– Укройся! – скомандовал Брент шепотом, а сам в тот же миг ловко распахнул настежь балконную дверь. И тут в уши им ударил душераздирающий скрип, словно кто-то вилкой водил по стеклу, сопровождаемый глухим стуком и громким, болезненным вскриком.

Этот шум говорил сам за себя. Андреа теперь могла в подробностях описать, что происходит там, снаружи. Она услышала окрик Брента:

– Стой, стрелять буду! – и тут же маленький пистолет выстрелил.

Андреа поспешила на балкон. Она успела заметить темную мужскую фигуру, бегущую вдоль стены здания по направлению к улице.

– Это ведь был Ральф, правда? Ты подстрелил его?

– Надеюсь, что мне повезло хотя бы на сей раз. Этот дурацкий пистолетик годен лишь для стрельбы в упор, а негодяй успел развить такую скорость в момент выстрела, что я едва поймал его на мушку! – проворчал он недовольно.

– Может, ты все-таки ранил его. Он бежал как-то неловко.

– Он наверняка повредил ногу, когда обломилась решетка. А падать ему пришлось с изрядной высоты.

– Я знаю, – она покосилась на обломки решетки и растерзанные кусты роз под балконом. – Я могла бы предупредить его, что одна из перекладин не выдержит его веса. Она едва выдержала мой. Честно говоря, скорее всего это я надломила эту ржавую решетку в нескольких местах в ту ночь, когда удирала с этого самого балкона. И свалилась с перекладины, подломившейся в самом низу.

– Я тоже помню ту ночь, – подтвердил он. – Я услышал, как затрещала решетка, и увидел, как ты свалилась на спину. Мне казалось, что тут-то я тебя и схвачу, но ты вскочила и унеслась прочь быстрее лани.

– Точно так же, как это сделал сегодня Ральф. Ведь это был он?

– Да. Похоже, отныне мы поменялись с ним ролями. Ты была совершенно права, когда твердила, что за нами следят. Он, наверное, прошелся за нами до самого отеля, выяснил, где именно мы остановились, и дождался, пока мы отправимся ужинать, чтобы обыскать номер.

– В надежде найти выкуп, который я собиралась предложить ему за освобождение Стиви, – продолжила его мысль Андреа.

– Ну, если быть точным, он не терял времени даром, пока не обнаружил его, – с тяжким вздохом заключил Брент.

– Ха, ему действительно пришлось немало потрудиться, разнося наш номер в клочья, однако он так и не мог его найти! – самодовольно сообщила Андреа. – Уж коли я берусь что-то спрятать, оно так и остается там, где я его положила.

– Боже правый, женщина! – воззрился на нее изумленный Брент. – Да он же действительно разнес наш номер в клочья! Куда же ты ухитрилась спрятать деньги?

– Прямо вот сюда, – и Андреа приложила ладонь к груди. – Они у меня в бюстгальтере. Я сочла его самым надежным местом, ведь никто, кроме тебя, не рискнет сунуть туда нос!

Брент начал смеяться, да так, что вскоре чуть не корчился в судорогах от хохота. Он привалился было к балконным перилам, но тут же опасливо подался назад, так как металл испустил очередной душераздирающий скрип.

– Идем же, моя дорогая дьяволица, – произнес он, легонько обнимая ее и провожая обратно в комнату. – Самое время сообщить этим сонным владельцам отеля о последнем курьезе. Я не удивлюсь, что они постараются вежливо дать понять, что с радостью расстались бы с нами, и чем скорее, тем лучше. Верно, им кажется, что нам свойственно привлекать на свою голову неприятности не хуже, чем библейскому Ионе.

ГЛАВА 26

– Нью-Йорк? – переспросил Брент, не донеся до рта чашку кофе. – Ты уверен?

– Если только Маттон не собрался путешествовать до самой Англии, он должен сойти на берег в Нью-Йорке, – кивая, подтвердил Дженкинс. Этот грузовой корабль сделает лишь одну остановку перед тем, как отправиться в Лондон.

– И вы абсолютно точно утверждаете, что именно Ральфа Маттона видели поднимающимся на его борт? – уточнила Андреа, отодвинув тарелку с ленчем, так как в ту же минуту аппетит у нее пропал.

– Да. Он соответствует всем описаниям. – Дженкинс ухмыльнулся. – Кто еще мог так хромать, волочить на себе столько цветочных ошметков, словно его вываляли в клумбе, и в придачу благоухать, словно свадебный букет?

– Глядите-ка, какой интересный оборот принимают события, – проворчал Брент. – Этот человек теперь явно напрашивается на встречу со мною. Хотел бы я знать, имеет ли он представление о том, что суется на территорию, которую я знаю досконально?

– Но ведь это ужасно большой город, Брент, – напомнила Андреа. – Неужели ты и вправду считаешь, что там найти его проще?

– Возможно, нет, но человек все равно чувствует себя увереннее, если знаком с территорией. И к тому же я по работе связан со множеством других адвокатов и офицеров полиции, не говоря уж про обычных знакомых. И я знаю их всех уже многие годы. Если мы позаботимся напечатать побольше этих листовок и распространить их где только возможно – я не сомневаюсь, что кто-то из моих людей рано или поздно столкнется с ним.

– Я верю тебе, но если ему так хорошо удавалось скрываться в Вашингтоне, то насколько легче это может ему удасться в Нью-Йорке? – пожала плечами Андреа. – Он просто-напросто может попроситься в один из приютов для бедняков, отдать там концы и попасть прямиком в анатомический театр.

– Ну, это было бы не так уж плохо, – усмехнулся Брент столь далеко идущим предположениям. – И все же, к моему сожалению, такие негодяи, как правило, так запросто не расстаются с жизнью. Что же касается меня, то по правде я был бы не прочь поскорее вернуться домой и приступить к работе. Папа, наверное, уже спит и во сне видит, как он повесит на меня все грязные детали тех дел, которые он ведет со старшими братьями.

– А как же Стиви? – мрачно осведомилась Андреа.

– Я не знаю, Андреа, – вздохнул Брент. – Право, я не знаю.

– Ваш ребенок блондин, не так ли? – позволил себе вмешаться в их невеселую беседу Дженкинс. – Ростом чуть выше колена, с большими голубыми глазами и прыгучий, словно маленький кенгуру?

– Не могу не согласиться, что вы совершенно точно его описали, – грустно улыбнулась Андреа.

– Ну, тогда, как мне кажется, ваши неприятности миновали. – Он широко улыбнулся и указал ей за спину, где находился вход в ресторан. – Я вижу там совершенно измученную седовласую леди, которая направляется к нам, а рядом с ней идет весьма упрямый бутуз, абсолютно подходящий под мое описание.

Андреа застыла на стуле, боясь поверить в такое счастье, боясь оглянуться назад.

– Брент? – беспомощно пискнула она.

Брент уже давно смотрел в том направлении. Широкая улыбка оживила его до сих пор мрачное лицо.

– Все отлично, любовь моя. Это Мэдди, а тот симпатичный обезьянчик, что без конца дергает его за руку, наверняка Стиви.

Андреа уже бежала навстречу, даже не заметив, как вскочила и уронила стул. С возгласом счастья она подхватила малыша и закружилась с ним на месте, ничего не видя перед собой из-за слез радости, застилавших глаза.

– Анда! – в восторге заверещал малыш. Когда она устала и остановилась, все еще прижимая его к груди, он прижал ладошки к ее влажным щекам и просто сказал: – Не плачь, Анда. Стиви тебя любит.

При этих словах она, конечно, разрыдалась еще громче, и все же сквозь плач постаралась произнести достаточно внятно:

– Я плачу не от горя, Стиви. Я плачу оттого, что счастлива увидеть тебя вновь, и оттого, что тоже люблю тебя, мой милый мальчик. Очень, очень люблю! И я ужасно скучала по тебе, пока тебя не было со мною.

– Скучала по тебе, – эхом повторил Стиви, его мордашка скривилась от сердитой гримасы. – Совсем не по Лальфу, – вдруг добавил он, не умея еще правильно произнести это имя.

– Я тоже не люблю Ральфа, мой сладкий, – заверила она. – Но ты не беспокойся. Тебе больше никогда не придется быть вместе с ним. Ты теперь отправишься в Нью-Йорк и будешь жить там со мною и с Брентом. Разве это не прекрасно?

– Нет! – безапелляционно заявил он.

Андреа растерянно уставилась на него.

– Не ругай его, Андреа, – сказала Мэдди с сухим смешком. – Похоже, это стало его любимым словечком, если не обращать внимания на более сочные выражения, которые он успел позаимствовать у Ральфа. По-моему, это просто надо воспринимать как очередную фазу, через которую ему необходимо пройти, хотя для этого понадобится немало терпения. Кое-кому остается уповать лишь на то, что его словарь изменится к лучшему достаточно быстро.