Патиссо не понял:

— Как образования?

— Да, теперь, когда они умеют писать и читать, скрытая глупость начинает выходить наружу.

— Так вы, сударь, считаете, что образование...

— Простите, сударь, я либерал. Но я хочу сказать вот что. У вас, вероятно, имеются часы? Да? Ну так сломайте пружину, отнесите часы к господину Корню и попросите починить. Он вам с бранью ответит, что он не часовщик. Между тем, когда что-нибудь испорчено в бесконечно более сложном механизме, именуемом «Франция», он считает, что он лучше, чем кто-либо другой, способен тут же, на месте, произвести починку. И сорок тысяч горлопанов того же сорта, что и он, думают то же самое и беспрестанно заявляют об этом. Я хочу сказать, сударь, что у нас до сих пор нет новых правящих классов, то есть людей, рожденных отцами, уже стоявшими у власти, людей, воспитанных в духе этой идеи и специально этому обученных, как дают специальное образование молодым людям, собирающимся стать инженерами.

Их снова прервали многочисленные «Тише!». Трибуну занял молодой человек меланхолической наружности.

Он начал:

— Сударыни, я попросил слова, чтобы опровергнуть ваши теории. Требовать для женщин гражданских прав, одинаковых с мужскими, — это значит требовать конца вашего могущества. Уже один внешний вид женщины показывает, что она не предназначена ни для тяжелых физических работ, ни для долгого умственного напряжения. Ее роль иная, хотя и не менее прекрасная. Женщина вносит поэзию в нашу жизнь. Своим обаянием, блеском глаз, прелестью улыбки она властвует над мужчиной, который властвует над миром. У мужчины есть сила, и вы ее не можете у него отнять, но у вас зато есть очарование, покоряющее эту силу. На что вы жалуетесь? С тех пор как существует мир, вы повелительницы и владычицы. Ничто не делается без вашего участия. Для вас-то и создаются все прекраснейшие творения.

Но в тот день, когда вы станете равны нам граждански и политически, вы превратитесь в наших соперников. Берегитесь, как бы тогда не развеялись чары, в которых все ваше могущество. А так как мы, несомненно, сильнее вас и более способны к наукам и искусствам, то ваше несовершенство не замедлит обнаружиться, и вы превратитесь в угнетенных по-настоящему.

Сударыня, ваша роль прекрасна, ибо вы для нас — вся прелесть жизни, бесконечная иллюзия, вечная награда наших усилий. Не старайтесь же ничего изменить. Впрочем, вам это и не удастся.

Его прервали свистки. Он сошел с трибуны.

Сосед Патиссо поднялся:

— Молодой человек немного романтичен, но у него по крайней мере есть здравый смысл. Пойдемте выпьем по кружке пива?

— С удовольствием.

И они удалились, в то время как подготовлялось выступление гражданки Сезарины Бро.