Наде было четырнадцать лет, когда умер ее отец, и девушке пришлось давать частные уроки, чтобы прокормить себя и мать. Жили они весьма скромно, но дружно. Не оставили их без помощи и прежние друзья-революционеры, они взяли Надю под свою опеку. Ей еще предстояло закончить учебу, и через четыре года, в 1887 году, окончив восьмой педагогический класс, она получила диплом домашней наставницы. Однако совсем не об этом мечтала будущая подруга вождя большевиков.
А Елизавета Васильевна, как всякая мать, тем временем мечтала выдать дочь замуж. Но никакой хорошей партии не предвиделось, а сама Надя больше интересовалась идеями народовольцев, революционеров и прочих борцов за свободу и счастье простых людей.
Гимназическая подруга Крупской Ариадна Тыркова-Вильямс вспоминала: «У меня уже шла девичья жизнь. За мной ухаживали. Мне писали стихи. Идя со мной по улице, Надя иногда слышала восторженные замечания обо мне незнакомой молодежи. Меня они не удивляли и не обижали… Надю это забавляло». Похоже, некрасивая и не очень привлекательная девушка совсем не страдала от одиночества и не завидовала хорошеньким подругам, она не жаждала комплиментов и ухаживаний, ее не привлекала тихая семейная жизнь «в мещанском, обывательском гнездышке». Крупская с юных лет предпочитала совсем другое – служение людям. Она собиралась посвятить себя всему человечеству, а не одному человеку. Потому и не стремилась выделиться и привлечь к себе внимание, и к внешности своей относилась весьма спокойно, а порой и небрежно. Справедливости ради надо заметить, что юная Надя совсем не походила на закоренелый «синий чулок», – несмотря на равнодушие к своему внешнему виду, она была молодой и свежей. Ее красила юность. «Я под стать русской природе, нет во мне ярких красок», – однажды сказала она матери, которая не переставала волноваться за дочь.
Жили они с матерью на Знаменской, жили тихо, уютно, с лампадками. Елизавета Васильевна была женщиной верующей, а Надя, терпимая по натуре, не мешала ей молиться и держать дома иконы.
Надежда занималась, читала книги и жалела своих подружек – повыходили замуж, нарожали детей, закабалили себя на всю жизнь! А она сама, свободная и незакабаленная, искала, куда бы приложить свои молодые силы. И вот однажды Надежда прочла в газете обращение любимого ее писателя, Льва Толстого, к грамотной молодежи, – он призывал начать обрабатывать различные известные книги, чтобы их мог читать простой народ. Толстой даже предлагал выслать книги для работы всем желающим помочь. Надя тут же откликнулась и написала Толстому письмо: «Многоуважаемый Лев Николаевич! Последнее время с каждым днем живее и живее чувствую, сколько труда, сил, здоровья стоило многим людям то, что я до сих пор пользовалась чужими трудами… Я знаю, что дело исправления книг, которые будут читаться народом, дело серьезное, что на это надо много знания и умения, а мне 18 лет, я так мало еще знаю… но я обращаюсь к Вам с этою просьбой потому, что, думается, любовью к делу мне удастся как-нибудь помочь своей неумелости и незнанию…» В ответ на ее письмо вскоре пришла посылка: дочь Толстого, Татьяна Львовна, прислала Крупской несколько книг. И Надя взялась «править» роман Александра Дюма «Граф Монте-Кристо». Очень скоро она поняла, что занимается совершенно бесполезным и в некотором роде даже глупым делом. Но она не привыкла бросать начатое на полпути; несмотря на разочарование, Надя продолжала переписывать роман. И довела дело до конца.
Работая по призыву Толстого, Крупская, конечно же, не могла не встретиться с толстовцами. Она несколько раз общалась с ними, но их взгляды и их программа были совсем не тем, о чем она грезила! И вот однажды ей в руки попал «Капитал» Карла Маркса. Надежда прочитала книгу на одном дыхании; после она вспоминала: «Я точно живую воду пила. Не в терроре одиночек, не в толстовском самосовершенствовании надо искать путь. Могучее рабочее движение – вот выход». Надя наконец нашла свой единственно верный путь. И в 1890 году путь этот привел Надю в революционный кружок. На одном из заседаний кружка она познакомилась со студентом-технологом Классоном. Некоторые считают его первым Надиным ухажером, а другие полагают, что их связывала лишь дружба да общие революционные идеалы.
