– Боюсь, что вы правы, – согласился Бертран. – Никто не может отрицать того, что Виктория безупречно справляется со всеми делами, и вместе с тем я чувствую, что общество все больше и больше настраивается против. Газеты открыто провозглашают, что королева находится целиком под влиянием своих советников. Даже лорда Мельбурна обвиняют в том, что это он допустил, чтобы дела шли так из рук вон плохо... а его поддержка отказа Виктории уволить хотя бы одну из своих фрейлин не встречает сочувствия.

– Без сомнения, тори и чартисты чувствуют себя в такой ситуации превосходно, – уверенным тоном произнесла Зоя. – Они уже начинают высказываться в поддержку леди Роуз; я даже слышала, что чартисты собирают подписи под петицией в защиту ее интересов. Все готовы использовать положение несчастной девушки, чтобы получить политические выгоды.

– И разрушить монархию, – добавил Бертран.

– Несомненно.

Бертран с удивлением посмотрел на Зою, увидев ее с другой, совершенно новой для него стороны:

– Я и не предполагал, что вас интересует политика.

Она скромно улыбнулась:

– Так же, как и я не предполагала, что вас интересуют дела... амурные.

Бертран покраснел, краска залила его щеки и подступила к ушам.

– Если говорить о таких делах... – рискнул он и запнулся, пытаясь угадать настроение Зои.

Зоя неуютно заерзала на сидении, зная, что сейчас произойдет, и от всей души желая избежать этого. Когда затянувшееся молчание переросло в гнетущую тишину, она заставила себя открыть рот и произнести одно единственное слово:

– Да?

– Я... Я собирался подождать до тех пор, пока мы не прибудем в ресторан. Но, возможно, сейчас более подходящее время. В конце концов, Пикадилли Армс является особым местом для ваших родителей, и я хотел бы, чтобы сегодняшний вечер был особым для нас с вами.

– Бертран, – осторожно начала Зоя, – Думаю, я знаю...

– Пожалуйста, выслушайте меня, – настаивал Бертран. Пересев со своего сидения на скамью напротив Зои, он продолжил, беря ее за руки: – Долгое время мы были друзьями, Зоя. Наши семьи всегда были очень близки, и ничто не доставило бы им большей радости, чем видеть, что линии рода Баллинджеров и рода Каммингтонов пересеклись с нашей помощью.

– Бертран...

– Мисс Зоя Баллинджер, – Бертран соскользнул со скамьи и упал на колени перед Зоей. – Я покорнейше прошу вашей руки – нет, обеих ваших рук. – В этот момент он легонько сжал ладони девушки. – Выходите за меня замуж.

– О, Бертье... – воскликнула Зоя, не зная плакать ей или смеяться. – Я не уверена, что это подходящее время...

– Конечно, нет. Подходяще время будет тогда, когда вы захотите. И если вы не готовы ответить мне сегодня, тогда я могу дать столько времени, сколько вам будет нужно.

– Это не... Это просто...

– Тс-с-с, – прошептал Бертран, прикасаясь указательным пальцем к губам Зои и садясь рядом с ней. Он медленно поднял ее руку и мягко поцеловал:

– У меня нет сильнее желания, кроме того, чтобы вы стали леди Каммингтон. Вот что я хотел, чтобы вы знали, а теперь мы сможем вместе наслаждаться ужином и больше не говорить об этом.

Зоя опустила глаза и улыбнулась. Она знала, что рано или поздно предложение все равно будет сделано, кроме того, она была тронута чрезвычайно тактичным поведением Бертрана. Впервые кто-то просил руки Зои, и она не сомневалась в том, что большинство ее друзей будут уговаривать ее согласиться. В конце концов, Каммингтоны принадлежали к одному из самых богатых родов во всей Англии, и Бертрану должна была достаться порядочная часть наследства. Зоя не могла отрицать, что Бертран был учтивым, галантным мужчиной, но, казалось, ему недоставало какого-то внутреннего огня, который мог бы заставить его крепче держаться за жизнь, или хотя бы того, что можно было бы принять за такой огонь. Возможно, сама Зоя не была способна примириться с обстоятельствами и принять жизнь такой, какая она есть. Все, что она знала, – это то, что с Бертраном всегда было удобно и спокойно, а для нее, Зои, этого было недостаточно.

Зоя глянула в окно и увидела, что они подъезжают к концу аллеи и сейчас повернут направо, на главную дорогу, ведущую в город. Это была исключительно частная дорога, соединяющая несколько имений. По вечерам движение по дороге было обычно очень редким, поэтому кучер свернул на нее, предварительно не останавливаясь. Вдруг раздался громкий крик, и карета сильно наклонилась в сторону, когда одна из гнедых лошадей, встав на дыбы, неистово заколотила передними копытами по чему-то находящемуся впереди нее.

Карета проехала еще несколько футов, затем резко остановилась, бросив Зою на Бертрана. С трудом удержавшись на своем месте, Зоя выглянула наружу и разглядела в вечерних сумерках какой-то экипаж. По размерам он был намного меньше их кареты – возможно, кабриолет – и стоял к ней под углом. Человек, находившийся в экипаже, из всех сил натягивал вожжи, чтобы заставить единственную лошадь отойти назад от вставшей на дыбы кобылы.

Кроули также пытался успокоить свою четверку, беспрестанно выкрикивая яростные проклятья – Зоя не могла сказать со всей уверенностью, были ли они направлены на лошадей или же на человека в кабриолете. Тот, в свою очередь, осыпал ругательствами всех пятерых «проклятых скотин», пока, наконец, ему не удалось на дюйм отодвинуть свой кабриолет немного назад и дать возможность Кроули восстановить контроль над четверкой гнедых. Спустя несколько минут все лошади успокоились, и каждый из водителей, зафиксировав тормоза, слез на землю для того, чтобы осмотреть повреждения.

– Ну, спокойно, – ласково приговаривал Кроули, похлопывая каждую из гнедых кобыл и нагибаясь, чтобы проверить, не поранили ли они ноги. – Проклятая кляча не навредила вам, не так ли?

– Моя лошадь? – возмущенно воскликнул человек, которому принадлежала вторая повозка. – Навредила вашим? А что проклятые ваши скотины сделали с моей? У нее рана на боку!

Человек приблизился к карете, и в свете фонарей Зоя разглядела, что на вид он довольно молод, возможно, ее возраста, одет в одежду, обычную для представителей низших сословий. Он вполне мог оказаться работником из ближайшего имения.

– Вы могли убить нас обоих, – произнес молодой человек.

Кроули выпрямился и повернулся к Нему:

– Ты, черт подери, чуть не перевернул нас, ехал как сумасшедший!

– Позволю себе заметить, что вы сами сумасшедший – выехали на дорогу и даже не посмотрели, занята ли она.

– Ты налетел на нас, как черная туча. Если бы у тебя было достаточное освещение...

– У меня есть фонарь... два фонаря, – молодой человек указал в сторону огней, горевших по бокам крытого сидения его кабриолета.

– Слишком маленькие, черт подери, – с издевкой произнес Кроули.

– Возможно, если бы у вас были надеты очки, вы бы их заметили, – отпарировал молодой человек.

– Я прекрасно вижу, но мало обращаю внимания на то, что я вижу. – Кроули угрожающе сжал кулаки и подступил к владельцу кабриолета, который, в свою очередь, поудобнее расставил на земле ноги и приготовился к бою.

Наклонившись над Зоей, Бертран открыл дверь и крикнул, выходя из кареты:

– Довольно, Кроули! Что случилось – того уже не исправить. Незачем еще больше ухудшать ситуацию.

Не желая пропустить ничего интересного, Зоя выбралась наружу и подошла к трем мужчинам, стоящим в освещенном пространстве между экипажами. Она увидела, что вторая повозка представляет собой двухместный кабриолет, похожий на те, которые всегда можно нанять на улицах Лондона.

– Сэр, – сказал Бертран молодому человеку, – если ваша лошадь ранена, я буду рад возместить ущерб.

– Это не его лошадь, – вмешиваясь, произнес Кроули грубым тоном. – Парень управляет нанятым экипажем.

Кучер даже не пытался скрыть своего отвращения ни к молодому человеку, ни к его средству передвижения.

– Пусть так, я все равно хотел бы возместить ваши финансовые потери. – Бертран вытащил бумажник из внутреннего кармана своего камзола. – Только скажите, во сколько обошелся вам этот... эта повозка?