Ни напутственных слов, ни объятий.

— Командир, — попросили моряки, — дайте нам вашего счастливого пинка.

«И после этого странного ритуала, в который я вкладывал всю свою душу, я отпустил их», — рассказывал потом Боргезе.

Де ла Пенне, Марчелья, Мартеллотта, их напарники и резервный экипаж Скапарелли-Фельтринелли остались стоять на палубе, держась за поручни. Лодка погрузилась и легла на грунт.

В центральном посту все спокойно. Боргезе услышал условный сигнал три удара в люк, означавший, что экипажи торпед отправляются в путь. Выждав немного, он приказал продуть балластные цистерны, чтобы забрать резервный экипаж в лодку.

«Шире» всплыла.

Фельтринелли стоял на мостике, обхватив руками поперек обмякшее тело врача, как куклу, одетую в скафандр. У Боргезе не было времени расспрашивать о случившемся.

Мертв? — только спросил он.

Не думаю, — ответил Фельтринелли, — я потерял его из виду перед самой продувкой балласта. Может, еще удастся его спасти.

— Положите его на мою койку, — сказал Боргезе уходя.

Фельтринелли не составило труда восстановить картину происшествия.

Она врезалась в его память и стояла перед глазами. Помогая Скапарелли открывать крышку транспортного цилиндра с третьим «маиале», он вдруг увидел, что доктор откинулся назад и уплыл за ограждения. Шаря руками в темноте и светя по сторонам фонариком, Фельтринелли бросился на поиски своего напарника. Он поплыл вдоль корпуса лодки и нашел его тело, нога доктора зацепилась за крышку торпедного аппарата.

Пока фельдшер занимался доктором Скапарелли, «Шире» скользила назад, чтобы обойти минные поля. Боргезе чувствовал удовлетворение, его участие в операции почти закончилось, но интуиция подсказывала ему, что на этот раз их ждет удача. Удалившись на шесть-семь миль, в 23 часа 35 мин. подводная лодка всплыла. Ночь спокойна. Маяк Раз-Эль-Тин работал в обычном режиме. Темноту прорезывали белые вспышки его фонаря. «Шире» снова погрузилась и взяла обратный курс на Италию.

«Эх! — мечтал Боргезе, как всегда жаждущий славы и деятельности, — мне бы побольше торпед! Сколько времени зря тратится на эти долгие переходы».

Торпеде, что влекла к Александрии экипаж де ла Пенны, оставалось проплыть всего около семисот метров до входа в порт. В голове молодого лейтенанта пронеслось, что впереди еще восемь часов темноты, и этого будет достаточно для хорошего выполнения работы.

В 21 час 15 мин. он всплыл на поверхность. Вслед за ним поднялись и другие экипажи. Они оказались немного левее фарватера, но линия противоторпедных заграждений уже пройдена без особых затруднений. Де ла Пенне огляделся. Темное пятно впереди оказалось сторожевым кораблем, который каждые три минуты пересекал фарватер, сбрасывая по пути глубинные бомбы. Позади, в открытом море, три контрминоносца готовились войти в порт.

— Мы пройдем вместе с ними, — произнес де ла Пенне. — Сеть, блокирующая проход в порт, будет убрана.

В строгом порядке, как на параде — английский корабль, итальянская управляемая торпеда, англичанин, итальянец — англичанин, итальянец, колонна проникла во внутреннюю акваторию порта.

— Думаю, они нас не заметили, — сказал де ла Пенне. — Они, наверное, довольны, что вернулись домой, и, кроме того, они слишком заняты подготовкой к швартовке.

Так и произошло.

Дюран де ла Пенне предоставил своим людям свободу маневра для атаки целей. У каждого она была своя: Марчелья и Шергат должны были заняться «Куин Элизабет», Мартеллотта и Марино — атаковать танкер, самому де ла Пенне вместе с Бьянки предстояло заминировать «Вальянт».

