В то же время Оренбургский и Мангышлакский отряды, первый с севера, а второй с северо-запада, продвигались уверенно к Хиве, несмотря на сопротивление. Они соединились в районе Кунгарда и 26 мая подошли к Хиве. К этому моменту подоспел со своим отрядом с юго-востока и сам командующий Кауфман. На подступах к столице Оренбургский отряд встретил упорное сопротивление хивинского войска. Командующий отрядом Верёвкин был тяжело ранен. Командование на себя принял капитан Скобелев М. Д. — будущий знаменитый генерал. Он артиллерийским ударом разнёс огромные Шахабадские ворота в городских стенах, ворвался с пехотой и казаками в Хиву, порубил саблями сопротивляющихся хивинцев и окружил ханский дворец.

Но хан Мухаммед Рахим II со своими приближёнными успел ускакать в пустыню. За ним была послана погоня, после чего он был возвращён в столицу и снова восстановлен на ханский престол. 12 августа 1873 года в благоухающем Гандеминском саду, близ Хивы, был подписан подготовленный Кауфманом трактат мирного договора. Отныне хивинский хан признавал свою зависимость от Российской империи, которая урезала его земли по правый берег Амударьи и часть их передала Бухарскому эмирату. Трактат предписывал плавание по Амударье только русским судам. Российские купцы были освобождены от каких-либо пошлин и получили право беспрепятственного доступа во все уголки Хивинского ханства. С этого момента кончилось время рабства и разбойничьих набегов хивинских отрядов на русские купеческие караваны. К тому же был положен конец и английскому посягательству на Амударью с целью продвижения на север — в центр Азии.

Войны как таковой с Хивинским ханством фактически не было, а была лишь демонстрация военной силы русской армии. Но этот знаменательный, непревзойдённый дотоле, поход по голым, сыпучим пескам пустынь оставил след в истории завоевания Средней Азии в виде первой наградной серебряной медали, диаметром 28 мм.

На лицевой стороне её, во всё поле, под императорской короной, изображён вензель Александра II. На обороте же — в середине, крупными цифрами указан год события — «1873»; у края, вдоль бортика медали, круговая надпись: «ЗА ХИВИНСКИЙ ПОХОДЪ»; внизу, между началом и концом её, помещены две скрещённые, лавровая и дубовая, ветви — знаки миролюбия и мужества.

Этой медалью были награждены все участники похода от высшего командного состава до нестроевых нижних чинов Туркестанского, Оренбургского, Мангышлакского и даже Красноводского отрядов и Аральской флотилии. Кроме военных чинов эти награды получили гражданские чиновники различных ведомств, находившиеся в этих отрядах, а также священники, медики, волонтёры, участвовавшие в походе; местные джигиты, находившиеся при русских войсках.

Медаль была учреждена 22 июля 1873 года и выдавалась на комбинированной Георгиевско-Владимирской ленте.

Оставленный на престоле Коканда Худояр-хан вёл себя очень послушно, соблюдая договор 1868 года и различные распоряжения туркестанского генерал-губернатора Кауфмана. Русские купцы могли теперь свободно разъезжать по всему ханству и торговать без всякой опаски. Худояр-хан беспрекословно выдавал правителю Туркестана укрывавшихся в Коканде противников Российской империи. Всё, казалось бы, складывалось в пользу русских властей. Наместник Туркестана был весьма доволен ходом дел в подвластном ему ханстве и писал в Петербург: «…Дальнейшие отношения наши к Коканду теряют… характер внешних сношений и принимают значение домашних, более близких, чем существующие между двумя соседними губерниями…»[870]

Однако спокойствие в Коканде было обманчивым. Ханские чиновники изыскивали всё новые и новые способы выколачивания денег из без того нищего населения, увеличивая троекратно налоги и различные подати. Они безвозмездно конфисковывали имущество своих подданных и доводили население до полного разорения. Документы свидетельствуют, что главным организатором такого поголовного грабежа был сам Худояр-хан. Жадность его не знала границ, а он всё более изощрялся в тонкостях грабежей. В ханстве не осталось ни одного продукта, который бы не был обложен налогом. Дело дошло даже до того, что налоги брались «…с колючки, растущей в степи и собираемой населением, с камыша, с пиявок из озёр и пр.».[871] Очень метко о нищенском положении населения выразился известный таджикский писатель А. Айни — у местного трудового народа «…от рубашки остался лишь ворот, от кальсон — один пояс, а от тела — только кости».[872]

