– Держу пари, что Пол с удовольствием держал бы меня там. В раме и под стеклом.

– Синди! – одернула ее тетя Беатрис. – Не смей говорить о своем брате в подобном тоне. Ты просто неблагодарная девчонка.

Племянница одарила тетку долгим взглядом. Затем молча допила вино, с громким стуком поставила бокал на стол и гордо удалилась.

– Иногда она бывает такой своенравной, – извиняющимся тоном произнесла тетя Беатрис. – Хорошо бы она вышла замуж и остепенилась.

Неожиданно Люси в полной мере стал понятен страх Пола Харлоу за сестру. Девушка явно нуждалась в строгой дисциплине, а Люси была совсем не уверена, что Мюррей, с его шармом и беззаботностью, был способен ее обуздать.

После ухода Синди тетя Беатрис вернулась к рассказу о доме, который был, по сути дела, хвалебной песней ее племяннику. Пол Харлоу, как выяснилось, был полон решимости вернуть Чартерсу его первоначальную красоту, поскольку многое оказалось разграбленным в тяжелые для семьи времена. И чем больше становилось его состояние, тем щедрее он тратил его на дом. Провел центральное отопление, заменил трубы и сантехнику, разыскал и выкупил через агентов многие фамильные ценности, восстановил земли. Так что теперь Чартерс превратился в самое процветающее поместье в Англии. Слушая все это, Люси размышляла, тратил ли этот человек деньги на что-то еще, кроме своего драгоценного дома? Она думала о тысячах умирающих от голода и болезней в Африке и Индии.

Обед на сей раз подали в комнате для завтраков. Флорентийская мебель, покрытая ручной росписью, идеально сочеталась с буйно цветущими оранжерейными растениями, украшавшими лоджию, на которую выходила комната. Синди тоже присоединилась к ним. Похоже было, что ей удалось обуздать свой темперамент. После обеда она предложила Люси прокатиться по окрестностям.

– Я с удовольствием подышу свежим воздухом, – согласилась Люси, – а прогулка до машины – это, пожалуй, максимум, на что я способна в смысле физических упражнений.

– Когда ты увидишь, как я вожу машину, ты еще можешь передумать, – рассмеялась Синди и нежно обняла Люси за плечи.

Несмотря на это предупреждение, Синди водила машину отлично. И Люси, откинувшись на сиденье, с наслаждением любовалась окрестностями. Даже зимой эти места были необычайно красивы. А как чудесно здесь, наверное, весной, думала Люси. Сам же Винтербуэн, с его выкрашенными в яркие цвета коттеджами и соломенными крышами, показался ей и вовсе сказочным местом.

– Ремонт в основном оплачивал Пол, – вернула ее к реальности Синди. – Его многие в округе считают почти что богом.

Они проехали по извилистой главной улице, затем свернули в узкий переулок, который спускался к блестевшему в окружении деревьев озеру. Синди остановилась перед небольшим домиком с запущенным садом, и Люси сразу поняла, что здесь живет Мюррей.

– Почему ты не сказала, что собираешься привезти меня сюда? – спросила она, пытаясь скрыть раздражение.

– Я знала, что ты не поедешь. Ты намерена держаться середины, а мне просто необходимо перетянуть тебя на свою сторону.

– Тебе вряд ли это удастся, если ты будешь вести себя как ребенок. Мне казалось, что вчера я высказалась предельно ясно.

– Ты просто никогда не была влюблена, – запальчиво сказала Синди и вышла из машины.

Эти слова больно задели Люси. Это была чистая правда! Она действительно никогда не испытывала по отношению к мужчине таких чувств, какие Синди питала к Мюррею. Никогда она не жаждала, чтобы кто-то касался ее или осыпал поцелуями, ни с кем не делила ни свои мысли, ни свою постель. Не то чтобы она не хотела замуж. Напротив, она часто думала о том, чтобы иметь мужа, и дом, и детей. Но при этом ей казалось, что все это произойдет с ней когда-то в необозримом будущем с человеком, которого она представляла себе довольно смутно. Может быть, упрек Синди справедлив? Может быть, она не была бы столь категорична в своих суждениях, доведись ей пережить страсть и желание?

Она сердито открыла дверцу и, выйдя из автомобиля, направилась по дорожке к дому. Синди уже вошла внутрь, и Люси, последовав за ней, оказалась в маленькой бедно обставленной гостиной. Мюррей, одетый в те же, что и накануне, брюки и свитер, сидел на полу по-турецки, в то время как Синди и незнакомая женщина лет сорока расположились на диване. Когда Люси вошла в комнату, Мюррей поднялся и направился к ней, протянув навстречу руки:

– Надеюсь, вы больше не сердитесь на меня за вчерашнее?

