Приложение к документу № 501

Командиру 98-й ПД, сов. секр. от 18.05.1944 г.

Телеграмма в 49-й АК [134]

Оперативный отдел 10.05.1944 г. в 23.00

Приготовления дивизии на причалах 1 и 7 Камышовой бухты показали, что эти места для посадки на корабли были непригодны. Все время усиливающийся артиллерийский и минометный огонь не давал возможности приставать там кораблям, а поэтому южную часть группы численностью 3 300 чел. нельзя было оттуда эвакуировать. Большая часть оставленных там раненых и тяжело раненых показывает, что в последнее время не было уже возможности полностью эвакуировать оттуда людей.

Дивизия просит поэтому о предоставлении двух мест посадки на корабли на восточном берегу бухты Казачьей.

Совместное движение группы Рейнгарта (без 50-й ПД) — почти 9 000 чел. невозможно провести в одну ночь в связи с опасностью нападения противника в районе хуторов Пелисье, Меркучева и западнее, ибо в этом случае группа прикрытия должна будет своим западным флангом идти восточнее бухты Камышовой, то есть назад.

В районе посадки группы Рейнгарта в настоящее время за ведущими бой частями около 3 000 чел. ждут посадки на корабли. Освобождение района — предпосылка для движения и эвакуации сражающихся частей.

Подпись: Рейнгарт, генерал-майор

Приложение № 3 к документу 17-й армии

№ 2396/44 от 19.05.1944 г. сов. секр.

Выдержки

Совершенно секретно. Только для командования

Полковник Брун, командир 149-й артгруппы

Штаб, 17.05.1944 г.

Группа армий.

Вх. № 2036/44

Дневник боевых действий.

Приложение № 5440.

Положение на Херсонесе с 9 по 12.05.1944 г.

Личное впечатление о ВМФ.

Неизвестно, сколько судов было задействовано, какие при этом издавались приказы и выполнялись ли эти приказы. Также неизвестно, какая была радиосвязь и сигнальная связь между судами и местами посадки на суда. Невозможно с точки зрения одного человека описать все события, которые происходили на причалах. Каждый отдельный солдат находился на определенном участке в боевых условиях, а поэтому он и не мог оценивать общую картину эвакуации, посадку людей на корабли и работу на причалах. Все отдельные моменты можно упомянуть, если донесение попадет по назначению.

1) Напрасные ожидания на причале К 3.

Поразительно и возмутительно, что командующий с последними войсками стоял на причале, напрасно ожидая обещанные скоростные катера, возможно, не имея связи с морским командованием. Ни руководитель — адмирал, ни младший морской офицер, которые находились при нем в качестве связных, не могли связываться по радио.

2) Нахождение судов.

Из рассказа командира самоходной баржи № 326 можно сделать вывод, что эта баржа имела приказ общего значения: плыть к Херсонесу. [135]

Если рассказ правдив, то получается, что он не имел конкретного приказа: прибыть точно к такому-то причалу. Судно моталось вдоль берега, как и другие суда, и тем самым терялось драгоценное время.

3) Знание тактической обстановки.

Из высказываний моряков можно сделать вывод, что члены экипажей прибывающих судов не знали обстановки. Исходя из того, что начертание переднего края обороны в ночь с 11 на 12 мая не было им известно, некоторые командиры кораблей даже не знали, что гавани и город Севастополь уже находятся в руках противника. Личный состав самоходной баржи № 326, ведя огонь из орудий, считал, что противник захватил уже наши позиции и что причалы тоже находятся в руках противника. Такое впечатление могло сложиться при наблюдении перестрелки с моря. Это тоже нужно было предусмотреть. Отсутствие четкого знания тактической обстановки на месте, безусловно, сказывалось на проведении эвакуации войск.

4) Организация распределения судов.

Например, к причалу 1 юго-западного берега сразу прибыло несколько самоходных барж, а грузить можно было только одну баржу. Такая организация привела к тому, что некоторые баржи уходили почти пустыми, а другие должны были ждать, теряя при этом драгоценное время. Необходимо проверить, действительно ли эти баржи получили приказ приставать именно к этому причалу в одно и то же время. Создавалось впечатление, что все эти баржи как бы держались одна за одну, не зная другого места для причаливания.

5) Уходили обратно пустые корабли.

Моряки утверждали, что за последней баржей, на которой находилось Харко 149 (артиллерийское командование — Прим. перевод.), следовали пустые и недогруженные суда. Лично я не могу этого утверждать, но все же нужно подчеркнуть, что командир 49-го горно-стрелкового АК 11.05 вечером сообщил, что главное достигнуто. В середине ночи прибудут суда для 13 000 чел., а затем и еще. Получается, что тоннажа было достаточно.

6) Присутствие высших офицеров флота.

Необходимо подчеркнуть, что самым большим морским начальником, которого я видел, был один старший лейтенант, который командовал шестью самоходными баржами, на которых было 2 000 командиров, офицеров, унтер-офицеров и солдат, а также убитых, тяжело и легко раненых.

7) Переговоры на море между судами.

12.05 после обеда между 15.00 и 16.00 наблюдал радиопереговоры между судами и командиром флотилии. Из разговора: три баржи находились близко друг от друга, а другие отстали. Без прикрытия авиации, полностью нагруженные суда, без судов охранения — такое положение непонятно в военное время. Затем эти же суда шли в направлении Севастополя еще три часа, потом повернули обратно.

8) Поведение возле причалов.

Необходимо сделать вывод, что суда недостаточно решительно двигались к причалам, подвергаясь артобстрелу и налетам авиации. Из-за боязни, что будут попадания…

Подпись: полковник Брун, командующий артиллерией[161]

Приложение № 4 к документу 17-й армии,

оперотдел № 2396/44, сов. секр. от 19.05.1944 г.

Копия [136]

Совершенно секретно. Только для командования

Мак Лин оф Каль майор генштабист, отдел тыла

Констанца, 13.05.1944 г.

Вх. № 2036, Группа армий.

Дневник боевых действий.

Приложение № 5440.

В 17-ю армию.

Я докладываю о следующем случае:

11.05.1944 г. я погрузил на причале около 800—1000 немецких солдат на корабль «Коскуфф». Около 20.00 закончилась посадка, и мы ушли. На следующее утро около 6.00 я заметил два больших незагруженных парохода, а также один противолодочный корабль, идущие западным курсом в нашем караване. Командир корабля, на котором я находился, Шульце, на мой вопрос ответил, что эти два корабля повстречались с нашим караваном с 1.00—2.00 и шли курсом ост, но через некоторое время сменили курс на вест, нагнали наш караван и пристроились к нему.

Позже я запросил по морзе, получали ли эти корабли приказ незагруженными сменить курс на вест. Командир этих судов запросил, кто опрашивает. После того, как я ответил на их вопрос, они мне ответили, что приказ сменить курс они получили от вышестоящего морского командования.

Я просил командира нашего корабля занести это в журнал, ибо такое поведение непонятно мне, как непонятно любому солдату, находившемуся на судне. Наименования судов указаны в бортжурнале.

Прошу командира судна Шульца быть этому свидетелем.