Равенскар судорожно раскрывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Однако через несколько мгновений он сумел взять себя в руки.

– Я совершенно ничего не понимаю, сударыня, – проговорил он. – Соблаговолите, пожалуйста, меня просветить. Вы уверены, что правильно поняли Адриана?

– Конечно, уверена! Я еще не выжила из ума! Он женился на Фебе Лакстон. Она младше его на три года – как тебе это нравится? А эта мисс Грентем ему в этом еще и способствовала! – Лихорадочно обмахиваясь веером, леди Мейблторп добавила: – Ну что может быть нелепее? Семья, состоящая из двух младенцев! Да к тому же у невесты практически нет приданого! Я просто не знаю, что делать! Собственно, сделать я ничего и не могу, но больше всего мне претит мысль, что мне придется принимать Августу Лакстон! Я ее терпеть не могу! Просто думать об этом невыносимо!

Равенскар, который был необычайно бледен, перебил ее:

– Вы не можете говорить более внятно, сударыня? Из ваших слов ничего нельзя понять! Где Адриан встретился с мисс Лакстон? Как это случилось, что он на ней женился?

– Он встретил ее в Воксхолле, когда привез туда эту ужасную женщину. Феба убежала от сэра Файли, за которого ее родители принуждали ее выйти замуж. Должна сказать, что тут я ее вполне понимаю: я сама убежала бы от этого сатира. Какой же отвратительный человек, а если бы ты знал его мать! Но дело не в этом. Представь себе, что сделал Адриан – подзуживаемый, без сомнения, этой Грентем, хотя мне совершенно непонятно, для чего это ей было нужно: всякому ясно, к чему это может привести, когда романтический юноша берет покровительство над юной девушкой! Короче говоря, он отвез ее в дом леди Беллингем, и там они ее и прятали до тех пор, пока Файли случайно не увидел ее в окне и не узнал ее.

– Дьявол! – воскликнул Равенскар, побелев еще больше. – Я слышал разговор, что от Лакстонов сбежала дочка. Так она все это время была на Сент-Джеймс-сквер?

– Да, и там влюбилась в моего сына! Под самым носом у этой Грентем. Не пойму, дура та, что ли? Потому что Адриан, естественно, тоже влюбился по уши в девочку, которая называла его своим спасителем и которой он казался рыцарем на белом коне. Тут нет ничего удивительного. И знаешь, Макс, как это все ни прискорбно, Адриану женитьба пошла на пользу. Он вроде бы сразу повзрослел. Если бы я так сильно не сердилась, то, наверно, рассмеялась бы, слушая его: я, видите ли, должна принять его жену как подобает, и он никому не позволит хоть капельку ее огорчить! Сейчас он преспокойно отправился к лорду Лакстону – это мальчик-то двадцати лет! Не представляю, что скажут Лакстоны, но, по-моему, они должны радоваться, что удачно выдали дочку замуж. Я так и скажу Августе, если она посмеет… Но Макс, он же слишком молод, чтобы жениться! Я не могу этого перенести!

На эти слова Равенскар не обратил ни малейшего внимания.

– Но как они поженились? Неужели Адриан возил девушку в Гретну-Грин?

– Нет-нет, такого он, слава богу, не сделал! Когда Файли обнаружил, что она прячется в доме леди Беллингем, Феба пришла в ужас при мысли, что родители заберут ее домой и заставят выйти за него замуж. Адриан говорит, что им ничего не оставалось, как немедленно ее увезти. В Уэльсе живет сестра Лакстона, которая всегда хорошо относилась к Фебе. Адриан нанял карету, посадил туда Фебу и мисс Грентем, сказал мне, что уезжает к Тому Уорингу, и отправился в Уэльс со специальным разрешением на брак в кармане! Подумать только, что этот зеленый юнец все предусмотрел! Я просто горжусь им! Их обвенчали в доме ее тетки, и Адриан говорит, что собирается поместить объявление об их браке в «Морнинг пост».

– Боже, что я наделал! – вскричал Равенскар, вскочил на ноги и начал метаться по комнате.

Его тетка глядела на него с изумлением.

– А что ты такого наделал? Я тебя ни в чем не виню: как ты мог об этом догадаться?

– Вы не знаете, что я наделал, – бросил через плечо Равенскар. – Но это вас не касается. Где жена Адриана?