Крупская была очень деятельным человеком: помимо кружка она посещала женские Бесстужевские курсы и преподавала в вечерней школе для рабочих. После занятий в школе ее частенько провожал домой Иван Васильевич Бабушкин, будущий известный революционер. Он был высокий, стройный, довольно симпатичный, да к тому же с усами. Всякий раз на улице он вежливо поддерживал Надю под руку, но она, поглощенная своими мыслями, не замечала его чувств. Она вряд ли вообще придавала значение тому, что рядом с ней каждый вечер идет приятный во всех отношениях мужчина.
А мама все надеялась. Только постепенно сменились «декорации» ее фантазий – теперь ей виделось, как Наденька встречает приличного человека в революционном кружке. Избранник дочери должен был быть образованным и обязательно из хорошей семьи. Елизавета Васильевна мечтала о зяте-дворянине, о свадьбе дочери, о внуках… Вот пойдут дети – и тогда уж станет не до революций!
И однажды на очередном заседании революционного кружка Надя встретила молодого дворянина…
В квартире Классона под видом празднования Масленицы юные конспираторы затевали марксистский диспут. Конечно же Надя была приглашена на столь важное мероприятие. Отчего-то идти ей тогда не очень хотелось, но она всегда была человеком ответственным, а потому в этот раз пересилила «лень» и все же пошла. Классон заранее всех предупредил, что на диспут придет один «приезжий волжанин, занятный тип». Этим «занятным типом» оказался Владимир Ульянов. Младший брат знаменитого Александра Ульянова, члена группы «Народная воля», казненного за участие в покушении на Александра Третьего. Владимиру было тогда двадцать четыре года.
На Надю этот приезжий сразу же произвел особое впечатление, причем настолько сильное, что она, всегда сдержанная и неболтливая, рассказала о нем матери. А затем, через некоторое время, произошла следующая встреча у Классона. На этот раз Владимир Ульянов читал свою работу «Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов?». Слушатели были в полном восторге! И, понятно, Надя тоже. Она искренне восхищалась этим человеком. Он казался ей воплощением всех ее идеалов, он думал ее мыслями, он выражал ее чувства, он звал туда, куда она так давно стремилась, он олицетворял ее пламенную любовь к революции! Но, быть может, не только сходство устремлений привлекало Надю в молодом Ульянове?..
Прошло несколько дней после чтения в кружке. Наде нужно было подготовить лекцию для рабочих, и она отправилась в публичную библиотеку. Как вы уже догадались, в читальном зале сидел Ульянов! Почему-то девушку взволновало его присутствие… Но он был так поглощен своим занятием, что не заметил новую знакомую.
Они столкнулись вечером, на выходе из библиотеки (похоже, Надя сама подстроила эту «случайную» встречу). Конечно, единомышленники разговорились. Ульянов вообще любил поговорить. В этот раз он опять увлекся разговором и пошел ее провожать.
Елизавета Васильевна несказанно обрадовалась, увидев молодого человека явно из приличной семьи. Она добросердечно и гостеприимно приняла его, сама Надя необычайно внимательно слушала Владимира весь вечер (очень важное качество для женщины – уметь слушать), короче, Ульянову очень понравилось у Крупских. Да и вся атмосфера их дома – такая спокойная, домашняя – пришлась ему по душе. Владимир стал частенько навещать мать и дочь. Правда, ничего романтического в его посещениях не было, молодые люди были настолько увлечены революционными идеями, что совершенно сознательно отметали «все эти глупости и пошлости» до будущих светлых времен.
Надя стала Владимиру верным соратником, помощником и товарищем по работе. Она чувствовала себя ученицей великого человека и, как всегда, полностью, со всей присущей ей ответственностью отдавалась работе. Очень скоро она стала для него незаменимой. Каждое воскресенье Владимир приходил в дом Крупских, ел домашний пирог, который пекла не теряющая надежды Елизавета Васильевна, пил чай и вел долгие и умные беседы с Надей. Но как-то в очередное воскресенье он не пришел.