«ЛЕНИН» И «ЛАДОГА»
Уже с вечера от самолетов ледовой разведки поступили тревожные вести: переменился ветер. Плоские ледяные поля, белыми пятнами кочевавшие в беспорядке за Таймыром, двинулись на запад. Они подошли к горлу пролива и, кроша друг друга, начали вползать в него.
Ледокольный пароход «Ладога» привел караван. Четыре транспорта стали под берегом. От наступающих льдов их защищала подводная гряда. На нее лезли, поднимаясь один выше другого, торосы. Белые их зубья охватили караван полукольцом. Чистой воды оставалось пустяк.
Два дня окалывала «Ладога» кромку наступающего льда.
«Продержитесь еще сутки, — слала радиограммы Большая земля. — К вам подходит „Ленин“».
Атомный ледокол шел напрямик. Каждые четыре часа штурман «Ладоги» вычерчивал прямую линию его пути.
На третий день показались дымки. Дымили пароходы, которые двигались за атомоходом. Курчавые султанчики качались на горизонте, как флаги идущей на спасение армии.
Но ветер переменился вновь. За считанные часы отодвинулась от кораблей черно-белая кромка торосов. Зеленью вспыхнуло на горизонте море. Громадное поле, белое с зубцами по краям, начало поворачиваться и отступать.
Два каравана встретились у выхода из пролива. Атомоход плыл черной горой, тесня тупым носом волну. На высоких, как дома, его надстройках цепочками стояли люди. Длинный хвост транспортов тянулся за ним. «Ладога» прошла у самого борта гиганта. У нее был добела ободран о льдины нос. Под примятой торосами обшивкой обозначились ребра-шпангоуты. Ее маленький отряд шел за ней.
Корабли обменялись гудками. Первой, тонко и коротко, проговорила привет «Ладога». Атомоход ответил. Протяжный и долгий его гудок расплылся над водой проливе и перекатывался от берега к берегу все время, пока корабли шли друг мимо друга.
ЛОТ
— Какой прибор на нашем судне самый простой?
— Лот.
— А самый сложный?
— Тоже лот…
Это шутка? Не совсем. Самый простой и верно ручной лот: веревка, на конце — свинцовый груз. Бросили груз в воду — измерили глубину. А вот электрический эхолот — прибор хитрый, хотя, конечно, не самый сложный на судне.
Когда мы будем стоять на якоре около какого-нибудь скалистого берега, станьте к нему лицом и крикните «Ау-у-у!» Звук уйдет, замолкнет и вдруг вернется отраженный от каменной стены «…аууу-уу!»
Эхолот работает точно так же. «Клиньг!» — пошел вниз под корабль тоненький звук, посланный прибором. Он дошел до дна, отразился и, проделав обратный путь через толщу воды, вернулся на прибор: «…клиньг!»
Чем дольше странствовал звук, тем больше глубина. По времени возвращения сигнала ее просто узнать:
СКОРОСТЬ ЗВУКА Х ВРЕМЯ=УДВОЕННАЯ ГЛУБИНА
— Так какой же прибор на суд не самый сложный?
— Утюг. На судах, где матросов много, в специальных гладилках есть паровые утюги. Настроить его — легче пуд соли съесть: то он шипит, то жжет брюки, то холодный как лед. После него работать с эхолотом — сущее удовольствие!.. А еще сложный прибор — телевизор, только его у нас нет.
— А на других судах телевизоры бывают?
— Бывают.
— Чтобы кино смотреть, да?
ТЕЛЕВИЗОР ПОД ВОДОЙ
Два водолаза стояли в каюте командира спасательного судна и рассказывали, что видели под водой.
— Затонувший пароход лежит на правом борту, — сказал первый водолаз.
Второй покачал головой.
— На левом, — возразил он.
— Судно до половины зарылось в песок, — сказал первый.
— На одну треть, не более, — поправил его товарищ.
— Корпус судна имеет несколько пробоин, штук десять.
— Больше, до двадцати!
— Посмотрим, что покажет телевизор, — сказал командир.
Вспыхнул голубой экран. Из сложного сплетения полос и пятен выступили очертания судна. Оно лежало на дне. Не на правом борту, не на левом, а на ровном киле.
— Приготовьте фотоаппарат, — сказал командир отряда. — Будем фотографировать пробоины. Надо выбрать способ подъема…
Телевизор работает под водой так: на стальных тросах опускают телевизионную камеру и медленно проносят ее над затонувшим судном, осматривая его.
Телевизор работает под водой так: на стальных тросах опускают телевизионную камеру и медленно проносят ее над затонувшим судном, осматривая его.
Осмотрели? Теперь можно решать, как поднимать судно.
НОСЫ
У меня в каюте лежит тоненькая яркая книжечка: Виталий Бианки «Чей нос лучше?».
Удивительные, оказывается, носы у птиц. Есть нос — шишки лущить, есть — червяков из-под коры доставать, и нос-шило есть, и нос-крючок…
Носов много, а чей лучше — неизвестно. Но ведь у кораблей тоже есть носы. Может, здесь найдем самый лучший?
Ну, так какой же корабельный нос лучше? Наверное, как у птиц — каждый хорош по-своему!
АДРЕСА В ОКЕАНЕ
В Северном Ледовитом океане мало островов, не видны берега. Но плывут между ледяных полей корабли.
Дрейфуют в палатках на льдинах ученые. Садятся на заснеженные аэродромы самолеты.
И все знают свое место. Каждого можно найти.
Что за адреса у них?
Широты и долготы.
Помните, сколько приключений пришлось испытать героям Жюля Верна, которые искали капитана Гранта?
Они объехали весь земной шар, прежде чем натолкнулись на его островок.
Чего не хватало в адресе?
Долготы.
В записке, вытащенной из брюха рыбы-молот, была указана широта острова. А долготу смыла морская вода.
Широта — это число градусов на север или на юг от экватора.
Долгота — это число градусов на запад или восток от Гринвичского меридиана.
Проверьте по глобусу: широта Москвы — 56° сев. Ее долгота — 37° вост. Широта Северного полюса — 90° сев. Долготы у полюса нет. На полюсе сходятся все меридианы, все долготы.
Широта любой точки на экваторе — 0°.
Найдите на глобусе долготу 180° — это меридиан, который идет от полюса к полюсу через Тихий океан. Для него все равно — к западу или к востоку вы отсчитали долготу.
Отсчитав от Гринвича (пригород Лондона) 180°, вы обошли как раз полземли.