– Да я никогда бы так не сделал! – кричал Тревор.

– Это обман, – подвел итог инженер. – Значит, вы проиграли. Таковы правила.

– Не удивительно, что у этих ребят из Entronics последнее время такие успехи в спорте, – сказал парень со скрипучим голосом. – Они просто жулят.

Команда из Metadyne настояла на том, чтобы лично проверить каждую из наших бит, но обнаружили они лишь обычные выбоины и царапины. Только у Тревора бита была переделана. Похоже, облегчение древка сделало ее более маневренной, в то время как тяжелая голова биты создала эффект, который инженер из Metadyne назвал «эффектом батута». В результате удары были неотразимы.

Но Тревор не собирался сдаваться без борьбы. Он стоял, разодетый в длинные свободные шорты, футболку с надписью «Жизнь удалась», ожерелье из ракушек, новенькие белоснежные кроссовки «Адидас» и бейсболку с символикой Red Sox, как всегда надетую задом наперед, и яростно протестовал, доказывая, что никогда, ни разу за всю свою жизнь не обманывал в спорте, что он никогда бы так не поступил и даже понятия не имеет, как делаются такие вещи.

Сложно сказать, кто из ребят поверил ему, а кто нет. Я услышал, как Фестино сказал Летаски:

– Ради победы корпоративной команды в софтбол? Он не настолько патриотичен…

Летаски, как истинный дипломат, притворился, что ничего не слышал. Он теперь играл в баскетбол по четвергам с Тревором и Глейсоном. Джим был очень осторожен и придерживался нейтралитета, не собираясь, по его словам, примыкать ни к одной из сторон.

– Либо бита была такой с самого начала, – повторял Тревор, – либо… – Он посмотрел на Курта: – Этот подонок руку приложил. – Он повысил голос. – Снова меня подставил. – Тревер перевел взгляд на меня, потом снова на Курта. – Они оба. Ребята, вы что, не заметили, что у нас тут установился настоящий террористический режим?

Курт недоуменно пожал плечами и направился к стоянке машин. Я последовал за ним.

– Как же так? – спросил я, когда нас уже никто не мог слышать…

– Ты же не думаешь, что это сделал я, правда?

– Именно так я и думаю.

Тревору все же удалось догнать нас. Поравнявшись с нами, он заговорил быстро и отрывисто.

– Ты интересный парень, – начал он, обращаясь к Курту, – человек, полный секретов.

– Правда? – равнодушно произнес Курт, не снижая темпа ходьбы. Наступили сумерки, и натриевые лампы на стоянке освещали все вокруг болезненным желтоватым светом. Машины отбрасывали длинные тени.

– Я попытался выяснить, кто ты такой, – продолжал Тревор. – Нашел сайт десантно-диверсионных войск и оставил там сообщение. Поинтересовался, знаком ли кто-нибудь с парнем по имени Курт Семко.

Курт искоса взглянул на Тревора:

– И тебе удалось выяснить, что такого нет, верно? Я – призрак. Я прохожу по программе защиты свидетелей.

Изумленный, я переводил взгляд с одного на другого, наблюдая за этим словесным теннисным матчем.

– И кто-то оставил на следующий день ответное сообщение. Оказывается, тебя с позором уволили из армии, Курт. Ты знал об этом, Джейсон? Ты поручился за него. Ты рекомендовал его.

– Тревор, хватит, – перебил я.

– Но Джейсон, ты в курсе, за что его уволили?

Я не ответил.

– Что ты знаешь о том – как там они говорили? – «дерьме, в которое Курт вляпался в Ираке», Джейсон?

Я покачал головой.

– Теперь я прекрасно понимаю, почему твой дружок так охотно делает за тебя всю грязную работу, – не унимался Тревор. – Почему он с такой радостью согласился стать твоим орудием в режиме террора, который ты тут установил. Потому что благодаря тебе он получил работу, о которой в любом другом месте он не мог даже мечтать, покопайся кто-нибудь в его прошлом. – Он посмотрел на Курта. – Ты можешь сколько угодно угрожать мне. Можешь попытаться снова подставить меня. Но рано или поздно я вас обоих выведу на чистую воду.

