– Не помню. Она была повитухой и часто уезжала из дома, чтобы оказать помощь тем, кто нуждался в ее услугах. А когда бывала дома, ей нужно было заботиться о нас троих да и об отце в придачу. У нее не было времени рассказывать истории.

Не зная, как реагировать на такое заявление, Анника сменила тему.

– Тогда давайте споем.

– Я не знаю ни одной песни.

– Неправда.

– А если и неправда?

– Неужели ты не умеешь веселиться?

– Для чего?

В отчаянии она положила руки на стол и наклонилась к нему.

– Жизнь – это не одна лишь тоска и скука.

– По моему опыту этого не скажешь.

Анника вздохнула, но попыталась сохранить хорошее настроение. Бак вдруг встал и, посадив Бейби на стул, пошел прочь от стола. Не уйдет же он сегодня так же, как уходил каждый вечер на протяжении последних двух недель! Анника поверить не могла, что он может быть таким бесчувственным.

– Ты уходишь? – В голосе ее слышалось разочарование.

Он покачал головой.

– Нет, просто поищу одну вещь.

Он встал на кирпичи перед очагом и начал переставлять стоявшие на полке банки и коробки. Наконец достал одну из заднего ряда, потряс ее, потом открыл и заглянул внутрь. Подойдя к Аннике, он протянул ей жестянку. Она тоже заглянула внутрь и заулыбалась.

– Воздушная кукуруза!

– Ее немного, но жучки не успели до нее добраться, так что мы можем ее съесть.

– Ох, Бак, какое чудесное дополнение к вечеру.

Она прижала жестянку с кукурузой к груди так, будто он преподнес ей что-то очень ценное.

Баку пришло в голову, что жизнь в четырех стенах вдали от людей подействовала на рассудок Анники. Иначе как объяснить, что такое скромное подношение сделало ее такой счастливой.

Анника поспешила налить на сковороду масло и бросила туда кукурузу, радуясь, что Бак оттаял. Минуту назад она совсем было решила, что он уйдет, но сейчас он держал Бейби на коленях и рассказывал ей истории о бумажных куклах, лежавших перед ними на столе, которые сам придумал.

Подняв глаза, он улыбнулся ей над головой Бейби, и сердце у нее запело от радости.

Это было начало.

– Мы с Бейби разговаривали недавно, – начала Анника, внимательно глядя на Бака, – и я думаю, что наш сегодняшний праздник – прекрасный случай для того, чтобы выбрать ей настоящее имя. – Она пыталась сдержать свой энтузиазм, который прямо-таки выплескивали из нее, пока она объясняла, о чем думала в эти последние дни. – Она как будто начинает жить заново после выздоровления, и это подходящий случай выбрать для нее новое имя. А ты как думаешь?

Бак предложил ей последнюю оставшуюся в тарелке кукурузу, но она отказалась. Он положил кукурузу в рот и принялся шумно жевать, обдумывая в то же время ее последние слова.

– Имя, да?

– Настоящее имя. Я говорила ей, какие бывают имена, и мы даже дали имена ее куклам, так что она, думаю, понимает, о чем я говорю.

– И она сама будет выбирать?

Анника кивнула. Бейби сидела у нее на коленях, прижавшись к ее руке. К губам у нее прилипли остатки кукурузы.

– Что ты думаешь, Бейби? Помнишь, как мы давали имена твоим куклам и говорили о том, что и для тебя надо выбрать какое-нибудь новое имя?

Бак скрестил руки на груди и откинулся на стуле, вытянув вперед длинные ноги.

– И о каких же именах вы говорили?

– Об именах для девочек, разумеется. Мэри, Сьюзи, Кэтрин, Оливия, Элизабет, Кэролайн, разных именах. А у тебя есть предложения?

Он пристально посмотрел на Бейби, потом встретился глазами с Анникой.

– Полагаю, ей понадобится настоящее имя.

Неожиданно Анника пожалела о своей затее. То она пыталась заставить Бака признать тот факт, что он любит свою племянницу, нуждается в ней, что было бы немыслимо отказаться от нее, а теперь вдруг ее слова прозвучали так, будто девочка начинала совершенно новую жизнь, в которой Баку не было места, жизнь, столь отличную от прежней, что для нее, Бейби, понадобится новое имя.

– Может, это не слишком удачная идея, – сказала Анника, жалея, что вообще открыла рот.

– Нет, я думаю, что ей и в самом деле нужно настоящее имя. Приличное имя.

Анника вздохнула. По отрешенному виду Бака она поняла, что все пошло не так, как она планировала. Но отступать было поздно.

– Какое имя ты хочешь, Бейби? Как нам теперь называть тебя?

Малышка доверчиво посмотрела на Аннику, улыбнулась через стол Баку.

– Помнишь имена, о которых мы говорили? Ты сказала, что тебе нравятся Кэролайн и Сьюсан. Хочешь, мы будем называть тебя одним из них?

Бейби энергично затрясла головой.

– Баттонз (пуговицы) – заявила она.

Анника покачала головой.

– Мы не будем сейчас играть с пуговицами. Тебе скоро спать.

– Баттонз, – повторила Бейби.

Анника посмотрела на Бака.

– Подумав получше, я прихожу к выводу, что это и в самом деле была не слишком хорошая идея. Наверное, она слишком мала, чтобы выбрать себе имя.

– Баттонз, – настаивала Бейби.

– Я запутала ее, – признала Анника.

– Баттонз. – Бейби повысила голос, потому что на нее не обращали внимания.

– Мне кажется, она выбрала, – проговорил Бак с улыбкой.

– Что? – на лице Анники отразилось сомнение.

Бейби потянула ее за рукав, желая привлечь к себе внимание.

– Баттонз. Теперь меня называть Баттонз.

Анника застонала.

– Баттонз нельзя. Это не имя.

– Теперь меня называть Баттонз.

– Ты сказала, что она может выбрать себе имя, – напомнил Аннике Бак.

– Я не рассчитывала на Баттонз. Суть была в том, чтобы дать ей настоящее имя. Кто когда-нибудь слышал, чтобы человека звали Баттонз?

– Кто слышал имя Анника? – возразил Бак.

– Теперь меня… – снова затянула Бейби.

– Я знаю, знаю, – простонала Анника. – Может, твой дядя уложит тебя и мы поговорим об этом завтра?

– Бак уложит Баттонз. – Девочка протянула ручки к Баку.

Он обошел вокруг стола и взял ребенка из рук Анники, стараясь скрыть улыбку.

Анника не могла не заметить этого доказательства того, что настроение у Бака улучшилось.

– Может, это не такое плохое имя, – раздумчиво проговорила она.

– Оно не похоже на другие.

– Так же как и Анника.

– Спокойной ночи, Анка, – сказала Бейби.

Анника наблюдала, как Бак стащил с девочки атласное платье, надел взамен его старенькое и потом укутал ее одеялами.

– Спокойной ночи, Баттонз. – С этими словами она принялась мыть посуду.

Бейби-Баттонз заснула, едва ее голова коснулась подушки. Анника, спиной чувствуя, что Бак беспокойно ходит по комнате, торопилась разделаться с посудой, чтобы помешать ему, если он по своему обыкновению вздумает уйти. Она быстро перемыла тарелки и, не слишком тщательно их вытерев, чуть ли не побросала на полку. Услышав, что он направился к двери, она обернулась и выпалила:

– Выпьешь еще кофе?

Он взглянул на нее, потом, покачав головой, отвернулся.

– Нет, спасибо.

Бак протянул руку к куртке, полный решимости уйти из дома и не видеть, как она стоит там, обхватив себя за талию, и глаза ее просят ответить на вопросы, на которые он предпочел бы не отвечать.

– Пожалуйста, не уходи сегодня.

Просьба была высказана почти шепотом. Он хотел бы выполнить ее, но ему было необходимо выйти на свежий ночной воздух, почувствовать на лице вольный ветер долины, посмотреть на звезды. Ему необходимо было побыть одному, вытравить из души желание. Анника Сторм заставляла его думать о том, о чем он не имел права думать, желать того, о чем ему не полагалось даже мечтать.

Бак повернулся к ней, собрав все свое мужество.

– Я думаю, ты знаешь, почему я не могу остаться.

Она глубоко вздохнула. Наконец-то вышло наружу то, что довлело над ними, как какая-то мрачная тайна. Пришло время действовать.

– Мы должны поговорить, Бак. Ты не можешь все время убегать из дома и прятаться от правды.

Он провел растопыренными пальцами по волосам и, отойдя от двери, подошел к огню, долго смотрел на пламя, наконец заговорил: