– К сожалению, ни одно из этих достоинств не требуется при поездке в парк.

– И Кэрис вовсе не болтунья!

– Чего нет, того нет! – рассмеялся маркиз.

– Я думала, джентльменам не нравятся женщины, которые безостановочно мелют языком, – сказала Фредерика.

– Верно, но нужно найти золотую середину между болтливостью и перекладыванием бремени беседы целиком па плечи одного из участников… Нет-нет, не сердитесь! Я согласен, что Кэрис несравненная красавица, к тому же необычайно любезная и добродетельная! Но… – Он сделал паузу, сдвинув брови.

– Ну? – осведомилась Фредерика.

Маркиз оторвал задумчивый взгляд от перчаток, которые держал в руке, устремил его на девушку и заговорил с несвойственной ему мягкостью:

– Дитя мое, вам никогда не приходило в голову, что будущее, которое вы спланировали для сестры, не соответствует тому, которое выбрала бы она сама?

– Как это может быть? Если бы я планировала для нее то, что вы бы назвали «блестящей партией», – но уверяю вас, у меня этого и в мыслях пет! Я только хочу видеть Кэрис удобно устроенной, не вынужденной экономить каждый пенни и могущей пользоваться… радостями жизни! – Заметив, как приподнялись его брови, она добавила: – Возможно, вам это кажется незначительным, но вспомните: вы ведь никогда не знали, что означает не иметь средств!

– Никогда, – признался Элверстоук. – Конечно, вы лучше меня знаете вашу сестру, но из моих недолгих наблюдений я понял, что она будет более счастлива занимаясь домашним хозяйством, чем блистая в обществе. Кэрис говорила мне, что предпочитает деревенские балы лондонским.

– Боже мой, неужели? – с удивлением воскликнула Фредерика. – Должно быть, она шутила! Только подумайте о ее успехе! Сколько ей прислали букетов! Наш дверной молоток никогда не смолкает! Наверное, вы ошиблись, кузен!

– Вполне возможно, – беспечным топом отозвался маркиз, видя, что она расстроена. – Во всяком случае, я не вижу причины, по которой вам следует впадать в уныние.

– Но если Кэрис не заботит достойный брак, значит… значит, я напрасно стараюсь!

– Чепуха! Вы, по крайней мере, наслаждаетесь лондонской жизнью.

– Это не имеет значения! – раздраженно прервала Фредерика. – Как будто мне бы пришло в голову тащить мальчиков в Лондон, чтобы удовлетворять собственные прихоти!

– Быть может, Джессами предпочел бы оставаться дома, но ему не повредит хоть немного повидать мир. Что касается Феликса, то он уж счастлив полностью! Однако мне немного любопытно узнать, что заставило вас думать, будто Кэрис разделяет ваши вкусы.

Фредерика покачала головой:

– Я так не думаю. Только было бы непорядочно держать ее в глуши и позволить ей выйти замуж за молодого Рашбери или кого-нибудь другого из наших знакомых, прежде чем она начнет выходить в общество. – Поколебавшись, девушка робко добавила: – Понимаете, Кэрис очень легко внушаема! Она может согласиться на любое предложение, и, хотя у нее твердые принципы, признаюсь, ее покладистость иногда меня пугает!

– Могу себе представить, если она терпит ухаживания каждого зеленого юнца, который за ней волочится! Она влюблена в кого-нибудь из них?

– Не думаю, что она вообще в кого-то влюблена, – откровенно ответила Фредерика. – Я имею в виду, больше, чем во всех остальных. Кэрис очень любящая и добросердечная девочка…

– И поэтому благоволит ко всем? Бедная Фредерика!

– Вы правы – это большая ответственность. Она ведь должна выйти за кого-то замуж, и только подумайте, какой будет кошмар, если я допущу, чтобы на ней женился какой-нибудь, как вы сказали, «зеленый юнец», даже не знающий, как сделать ее счастливой, или охотник за приданым.

Губы маркиза дрогнули, но он серьезно ответил:

– Действительно, кошмар! Но охотники за приданым, как правило, гоняются за… э-э… богатыми наследницами.

– Возможно, вы правы, – согласилась Фредерика. – Наверное, мне не следовало утверждать, что Кэрис ни в кого не влюблена. Я ведь сама никогда не влюблялась, так что не могу об этом судить. Просто мне так кажется.