Обогнув группу французских пароходов, стоявших в порту, де ла Пенне увидел огромную черную массу «Вальянта». Он направился к кораблю. По пути наткнулся на противоторпедную сеть и преодолел ее. И вот он всего в тридцати метрах от броненосца. Время 2 часа 19 мин. С легким стуком «маиале» касается его корпуса. Затем, выполняя маневр погружения, «маиале» приняла балласт и спикировала на глубину 17 метров. Де ла Пенне, выровняв аппарат, оглянулся и обнаружил, что потерял напарника. Он всплыл на поверхность, надеясь его там найти, но безрезультатно. К счастью, на борту линкора все оставалось спокойно. Оставив Бьянки на произвол судьбы, он вернулся на дно и попытался запустить двигатель своей торпеды. Мотор больше не работал, кусок стального троса обмотался вокруг оси винта.

Что делать? Один на дне, с неподвижным аппаратом всего в нескольких метрах от цели, де ла Пенне попытался совершить единственно возможный в его положении маневр: подтащить на руках свой снаряд к днищу корабля. Собрав все свои силы, обливаясь потом и задыхаясь, он начал тянуть свою торпеду. Стекло его маски запотело, он выпускал столько пузырей воздуха, что почти не видел показаний компаса. Ему не хватало воздуха, кончались силы, но он медленно продвигался вперед. Он уже слышал шумы внутри корпуса корабля, в частности, работу вспомогательного насоса, по нему он и ориентировался. После сорока минут нечеловеческих усилий, выигрывая по несколько сантиметров с каждым толчком, он наконец уткнулся головой в днище броненосца. Силы были на исходе, последние ушли у него на то, чтобы взвести взрыватель. Скрупулезно выполняя предписания Боргезе, он установил его с таким расчетом, чтобы взрыв произошел в 6 часов. Затем позволил себе подняться на поверхность.

В этот момент он и увидел Бьянки, в полуобморочном состоянии вцепившегося в буй.

Два других экипажа также выполнили свои задания. Им не мешали никакие неисправности, и они действовали как на тренировке.

Все шестеро, после возвращения из плена, будут награждены золотыми медалями за воинскую доблесть.

Де ла Пенне станет пленником — игра судьбы — самого сэра Чарлза Моргана, командира «Вальянта», вскоре ставшего адмиралом и командующим морскими силами Англии в Средиземном море!

8 января 1942 года Супермарина сообщает об операции в коммюнике № 585 следующее:

«В ночь на 18 декабря 1941 года штурмовые снаряды королевского флота проникли в порт Александрии и атаковали два стоявших там на якоре английских линейных корабля. Мы только что получили подтверждение, что один из двух линкоров, «Вальянт», серьезно поврежден и поставлен на ремонт в док, где находится и сейчас».

В коммюнике № 586 от 9 января 1942 года появляется дополнительное сообщение:

«В результате атаки с применением штурмовых снарядов королевского флота на порт Александрии, о которой было сообщено вчера, по новым, абсолютно достоверным данным, кроме броненосца «Вальянт» был также поврежден броненосец «Бархэм».

Потеря «Вальянта» и «Куин Элизабет», вслед за авианосцем «Арк Ройал» и линкором «Бархэм», потопленными 13 и 25 ноября немецкими подводными лодками, нанесла очень серьезный удар по британскому флоту. Последствия этого были устранены только спустя много времени и то только с помощью американцев.

Первый и единственный раз за всю войну стратегическая ситуация на средиземноморском театре военных действий кардинально изменилась. Итальянский флот получил подавляющее превосходство на море. И как следствие, снабжение итало-германских войск в Африке значительно улучшилось, что позволило Роммелю возобновить наступательные операции и овладеть за первые два месяца 1942 года обширными территориями.

«Но можно было достичь большего, — уверен Валерио Боргезе, — наше преимущество на море было таково в тот момент, что появилась возможность попытаться нанести прямой удар по Египту, который оставался стержневым пунктом в войне на Средиземном море. Десант, высаженный под прикрытием всего итальянского флота (имевшего шесть броненосцев, в то время как англичане не могли противопоставить ни одного), имел значительный шанс на успех и мог проникнуть прямо в Египет, обойдя таким образом трудности, с которыми мы сражались столько месяцев — необходимость пересекать пустыню и слишком длинные пути снабжения».

Принц пытается убедить в этом своих коллег из штаба флота, но напрасно. Разочарованный, хотя, будучи реалистом, на многое и не рассчитывал, он пишет: