Он выдохнул:

– Да, но вся эта морока с переездом… – начал он.

Я пододвинул к нему через стол еще один листок бумаги:

– Это специальный бонус, который компания предлагает тебе за смену места работы и переезд.

Он взглянул на цифры и дважды моргнул:

– Здесь написано, что предложение действительно только сегодня.

– Я хочу, чтобы у тебя была возможность обсудить все с Гейл. Но я не хочу, чтобы ты использовал мое предложение для того, чтобы выбить побольше денег из NEC.

– Они никогда не предложат мне столько, – признался Летаски. Мне очень нравилась его прямота – это было как глоток свежего воздуха. – Мне бы все равно не удалось воспользоваться вашим предложением, чтобы шантажировать NEC.

– В NEC ты ходишь в середнячках. Здесь ты будешь настоящей звездой. Поэтому мы готовы столько заплатить.

– У меня есть время сегодня до пяти часов вечера, чтобы принять решение?

– По бостонскому времени, – ответил я, – значит, до четырех по чикагскому.

– Но… Бог мой, это все так неожиданно.

– Признайся, ты давно подумывал обо всем этом, – ответил я. Я знал, что он только что отверг предложение Panasonic. – Иногда нужно просто закрыть глаза и прыгнуть.

Он посмотрел на меня, но его взгляд был обращен куда-то внутрь себя. Я чувствовал, что он принимает важное решение.

– Кстати, ты знаешь, как близко отсюда до Мартас-Виньярд? – спросил я. – Два шага. Бывал там когда-нибудь? Твоим бы очень понравилось.

Я предложил ему подняться наверх и поговорить с женой по телефону. Я сказал ему, что подожду внизу, в холле, и пока его нет, кое-кому позвоню и проверю почту. Сказал ему, что он может полностью располагать моим временем, что было не совсем правдой.

Через сорок пять минут он вернулся в холл.

У Горди отпала челюсть. Есть такая расхожая фраза, но доводилось ли вам когда-нибудь видеть, как это бывает на самом деле? Горди действительно раскрыл рот от изумления и потерял дар речи.

– Твою мать, – наконец сказал он, не в силах оторвать взгляда от подписи Джима Летаски на трудовом контракте. Потом поднял глаза на меня: – Как, черт возьми, тебе это удалось?

– Вы же сами одобрили компенсационный пакет, – скромно ответил я.

– Я и раньше делал ему чертовски привлекательные предложения. Что ты ему пообещал? – подозрительно спросил он.

– Ничего такого, о чем вам не было бы известно. Думаю, что это просто была последняя капля, которая сточила камень.

– Что ж, – сказал Горди, – отлично сработано. – Он положил обе руки на мои плечи и крепко меня сжал. – Не знаю, как тебе это удалось, но ты меня действительно впечатлил.

Слишком счастливым он не выглядел.

20

Когда в пятницу после ланча я вернулся в свой офис, меня ожидало голосовое сообщение от Горди. Он хотел, чтобы я зашел к нему в три часа.

Я сразу перезвонил, поговорил с Мелани и подтвердил встречу.

В течение полутора часов я работал – сделал несколько звонков, поработал над несколькими документами, а в голове у меня без конца крутилось сообщение Горди, я все пытался угадать по его голосу, какие новости меня ожидали – хорошие или плохие.

Без нескольких минут три я направился по коридору к его офису.

– Браво, – сказал Горди. Рядом с ним стоял Йоши Танака. Выражение его глаз невозможно было прочесть за толстыми стеклами очков. – Победитель получает приз. Наш новый вице-президент по продажам. Мои поздравления!

Горди вытянул руку и пожал мою – готов поклясться, он вложил в рукопожатие всю злобу, на которую был способен. Сверкнули монограммы на огромных золотых запонках. Йоши не пожал мне руку – лишь слегка поклонился. Он не умел пожимать руки, впрочем, и я не был силен в ритуальных поклонах. Никто не улыбался. Йоши, похоже, этого тоже не умел, но Горди был не похож на самого себя – он выглядел каким-то подавленным, словно кто-то держал пистолет приставленным к его спине, заставляя действовать против воли.

– Спасибо, – сказал я.

– Сядь – сказал Горди.

Мы все сели.

– Хотел бы я сказать, что это справедливая награда за заслуженный успех, – начал Горди, – но это лишь часть правды. В последнее время тебе удалось многое. Очень многое. У тебя все складывается. То, что тебе удалось переманить Летаски, – это большая победа, и, честно говоря, я не думал, что ты справишься с этой задачей. Но самое главное – я не потерплю на этом месте неудачника. Мне нужен кто-то, на кого я могу положиться. Не Глейсон, который запросто может не явиться на встречу. Даже не Тревор, который провалил сделку с Fidelity. И из-за своего гольфа проиграл сделку с Pavillion.

– Я готов к трудностям, – сказал я. Меня чуть не стошнило, когда я услышал слова, слетевшие с моего языка.

– И ты даже не представляешь себе, – сказал Горди, – сколько трудностей тебя ожидает. Ты будешь теперь работать и за Джоан, и за Кроуфорда. Ладно, Йоши-сан хотел сказать тебе несколько слов.

Танака торжественно наклонил голову:

– Моя лучшее поздравление – вы.

– Спасибо.

– У вас теперь – очень ответная – работа.

– Какая работа?

– Ответ – свет – нная.

– Ответственная, да.

– Трудные времена для наш бизнес.

Я кивнул.

– Очень сложная времена.

– Я понимаю.

– Я не думаю вы понимать, сколько сложная, – тихо сказал Танака.

– Спасибо вам, Йоши-сан, – сказал Горди. – А теперь я бы хотел обсудить со Стэдманом подробности вознаграждения за его новую работу. Йоши-сан, если вы не против, я хотел бы сделать это наедине.

Танака встал, опустил голову в прощальном поклоне и вышел из кабинета.

– Вы не могли бы закрыть дверь? – крикнул ему вдогонку Гордии. – Спасибо, Йоши-сан.

У меня было твердое намерение продемонстрировать Горди, что я не бессловесная тварь и вполне могу брать инициативу на себя. Курт мог бы мной гордиться.

– Что касается моих требований к заработной плате… – начал я.

– Твои требования? – Горди просто выплюнул эти слова. – Я тебя умоляю. Мы не за столом переговоров. Ты либо соглашаешься с тем, что тебе предлагают, либо нет. Я сказал «обсудить» только для того, чтобы выпроводить из офиса проклятого япошку.

Я выдержал его взгляд и кивнул, ожидая продолжения, – проявление инициативы было здесь явно не к месту.

Горди сообщил мне, сколько я теперь буду получать, и я постарался скрыть улыбку. Это было больше, чем я ожидал. Значительно больше.

– Ты не был для меня кандидатом номер один, думаю, для тебя это не секрет, – сказал Горди.

Теперь я понял, почему при разговоре присутствовал Йоши. Он был наблюдателем, гарантом того, что воля Токио действительно соблюдена. По крайней мере, лишним напоминанием для Горди, кто заказывает музыку. Наверняка это бесило Горди – формально его подчиненный, который едва говорил по-английски, указывал ему, что делать.

– Постараюсь оправдать ваше доверие, – сказал я.

Он враждебно смотрел на меня в упор:

– Я уже говорил тебе, что мы по уши в дерьме, которое валится на нас из Токио. Позволь мне раскрыть тебе, откуда оно льется. Думаю, тебе знакомо имя Хидео Накамура.

– Конечно…

Несколько недель назад по электронной почте был разослан пресс-релиз, в котором говорилось, что президент и исполнительный директор Entronics, парень по имени кто-то-там-Икехара, получил «повышение», и теперь его должность займет некий Накамура. Никто ничего не знал про этого Накамуру – от нас это было слишком далеко в небесах. Но ходили слухи, что старый президент, Икехара, стал тем, кого японцы называют мадогива-зоку, то есть «смотрящий из окна». Фактически это означало, что его отправили на пенсию. В Японии не принято увольнять высокопоставленных менеджеров. Вместо этого им приходится терпеть унижение, получая зарплату за просиживание в офисе без реальной работы, все, что им остается, – это часами смотреть в окно. Они на самом деле выделяют такому менеджеру рабочее место у окна, что в Японии, оказывается, совсем не такая большая удача, как здесь. В Японии офис в конце коридора означает конец карьеры.