– Меня пригласили в Чартерс потому, что я подруга Синди, – ответила Люси, решив быть дипломатичной.

– Друзья Синди – мои друзья. А теперь позвольте представить вам мою сестру Берил.

Берил улыбнулась, и эта улыбка лишь подчеркнула обычную мрачность ее лица. С волосами тусклого мышиного цвета и мертвенно-бледной кожей, она была совсем не похожа на своего брата, и лишь когда она заговорила, Люси уловила в ее голосе знакомую волнующую хрипотцу.

– Синди так много рассказывала о вас, что мне кажется, я давно вас знаю, – сказала сестра Мюррея. – Идите сядьте у огня. В доме ужасно холодно.

Люси последовала ее совету и присела у камина. Мюррей тем временем подкинул в огонь еще одно полено.

– Как насчет чая, Берил? Это лучший способ согреться.

Берил поднялась и взглянула на девушек:

– Надеюсь, вы не будете возражать, если я разолью чай в кружки? А то фарфор остался дома вместе с дворецким.

– Никогда не извиняйся за свою бедность, – прервал ее брат, и, хотя его слова были сказаны в шутливой манере, Люси успела заметить, как сжались его челюсти, а в быстром взгляде, который он бросил в сторону Синди, мелькнула боль.

Что бы он ни говорил, решила она, он не такой бесчувственный, каким хочет казаться. Бедный мальчик. Должно быть, тяжело любить девушку, которая на одни только платья тратит больше, чем он зарабатывает за год.

Берил ушла на кухню, и, желая показать Синди, что доверяет ей, Люси вышла следом, посмотреть, не нужна ли хозяйке помощь. Войдя в кухню, она увидела, что женщина уже выставила на поднос толстые белые кружки и теперь внимательно рассматривает жестянку из-под печенья.

– Пустая, – раздраженно сказала она и, взобравшись на табуретку, потянулась за лежавшим на полке пакетом.

В этот момент Люси заметила, что на одной ноге кожа у Берил красная и сморщенная. Она вскрикнула, и женщина обернулась. Люси быстро отвела взгляд, но та уже успела его заметить.

– Автомобильная катастрофа десять лет назад, – коротко пояснила Берил. – Когда приходится выходить на улицу, я ее запудриваю блинной мукой. Это помогает скрыть красноту. Не знала, что у нас сегодня будут гости, а то бы что-нибудь придумала.

– Мне очень жаль, – сказала Люси. – Я совсем не хотела вас разглядывать. Но я сама недавно чуть не пострадала от огня и просто подумала, что нечто подобное могло случиться и со мной.

Берил покачала головой и спрыгнула с табуретки. Она открыла пакет, который достала с полки, и высыпала печенье на блюдо.

– Если хотите, отнесите поднос в комнату, – сказала она дружелюбно, хотя в голосе все еще слышалась резкость. – Я принесу чайник.

Пока пили чай, Мюррей развлекал их тем, что рассказывал разные забавные истории. Он оказался таким же хорошим рассказчиком, как и Барри Дэвис, и Люси стало интересно, что сказал бы фотограф о возлюбленном Синди. Если Пол Харлоу не вернется в ближайшие дни, она могла бы позвонить Барри и попросить его приехать. Как друг семьи, он, возможно, сможет помочь ей советом.

– Почему ты не хочешь показать Люси свои картины? – спросила вдруг Синди.

– Большая часть осталась в Лондоне, – покачал головой Мюррей.

– Но ты же привез несколько с собой. – Берил вмешалась в разговор и обратилась к Люси: – Он скорее выйдет из дому голым, чем расстанется со своими картинами!

– Покажите, – попросила Люси.

– Ну что ж, вы сами этого хотели, – согласился он и повел ее в маленькую мрачную спальню.

Окно выходило на север и было таким крохотным, что почти не пропускало и без того скудный в эти предзакатные часы солнечный свет. Те жалкие лучи, что все же попадали в комнату, еле-еле освещали отставшие от стен обои и грубо сколоченную мебель. Вдоль стен было расставлено с десяток холстов. Мюррей, засунув руки в карманы, с безучастным выражением лица наблюдал, как Люси рассматривает его работы. Сердце ее упало, когда она увидела яркие небрежные мазки, и арки, и ангелов, и загадочные линии – в общем, все признаки абстрактного искусства.