— Пригибаться ещё… нет никого! Экраны…
— Экраны тебе схрон не обнаружат! — оборвал его Егор. — Держи левый сектор, а я сейчас…
Егор перекатился вправо, пробежал, петляя, метров тридцать и залёг в кустиках ген-саксаула. Эх, хорошая всё-таки штука — Саввин комп! Нам бы такой — в дозор…
В ушах вдруг скороговоркой пробормотал Зия:
— Пацаны, лежите спокойно, договориться пытаемся! — и отключился.
Егор пролежал довольно долго, вдыхая сладковатый запах колючек. Неосторожно повернувшись, укололся. Чёрт, как только этот кошмар верблюды едят? Не переставая следить за окрестностями, поглядывал на рукав комбинезона, где маленькая дырочка от колючки уже затягивалась сама собой. Перед носом пробежала ящерица, остановилась, глядя бусинками глаз Егору в лицо… точь-в-точь карачи! Те, тоже, замрут на бегу и не то принюхиваются, не то прислушиваются… жутковато так… бр-р-р!
Егор осторожно взял камушек и после долгой паузы, резко бросил его в ящерицу. Как всегда, реакция ящерки была лучше. Егору показалось, камень ещё не вылетел из его руки, как ящерица мгновенно метнулась в сторону и убежала.
Ишь ты… опять обставила!
Вспомнилось вдруг, как в прошлом году они работали с Маринкой и Ромкой-джи и прочей ребятнёй на грядках. Скучная работа — ходи да поливай вонючей бурдой-бродилом грядки — аккуратные холмики песка, внутри которых посаженные месяц назад пустые обоймы от калаша уже пустили временные корни и качали кремний, железо и прочие элементы, формируя патроны.
Маринка была отчего-то грустна, и они с Ромкой-джи пытались её развеселить. Ромка-джи изобразил, как староста гоняет Русланчика из зала Совета, а Егор рассказал, как старый Ким намедни опять приплёлся в Храм с расстёгнутыми штанами и был высмеян женщинами.
В конце концов, Маринка рассмеялась и обняла Егора за шею и от души звонко чмокнула в обе щёки. Ромка было заворчал, но Маринка поцеловала и его. Ребятня вокруг заголосила, заулюлюкала… а Ромка-джи изобразил «разрыв сердца от восторга» и упал на грядки, плюхнувшись спиной в лужу свежего бурды-бродила, отчего месяц потом ходил с чешущейся и облезающей кожей…
А по осени Селим-Веня дозорный в районе Каслей напоролся на шатун-банду и сгинул. И мулла-батюшка выдал Егору калаш и комбинезон… дедушкин, как новенький, прямо со склада! И стал Егор совсем взрослым.
— Егор, в машину!
— Значит так, молодёжь, — хмуро сказал Савва. — Сейчас комбинатовские нас примут. За час мы до них пешим ходом доползём. Рта не раскрывать, лишние вопросы не задавать. Ромка-джи — это к тебе в первую очередь относится, понял? Держитесь пока тупо и молча…
— Вы у нас дикие туземцы-проводники, — весело сказал Зия. — Мы этих комбинатовских с трудом уломали на разговор… фирман-Москва помог. Мы представляем интересы президента-эмира и Святой Академии Наук — вот и всё, что вы знаете…
— Да мы и на самом деле только это знаем, — кисло сказал Ромка-джи.
— Вот и прекрасно! Меньше знаешь — меньше грешишь. Потерпите пока! Изображайте смирных ручных обезьянок при красивых и богатых путешественниках…
— Очень весело! — проворчал Егор. — За дикарей каких-то держат… за хунхузов диких… ха-ха-ха, сейчас описаюсь…
— Не надо описываться, надо молчать и хмуро глядеть по сторонам тупым взглядом. Кстати, оружие ваше при вас останется — это я выторговал… а вот «комаров» пришлось отозвать. Ну, да и хрен с ними… главное теперь — переговоры.
Зия был весел — ну, дальше некуда. Он, можно сказать, светился. С чего бы только? В самые атомы тащимся, в самую радиацию, чтоб её!.. нашёл, тоже, радость святую, великую…
Егор вздохнул, и прочёл про себя краткую молитву. Так, мол, и так, Господь-Аллах, убереги нас от чёрных дел Комбината, спаси души и тела наши, аминь!
Эх, совсем взрослым стал… молиться совсем разучился. Всё на ходу, да бегом. Раз-два, трали-вали, хлоп-шлёп — вот и помолился!