Элверстоук, слушавший ее с ленивой усмешкой, внезапно встрепенулся.

– Никогда не влюблялись? – недоверчиво переспросил он. – Неужели, Фредерика?

– По крайней мере, я так думаю. Один раз я ощутила нежные чувства, но это произошло, когда я была молодой, и так быстро кончилось, что едва ли было настоящей любовью. Пожалуй, если бы я не встретила его на балу, когда он был в мундире, то вряд ли посмотрела бы на него дважды. Знаете, кузен, мне кажется, что джентльменам не следует позволять являться на балы и приемы в парадных мундирах. В них есть нечто обманчивое. К счастью, я встретила его на следующей неделе без униформы, так что не успела влюбиться по-настоящему. Это было ужасным разочарованием!

– Кто же был этот несчастный? – спросил маркиз; в его глазах искрился смех.

– Не помню его имени – это случилось так давно!

– Ах да! – сочувственно промолвил он. – Еще до того, как вы стали старой девой!

– Старой девой?.. – Она умолкла и печально улыбнулась. – Пожалуй, я такая и есть.

– В самом деле? Тогда позвольте сказать вам, дитя мое, что, говоря о времени, когда вы были молоды, вы выставляете себя непозволительно глупой!

– Вовсе нет! Мне двадцать четыре, так что я уже несколько лет могу считаться старой девой!

– Увы! – усмехнулся Элверстоук.

– И ничего не «увы»! Что, по-вашему, стало бы с моими братьями и сестрой, если бы я вышла замуж?

– Не знаю и знать не хочу.

– Ну а я знаю и хочу знать! Более того, мне очень нравится быть старой девой – это избавляет от утомительных ограничений! Например, будь я моложе, то не могла бы сидеть здесь и разговаривать с вами без присмотра компаньонки! Все бы заподозрили, что я расставляю вам ловушку, или, по крайней мере, сочли бы мое поведение фривольным! Но если бы графиня Лайвен или миссис Бэррелл прошли мимо сейчас, они даже не пошевелили бы ни одной своей высокомерной бровью, словно я – мисс Берри!

Это сравнение себя с леди, которой недавно исполнилось пятьдесят шесть лет, доконало его лордство. Маркиз смог сдержать смех, но его голос заметно дрожал, когда он воскликнул:

– Истинная правда! Удивительно, что мне это не пришло в голову!

– Очевидно, вы никогда об этом не думали, – предположила Фредерика.

– Вы правы! – признался он.

– Это неудивительно! Джентльменам не требуются компаньонки! – промолвила она с явной завистью.

– Уверяю вас, они очень часто мне досаждали! Я нахожу их крайне утомительными.

Тоскливый взгляд сменила усмешка.

– Все-таки вы невыносимы, кузен!

– Разве я не предупреждал вас об этом?

– Может, и предупреждали, но вы говорили о себе столько гадостей, что я могла не обратить внимания. – Фредерика посмотрела на него с улыбкой. – Меня многие предупреждали, что вы опасный человек! У вас дурная репутация, кузен! Но к нам вы были более чем добры – поэтому мне все равно, что о вас говорят!

Выражение лица маркиза было трудно попять.

– Вот как? Это меня воодушевляет!

– Только мне бы хотелось, чтобы вы перестали считать меня мокрой курицей! – строго добавила она. – Вместо того чтобы болтать чепуху, расскажите, что вам известно о сэре Марке Лайнхеме.

– Он тоже принадлежит к поклонником Кэ-рис? Да ведь ему уже за тридцать!

– Нет, но она как-то говорила мне о нем, и я подумала, что, возможно, Кэрис будет счастливее с человеком значительно старше ее, с таким, па которого она могла бы во всем положиться, кто бы о ней заботился и никогда не выходил из себя. Молодые супруги часто ссорятся, а для Кэрис это невыносимо. Она настолько чувствительна, что едва выносит ссоры наших мальчиков! К тому же самый легкий упрек повергает ее в отчаяние! Я подумала, что, может быть, сэр Марк – человек мягкий…

– Так как у меня с ним не более чем шапочное знакомство, я не могу вам ответить. Если бы я женился на вашей сестре, то либо убил бы ее, либо искал утешения на стороне! Нет ничего хуже жены-плаксы.