– Он оставил ее в Уэльсе. Мне хотелось надрать ему уши! Представляешь: он имел наглость сказать мне, что привезет ее в Лондон только тогда, когда будет уверен, что я приму ее подобающим образом.

За все время, истекшее после его встречи с Адрианом на Пикадилли, Равенскар впервые улыбнулся:

– Превосходно! Надеюсь, что он и мне это скажет. Он мне только сообщил, что женился и что он счастливейший человек на свете. Мы встретились на Пикадилли, когда он ехал к вам. Подозреваю, что мне он сделает еще более строгое предупреждение.

– Но что же нам делать? – спросила леди Мейблторп.

– Ничего, сударыня. Могло бы, в конце концов, быть гораздо хуже.

– Да, конечно, если бы он женился на этой Грентем. Значит, ты считаешь, что я должна смириться с его женитьбой?

– Без сомнения – если вы не хотите полного разрыва с Адрианом.

– О Макс! – сказала леди Мейблторп, вытирая глаза платочком. – Мне просто невыносимо об этом думать!

– Конечно, это на вас свалилось как снег на голову, сударыня, но, как бы вам не претили родители вашей невестки, она воспитанная девушка из высшего света. Самое худшее, чего следует опасаться, – что Лакстоны попытаются вымогать у Адриана деньги, но пока он не достиг совершеннолетия, это тоже нам не грозит. А к тому времени я надеюсь внушить ему, что им ни в коем случае не следует поддаваться.

– Я ему сказала то же самое, но Адриан клянется, что ни за что не позволит тянуть из себя деньги человеку, который так отвратительно обошелся со своей дочерью. Он говорит, что, может быть, даст приданое младшим сестрам, и больше они от него не получат ни пенса.

Мысль, что Адриан выразил готовность по-отечески позаботиться о младших сестрах Фебы, показалась Равенскару настолько забавной, что он расхохотался. Его тетка вдруг тоже поняла, насколько это смешно, и стала плакать и смеяться одновременно. Ей вдруг стало много легче на душе.

– Пришлите ко мне Адриана утром, – в заключение сказал Равенскар. – Мы с ним обсудим финансовую сторону дела, и я сам поеду повидаться с Лакстоном. Надо будет, конечно, посоветоваться с Джулиусом, но лучше уговорите его предоставить все мне.

С этим леди Мейблторп согласилась без колебаний. Этого старого дурака Джулиуса, сказала она, Лакстон вокруг пальца обведет.

– Ну меня-то не обведет, – пообещал Равенскар и распрощался.

Он пошел было в сторону Сент-Джеймс-сквер, но, не дойдя до конца улицы, вспомнил, что сегодня у леди Беллингем карточный вечер, и остановился. С Деборой все равно не удастся поговорить наедине, а то, что он хотел ей сказать, требовало уединения. И он повернул домой, решив набраться терпения до следующего дня.

Адриан пришел к Равенскару, когда тот завтракал, и целый час рассказывал ему, как он умыкнул Фебу Лакстон, и описывал всевозможные прелести и достоинства молодой леди Мейблторп. Из этих описаний Равенскар вывел, что она хорошенькая, но довольно глупенькая и совершенно бесхарактерная девочка. Как раз то, что нужно Адриану, подумал он. Сам-то Равенскар предпочитал женщин иного рода.

К тому времени, когда они обсудили с Адрианом все финансовые дела, относящиеся к его браку, было уже около двенадцати часов. Адриан, штурмом взявший своих новых родственников и принудивший их смириться с произошедшим, хотел, чтобы его кузен нанес Лакстонам визит сейчас же, пока они не опомнились. Но Равенскар отговорился тем, что ему надо сначала посоветоваться с другими опекунами, отослал Адриана наверх, сказав, что Арабелла и миссис Равенскар изнывают от желания услышать историю его женитьбы, а сам отправился на Сент-Джеймс-сквер.

Дверь ему открыл мистер Вэнтедж.

– Ничего не выйдет, – сказал он, загораживая ему дорогу. – Вас не нелепо пускать, сэр.

– Отнеси мою визитную карточку мисс Грен-тем и скажи, что я очень прошу принять меня – хотя бы на пять минут.

– Это вам не поможет, сэр. Она категорически запретила вас пускать и сказала, что убьет меня, если я ее ослушаюсь.

– Попробуй только помешать мне войти в дом, и я сам тебя убью! – сказал Равенскар.