Курт остановился. Он подошел вплотную к Тревору, схватил его за футболку и притянул к себе.

Тревор втянул в себя воздух:

– Давай же, ударь меня. Можешь не сомневаться, ты не будешь работать в этой компании уже завтра утром.

– Курт, – попросил я.

Курт опустил голову и подался вперед – их головы почти соприкоснулись. Он был почти того же роста, что и Тревор, но гораздо шире в плечах и выглядел куда как внушительнее.

– У меня есть еще один секрет, которым я мечтаю поделиться с тобой, – произнес он низким гортанным голосом.

Тревор, стараясь высвободиться, наблюдал за ним, ожидая удара в любую секунду:

– Поделись.

– Я убил Кеннеди, – сказал Курт, резко отпустив футболку Тревора.

Плечи Тревора опустились. Ткань с надписью «Жизнь удалась» так и осталась смятой.

– Тревор, – спросил Курт, – а ты уверен?

– Уверен в чем?

– В том, что написано на твоей футболке, – он прикоснулся к надписи и обвел ее указательным пальцем. – Ты уверен в том, что твоя жизнь действительно удалась? На твоем месте я не был бы так уж уверен.

8

Когда я приехал домой, Кейт все еще не спала. Она отстраненно щелкала по клавиатуре, рассеянно плавая в море всякой ерунды и задерживаясь лишь на экранизациях романов Джейн Остин.

– Разве не ты говорила, что смотреть экранизацию романа Джейн Остин – все равно что слушать симфонию Бетховена, исполняемую на губной гармошке? – спросил я.

– Мы с тобой когда-нибудь смотрели фильм «Бестолковые»? Тебе должно понравиться. Это вариация на тему романа Остин «Эмма», но все действие происходит в старших классах школы в Беверли Хиллз и главную роль там играет Алисия Сильверстоун.

– А ты слышала о том, что скоро мы увидим римейк «Гордости и предубеждения» с Вин Дизелем в роли главного героя?

– Мистера Дарси? Не может быть. – Она была шокирована.

– Может. В самой первой сцене Вин въезжает на своем «хаммере» сквозь зеркальную стену особняка.

Кейт пристально смотрела на меня.

– Я попросила Курта взглянуть на кабель, – сказала она, – как ты и предлагал.

– Вот и славно.

– Он зайдет завтра после работы. Я пригласила его остаться поужинать с нами.

– Поужинать?

– Да, а в чем дело? Ты всегда говорил, что я эксплуатирую его – и я подумала, что было бы справедливо, если бы он разделил наш хлеб. Ну или хотя бы пиццу. А, может быть, ты сможешь взять навынос что-нибудь из индийской или тайской кухни?

– Я думал, завтра приезжает твоя сестра.

– Мне кажется, им будет приятно познакомиться друг с другом. Итону Курт точно понравится. Что-то не так?

– Да нет, – ответил я, – с чего ты взяла? – Я мог привести несколько аргументов в подтверждение того, что что-то действительно не так. Например, она проводит с Куртом слишком много времени. Или еще – не могу себе представить, что Курт и Сьюзи, только что вернувшаяся из Нантакета, найдут много общих тем для разговора. Или то, что я его боюсь.

– Кейт, знаешь, нам нужно поговорить.

– Разве это не мой текст?

– По поводу Курта.

И я рассказал ей то, что должен был рассказать давным-давно.

– Почему же ты ничего не говорил? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я после долгой паузы. – Может быть, мне было неловко.

– Неловко? Но почему?

– Потому что, если бы не он, я не стал бы тем, кто я есть сейчас.

– Я не верю в это. Может быть, он и помог тебе, но именно ты сейчас работаешь на этом месте, и работаешь очень хорошо.

– Возможно, я опасался, что, скажи я тебе – ты бы захотела оставить все как есть, – чтобы я просто молчал об этом в тряпочку и мирился с тем, что происходит.

– С какой это стати я бы такое захотела?

– Из-за всего этого. – Я обвел рукой комнату. – Пока Курт делал за меня всю грязную работу, я знал, что у нас будет все это. А я знаю, что для тебя значит этот дом.

Она прищурилась и пожала плечами. А потом я увидел слезы в уголках ее глаз и продолжил гораздо мягче: