

Сторону Унии держали: Ипатий Епископ Владимирский и Бресткий, Прототроний Константинопольский, Кирилл Терлецкий, Енископ Луцкий и Острожский, Экзарх Патриарший Гермоген, Епископ Полоцкий и Витебский, Иоанн Гоголь, Епископ Пинский и Туровский, Дионисий Епископ Хелмский и Бельский, Инокентий Борковский, Епископ Черниговский и Остерский, Ираклий Шеверницкий, Епископ Волынский и Почаевский, и Феоктист, Епископ Галицкий.

Поборниками Православия были: потомок Князей Северских Иоанн Леокайский, Епископ Северский, Сильвестр Яворский, Епископ Переяславский, Инокентий Туптало, Епископ Подольский, и Протоиерей Новгородский Симеон Пашинский. Они торжественно объявили и пред целым светом протестовали, что будучи Чинами Церкви Греческой и Иерусалимской и не имея от вселенских Патриархов согласия на новости, вводимые в их веру, не признают в ней никаких изменений, и от нововводителей, как от заблудших самозванцев, отрекаются. Михаил Лукарий, Ректор училища Острожского, бывший потом Патриархом Константинопольским, Епископы: Львовский Гедеон Балабан, Перемышльский Михаил Копыстенский, множество Бояр, Князей, Сенаторов и нижних чинов присоединились к проповедникам Православия. Острожский взял сторону своих единоверцев, уверил, что все произойдет мирно и тихо, и начались Богословские прения.

9-го Октября благочестивые духовные и миряне подали собранию письменное засвидетельствование в том, что «они старались увещаниями отклонить Митрополита Киевского Михаила от самопроизвольных нововведений в нашу веру, но что, так «как Михаил с гневом и яростию отвергнул их увещания, то они лишают всех достоинств отступников от Православия и полагают неизменным законом руководствоваться волею Патриарха Константинопольского.»

Тогда, по словам летописи, после угроз и словопрений, видя непоколебимость сих столбов Церкви Католики изгнали их из собора, отрезали им бороды, осудили на лишение сана и должностей и, собравшись в храме Св. Николая, по прочтении в слух Гермогеном, Епископом Полоцким, грамоты, подписанной отступниками, провозгласили соединение Греков с Римского Церковью. Не смотря на усилия Сигизмунда, которого именем отступники действовали, Греко-католики подписали следующий приговор: «Митрополита Михайла Рогазу совсеми владыками, отступившими от Православной Греко-восточной веры, лишить сана, и мирянам ни в чем их не слушать, яко пастырей порочных, лживых пророков, слепых вождей, упорствующих в вере христианской, квасом неправедного учения напоенных, противников слова Божия и правил Св. Отцев.»

Тут обе стороны предались взаимно анафеме; родились наименования Унитов и Неунитов; первые называли вторых Схизматиками, а Неуниты себя прозвали благочестивыми.

Как скоро Косинский сведал о Брестских произшествиях, то послал представления, одно к Королю и Сенату, другое в Брестское собрание.

Как Наместник Королевский, и как Гетман Малороссии, он писал в первом следующее: «…..Перемена в вере и обычаях народных в Бресте, вводимая без согласия народного духовенством, есть дело весьма опасное и неудобоисполнимое. Согласить умы человеческие и совесть их, есть дело не человеческое, но Божие. Удержать народ в слепом повиновении духовенству и правилам, своевольно в Церковь нововводимым, нет возможности; и потому да отвратит Правительство оное зло, или пусть оно даст народу время на размышление.»

А в Брестское собрание Гетман писал, что «собравшееся туда Духовенство не имеет ни от чинов, ни от народа никакого полномочия на нововведения в их веру и обряды; итак ни силы, ни власти нет у них обременять народ своевольными правилами и вымыслами. Духовенство сие, быв избрано в свои должности от членов и народа и содержимо на счет нации, может лишиться и званий и содержания, волею тех же чинов и того же народа. Он же, Гетман, ни за что не ручается и советует собранию приостановить свои постановления до общего размышления и посуждения»

Согласясь притворно с Гетманом, Правительство звало его в Брест на совет, а коль скоро он прибыл туда, взяли его под стражу, судили Римским и Русским Духовенством, объявили богоотступником, приговорили к смертной казни, поставили в столб каменный, построенный в монастыре и называемый клеткою, и заложили камнем. Так погиб Гетман Косинский, лишась пищи, света и воздуха.

Козаки, не замедливши сведать о заключении в темницу их предводителя, немедленно собрались в числе 7000 и отправились в Брест, чтоб освободить его; под местечком Пяткою встретились с войсками Польскими, разбили их наголову и разогнали; но Гетмана уже не нашли в живых. Тогда под предводительством Полковника Лободы часть дружины козацкой отправилась под Белград и ограбила в местечке Юрьевке богатую ярмарку. Но это дело было мимоходом. Малороссия взволновалась из конца в конец. Смерть Косинского была набатом в общей брани.

Коронный Гетман вступил с войском в Малороссию; в городах и местечках разставлены были гарнизоны; они препятствовали народу и козакам собираться для постановления Старшин, и народ и чины ссылались на Пакта-Конвента, на присоединение наше к Польше и Литве, яко народа равного к равным и вольного к вольным, на свободное по законам отправление веры православной в Польше и в Украинах; но просьбы их к Королю об изгнании Епископов, принявших Унию, не были выполнены. Сигизмунд употреблял все меры к защите отступников, не допускал в Малороссию послов Патриарха Константинопольского, и запретил строить православные храмы. Покровители Унии присвоивали себе знатнейшие монастыри и церкви приходские, остальные запечатывали, ловили и мучили священников; народ собирался на молитву, в шалаши, на выгонах построенные, но и оттуда его разгоняли. Только Епископы Львовский и Перемышльский снабжали их требами церковными, и, тайно приезжавшие чрез Молдавию в Малороссию, Епископы Греческие, участвовали иногда в рукоположении православных священников. Тогда же отступники написали следующее софистическое окружное послание:

«Ревнующие о правоверии, мы, отцы Церкви Русския, изволением Св. Духа в Бресте собравшиеся, судя и разсудя смутное состояние ныне Иераршества Греческого, с нами единоверного, и на трудное наше в требах церковных с оным сношение, препинаемое дальностию и злыми наветами варваров, ту водворившихся, якоже известно целому свету, как все Греческие и Иерусалимские Патриархи, народы и церкви подпали с давних лет под иго неверных басурман Турков, и от них вводятся в невольный тот народ Агарянские обычаи, христианству противные, да и самое Богослужение и обряды христианские насилуются от тех проклятых иноплеменников частьгаи прещениями и озлоблениями, от чего не слышно уже у них трезвонов церковных, воззывающих христиан на молитву, не совершаются торжественные шествия, украшающие обряды и служение христианства. А московское христианство, бывши нам теж единоверными, заразилось с давних лет расколом стриголыщины, от жидов произшедшим, и ересью, недавно внесенною от Армянского мниха Мартина, в Константинополе осужденного и в Киеве всенародно сожженного; а по сему недовлеет нам православным сущим и общения с таковыми косными народами имети. Итак изволением Святого Духа и нашим, святых отцев, последуя многим нашей религии христианам Италианским, Венецианским, Иллирическим и Греческим соединиться по прежнему[1] с церковью Римскою Католическою…. с которою наша религия и была чрез многие веки в совершенном единстве и согласии, но отторгнута наветом строптивого Константинопольского Патриарха Фотия без слушных причин, але по его тщеславию и за то видимы суть кары Божии на Греки и на их Церковь[2] Чрез то воззываем вас всех, отцев Церкви Русской, возлюбленную братию нашу о Христе, и вас, к чада духовные, православных мирян, соединиться к нашему единомыслию и приложится к церкви прежней нашей Вселенской Римской, идеже все Апостолы, главнейшие из них, Петр Святый, живот свой за нее положили. А преемник его, Святейший Папа, ныне со славою владычествует, егоже чтут вси Царие и Владыки, и все единодушно ему раболепствуют. И его Святейшее благословение и на вас, православные Христиане, буди и буди.»