За неуплату налогов Худояр-хан даже приказывал исполнителям своей воли отбирать детей и продавать их в чужие края в качестве рабов. Кроме бесчисленных налогов население несло и натуральные повинности, которые оно выполняло под палочным присмотром. А если кто из предупреждённых не являлся на работу, то их зарывали по шею в землю. И как показывает один из документов — около тридцати дехкан «…оставили в таком положении, пока они не умерли».[873]

Жестокое насилие привело к тому, что в различных районах Кокандского ханства начали происходить народные волнения, особенно среди кочевников Южной Киргизии. Гонимые нуждой, они большими группами покидали обжитые земли и уходили в Россию. Наместнику Кауфману и его заместителю военному губернатору Семиреченской области Колпаковскому стали поступать из различных районов коллективные жалобы населения на своих правителей. Прибывали представители от населения Намангана, Чертока, Чуста и других городов Кокандского ханства с просьбой о принятии их в российское подданство. Но вся государственная политика в Средней Азии сводилась к сохранению автономии ханств, поэтому русские администраторы вынуждены были отклонять прошения и терпеливо уговаривать посланцев подчиняться требованиям местных властей и оставаться верными своему хану.

Положение в Коканде начинало резко обостряться. Кауфман предостерегал Худояр-хана: «…Если Вы не перемените образа вашего управления народом… то я Вам предсказываю дурной конец». И он вскоре наступил. В 1873 году в ханстве началось восстание. И хотя в середине 1874 года Худояр-хану удалось на короткое время с помощью кровавых репрессий утихомирить своих подданных, но полного успеха он уже достигнуть не мог. Восстание начало разрастаться с новой силой. Оно задело феодальную знать, которая примкнула к восставшим вместе со своим руководителем Абдуррахманом Афтобачи. Тот связался с агентами Англии, и по их наставлению был объявлен «газават». После этого восстание приняло религиозно-националистический характер.

К середине 1875 года восстание охватило не только Ферганскую долину, но и докатилось до главной русской ставки — Ташкента. С объявлением «газавата» в него включились все слои населения Кокандского ханства. Этому немало способствовали английские тайные агенты, старавшиеся разжечь восстание ещё шире и превратить его в войну против России.

22 августа русские войска вступили в район Махрама и под личным руководством наместника разбили повстанцев. Довольно лёгкая победа была определена нежеланием основной массы простого народа сражаться против русских за права своих же эксплуататоров. Поэтому кокандские войска при первом же столкновении пустились в бегство. После поражения новый хан Насреддин с нарочной депутацией прислал туркестанскому наместнику сообщение о своей капитуляции. Кауфман быстро ввёл войска в Коканд и, сохранив престол за Насреддином, пересмотрел границы Кокандского ханства. Он урезал часть земель ханства, а Наманганское бекство присоединил к Туркестану под видом Наманганского отдела, начальником которого был назначен М. Д. Скобелев. Тем самым были отодвинуты границы от Ташкента со 100 до 250 вёрст, а также укреплены позиции в горной Киргизии.

В начале 1876 года Кауфман срочно выехал в Петербург. Там он 3 февраля в обход всех административных инстанций получил от самого императора Александра II санкцию на упразднение Кокандского ханства и присоединение его к Российской империи как составной части. 19 февраля 1876 года был обнародован указ о ликвидации Кокандского ханства и о включении его территории в состав Российской империи в качестве Ферганской области Туркестанского края.[874] Это среднеазиатское событие было отмечено второй наградной медалью, которая была учреждена 26 ноября 1876 года. Она была выполнена из светлой бронзы (диаметром 28 мм) и выдавалась на той же ленте — Георгиевско-Владимирской, как и за Хивинский поход.