В детстве, бывало, сидишь рядом с дедом в Храме, в темноте, смотришь на экран и энигму слушаешь. Светло на душе… и плакать хочется… И Ромка-джи, друг верный, рядом сопит, глаза таращит…
Ох, вроде и всего-ничего времени прошло, а как будто в прошлом веке всё это было! И дед ещё крепкий — седой и весёлый, и он, Егорка, вместе с Ромкой-джи… ковыляют босиком по песку, собирая верблюжий навоз в ведёрко… и Маринка-две-косички с вечно расцарапанными коленками… и мулла-батюшка весь в повязках, только-только в городе появился, с дедом за столом по вечерам тихонько толкуют… два Николая…
— Давай-давай, Егорушка, нос не вешай! — хлопнул его по плечу Зия. — Разгони печаль-тоску нечестивую, у нас впереди жизнь интересная, не пресная! Правду говорю, Саввушка? А?
— Её, правду-матушку родимую, — проворчал Савва. — Угомонись, Зия, к чёрту в пекло лезем, угомонись! Теперь слушайте диспозицию: я в кабине, Егор — со мной на всякий случай. А вы с пацаном сидите и бдите. «Комаров» нет, так что придётся нам на сканировании попотеть… Эх, чёрт, там ошибки-то… ошибочки… дырочки в скан-полях полезут… — вдруг забормотал он, явно обращаясь уже не к ним. — Вот, дьявол-шайтан… а мы их по градиенту, по градиенту… по вероятностным… эх, жаль, что по градиенту, дьявол-шайтан… там тоже худо…
Так и бормотал невесть что, вылезая наружу.
— Угробит он нас! — вскричал Зия, воздев руки к небесам, как монах-дервиш. — Точно угробит! Нельзя ему за джостик-штурвал в состоянии научного поиска!
— Заткнись ты, ради Господа-Аллаха! — послышалось уже снаружи. — Ромку-джи подопни, что он там ковыряется?..
Егор старался не смотреть на расплывчатую татуировку, — «R», — на потном лбу комбинат-мастера. Старухи говорили, что это — атом-заклятие… плохо на него глядеть! — но здесь, внутри, у себя в логове, комбинатовские закрывающих повязок на лбу не носят. Вон оно, на самом виду, демонское клеймо, — спаси, Господь-Аллах, — так и синеет!
Однако неплохо пристроились древневеры, а? Пользуются всей этой благодатью, что наворотили Старые Люди! Длинные коридоры, переходы, полы из нержавеющей стали, бесконечные уровни комнат и тоннелей, соединяющих разные залы, битком набитые странными механизмами. Что-то ржавое и перекрученное страшным образом, а что-то совсем новое на вид. Хоть сейчас крути краны, дёргай за мудрёные рычаги, нажимай на кнопки и тяни за подъёмные цепи полиспастов. Знать бы только, зачем всё это… и как оно действует.
Комбинат-мастер показал им бывший реакторный зал, где копошились несколько роботов, ковыряясь в потрохах комбинатовской Установки. Вид у роботов был какой-то усталый. У одного из них рабочий манипулятор двигался рывками, неуверенно… и Егор видел, как иногда робот помогал ему другим манипулятором, лишённым рабочих захватов. Вроде, как инвалид култышкой левой руки пододвигает частично парализованную, уцелевшую правую руку. Досталось бедняге… уж очень у него вид древний, — Егор таких только в Сети видел, когда староста Володя файлы про историю показывал. Но те шустрые были, что ты! Оно и понятно, Старые Люди их сами и делали, сами придумывали, сами и ремонтировали. Интересно, а Савва с Зией могут такого робота в чувство привести, взбодрить слегка?
Егор представил себе, как они вчетвером возвращаются в город, гоня перед собой небольшое стадо послушных роботов, сверкающих нержавеющими корпусами и щупальцами. Вот бы пригодились, а? Не верблюд, кормить, лечить и убирать за ними не надо…
Народу в зале было немного. Все хмурые, в глаза не глядящие, делающие вид, что заняты — прямо некуда. Один из них, с лицом, про которое старухи говорят, «видать, черти горох молотили», демонстративно и зло грохнул железные цепи подъёмника прямо под ноги Егору. Да в потёмках, да на железный пол… зараза! Егор аж подскочил. Как он только не выпалил с перепугу в придурка, сам не знает! Повезло злобному мужику. Его счастье — Савва отвёл ствол… да и рекация у Егора хорошая…