И вот бандиты принялись грабить одиноких путников, облагать данью или разорять дома фермеров, опустошать церкви. Марион и ее люди казались неуловимыми; поговаривали, что они обладают даром быть вездесущими.

Появилось и немало желающих встать под ее начало, так что банда разрослась и оказалась теперь более многочисленной, чем прежде. Перепуганные обыватели опасались оказывать сопротивление или жаловаться. Ведь Марион умела быть беспощадной и, те, кто свидетельствовал против нее на суде, убедились в этом на собственном печальном опыте. Теперь же никто не смел и слова сказать.

Среди новичков в ее банде оказался совсем молодой паренек, пробудивший у Марион чисто женский интерес к себе. Его звали Жан, фамилии у него не было. Он был подкидышем, найденным кюре у дверей церкви в Ростренен. Лет ему было всего двадцать два, а внешностью он напоминал нордического героя. Марион достаточно было одного взгляда на его сильную, ладно скроенную фигуру, правильное лицо с большими голубыми глазами, чтобы ощутить давно забытое ею чувство. Участь Жана была решена, его приняли в банду, а вскоре он стал ее любовником.

Вся деревня Фауэ стала вотчиной банды. Разбойники появлялись здесь вполне открыто и вели беззаботную веселую жизнь. Слухи об их развлечениях и пирушках дошли до одного местного сеньора… и тоже привели его в банду. Звали его Эмар, он был женат, богат, влиятелен, имел все, чего можно пожелать от жизни, однако не отказался от соблазна принимать участие в бандитских дебошах. К тому же его, как и многих других, не на шутку пленила красота Марион.

– Рюц арестован, Марион, – воскликнул Жан, вбегая на заброшенную ферму, где в этот момент находилась банда. – Его увезли в Карэ.

Марион побледнела, но ничем не выдала своего испуга. Сидя у камина, она грела руки у огня да прислушивалась к тому, как барабанит дождь по черепице. Ее сообщники, сидевшие за столом, прервали трапезу и с испугом и надеждой взирали на свою атаманшу.

– Что ты собираешься делать? – прервал воцарившееся молчание Жан. – Ведь Рюц наверняка заговорит под пыткой…

– Надо уходить, – отрезала Марион. – Сейчас нам придется разбежаться и спрятаться. Встретимся через шесть месяцев.

Сказав это, она вновь повернулась к камину, делая вид, что вовсе не взволнована. Жан подошел к ней.

– А куда отправишься ты? – спросил он.

– В Оре. У меня там есть знакомые.

– Тогда я еду с тобой…

Она подняла на него глаза и вдруг с нежностью улыбнулась:

– Я на это рассчитывала, – тихо сказала она.

Но сразу же по приезде в Оре Марион была арестована. Ее знакомых арестовали еще раньше, а она попалась в приготовленную для нее ловушку. Затем ее отправили в Ванн, где заточили в тюрьму. Единственное, что ее радовало, это то, что Жан не поехал вместе с нею, задержавшись на пару дней. Значит, он на свободе!

И, о чудо! В тюрьме она пробыла всего два дня, после чего ее освободили, еще и извинившись за то, что задержали по ошибке. Не веря всему происходящему, она вышла из тюрьмы и увидела перед собой экипаж, в котором сидел человек в маске. Когда он заговорил с нею, она сразу же признала в нем графа Эмара.[19]

– Как вы узнали, что я здесь? – спросила она, пораженная.

– Ах, моя дорогая! Известие об этом уже облетело всю Бретань. И, благодаря небу, я прибыл вовремя.

В полном недоумении Марион разглядывала этого человека, которого прежде слегка презирала. Она никогда не могла понять, зачем этому аристократу понадобилось опускаться до их уровня. Она увидела сквозь прорези маски улыбающиеся глаза и губы Эмара.

– Как вы думаете, кто еще мог бы заплатить достаточную сумму за ваше освобождение? Только очень богатый человек, как я… Вдобавок, я стал вашим гарантом, поручился за вас. Естественно, ведь мое слово значит очень много.

Сидя в экипаже, Марион понемногу приходила в себя.

– Зачем вы это сделали, Эмар? Из дружеских чувств ко мне?

– Признаюсь… по любви. Вот уже много времени я жду своего часа. Может быть, вы согласитесь отблагодарить меня?

Так, значит, он предлагал ей сделку. Но на отличных условиях, надо признаться. Теперь настала очередь улыбнуться Марион.

– В конце концов… почему бы и нет?.. Куда же вы меня везете?

– Куда вам заблагорассудится. Но на вашем месте я бы вернулся и собрал банду. Ведь Рюц не заговорил, вернее, не успел заговорить. Его нашли мертвым в тюремной камере как раз в тот момент, когда пришли допрашивать…

Теперь Марион возликовала. Жизнь продолжается! Впереди новые авантюры!

– Я возвращаюсь в Фауэ… вместе с вами, – бросила она.

Безнаказанность, которую обеспечил Марион граф Эмар, сделала ее еще более наглой. Теперь ей все было нипочем. Банда расширила радиус своих действий, сея повсюду горе и ужас. Власти наконец обратили серьезное внимание на действия разбойников, однако те пока об этом не догадывались.

Все началось с серьезных неприятностей, случившихся с графом. Его законная супруга, измученная его выходками и своеволием, провела самостоятельное расследование теневой стороны жизни мужа и, кое-что разведав, добилась его заточения в монастырь Понторсон, откуда он уже не вышел. Конечно, Марион оплакивала его судьбу, но в глубине души была даже рада, поскольку теперь ей не приходилось разрываться между графом и Жаном.

Однако заточение графа стало началом ее конца. В июле 1752 года ее неожиданно арестовывают и заключают в тюрьму Кемпер… откуда всего через несколько дней она бежит, воспользовавшись незапертой дверью и халатностью сторожей. Должно быть, эта тюрьма очень плохо охранялась.

Побег вновь прибавил ей самоуверенности, и вот с победным видом она устраивает себе торжественный въезд в Фауэ. Однако крестьянам наконец надоело жить в страхе. Во всех церквах священники требуют от своих прихожан прервать молчание, свидетельствовать в суде против бандитов, сообщать полиции все, что они знают. Понемногу языки развязываются, полиция начинает действовать более эффективно. В Кемпере суд заочно приговаривает Марион к смерти, за ее голову назначают премию, а на центральной площади города вешают ее чучело. Кольцо вокруг нее сжимается.

В сентябре 1754 года человек из ее банды убивает нотабля Фауэ прямо на улице деревни. Теперь ей надо бежать. Земля горит у нее под ногами. Банда распадается, каждый ищет себе спасение в одиночку. Марион и Жан обсуждают создавшееся положение.

– Поехали в Нант, – предлагает Марион. – Ведь там нас не знают. Мы будем там в безопасности…

– Надежнее уплыть на корабле. Отправиться куда-нибудь подальше… например, в Америку…

– Но для этого нам нужны деньги. А у нас их нет. А целый корабль не украдешь. В Нанте мы найдем деньги, а значит, сможем сесть на любой корабль.

Жан продолжал сомневаться, и тогда Марион заявила:

– Я еду вперед. Мы встретимся позже в месте, которое я тебе укажу.

Итак, она уезжает одна.

Однако Марион не подозревала о том, что ее личность хорошо известна полиции Нанта. Ведь о ее «подвигах» говорила вся Бретань. Оставшись совсем без денег, она совершает кражу и попадается и, к своему удивлению, видит, что ее тут же узнают, заковывают в кандалы и приставляют надежную стражу.

Под многочисленным эскортом ее отправляют в Кемпер, где ее ожидает суд и снова тюрьма, но на этот раз отлично охраняемая. А Жан, которого она так ждала, так и не приехал к ней в Нант.

Когда жандармы втолкнули Марион в маленькую низкую залу, она задрожала, осознав то, что предстоит ей испытать. Она поняла, что сейчас ей потребуется все ее мужество. За столом, заваленном бумагами, на котором высилось массивное распятие, восседало трое чопорных судей в черных мантиях и белых париках. Ну а в дальнем углу комнаты располагался старинный каменный камин, рядом с которым стоял одетый в красное палач, деловито суетившийся с поленьями, которые он подбрасывал в огонь. Один из судей поднялся: