— Хорошо, Гордон, можете идти отдыхать. Вашей жене ведь нужны ласка и внимание.

Садовник хмыкнул, подмигнул Мартину и направился к бассейну.

В доме было тихо. Войдя в холл, Мартин огляделся и, не заметив признаков присутствия Дженнифер, взбежал по лестнице на второй этаж. Та же тишина. Он постучал в дверь ее комнаты, выждал немного и толкнул дверь.

Пусто. Аккуратно застеленная постель, возможно еще хранившая тепло их тел, их запах.

Воспоминания о минувшей ночи нахлынули с такой силой, что Мартин подошел к кровати, сел на голубое покрывало и прижался лицом к подушке. Слабый, едва уловимый аромат земляники — нежный, но возбуждающий лучше любого наркотика.

Из коридора подала голос Синтия. Мартин положил подушку на место, вышел из комнаты и подхватил кошку здоровой рукой.

— Тебе тоже хочется ласки и заботы?

Синтия утвердительно мяукнула. Мартин погладил ее по шелковой шерстке и улыбнулся, увидев, как животное зажмурилось от удовольствия.

— Ну пойдем вниз.

Пока Синтия поглощала «вискас», Мартин приготовил себе легкий коктейль и уселся на стул у окна, из которого была видна дорожка.

Вскоре позвонил Эрик. Новостей оказалось немного: в пастилках нашли кокаин, Брике пока молчит, о Сантьяго никаких известий.

Мартин повесил трубку. День выдался неудачным. Визит в ресторан ничего не дал: он заказал «Потерянный рай», но не получил ничего, кроме заказанного. Никаких конфет, начиненных наркотиками. Блюдо с оригинальным названием «Потерянный рай» оказалось самым обыкновенным тортильяс. Правда, Мартин не без удовольствия съел горячую кукурузную лепешку с мясной начинкой.

Конечно, не исключено, что пароль, то есть название заказа, мог меняться ежедневно или раз в неделю. Вчера тортильяс, сегодня — паэлья, а завтра, например, сокой-ото. Он усмехнулся, вспомнив последнее название. Года два назад, обедая в ресторане с Фелисити, они наткнулись в меню на необычное блюдо, дававшее, как объяснил официант, силу мужчинам и женщинам. Каково же было их удивление, когда оказалось, что силу мужчинам и женщинам дает самый обычный салат из шпината.

Мартин посмотрел на часы. Вот это да! Дженнифер опаздывала почти на час! Где же она может быть? Стараясь не поддаваться беспокойству, он попытался найти разумные объяснения ее задержке. Во-первых, ей могли поручить какое-то срочное дело на работе. Во-вторых, она могла заглянуть в «Последнюю милю» проведать друзей. В-третьих…

Черт возьми, интуиция подсказывала Мартину, что все не так.

Он перешел в гостиную и включил телевизор, но уже через пару минут с раздражением выключил его и снова посмотрел на часы. Улегся на софу. Полистал журнал. Красотки с ослепительными улыбками напоминали о Дженнифер. Черноволосые красавицы — о Сантьяго, рыщущем по улицам города в поисках жертвы.

Мартин постарался убедить себя в том, что ничего плохого с Дженнифер случиться не может, что Доналд отлично знает свое дело, что еще далеко не поздний вечер. Но логика и здравый смысл — плохие помощники в ситуации, созданной игрой воображения.

Прошел еще час. Мартин договорился с Доналдом, что тот позвонит, если Дженнифер будет очень опаздывать. Но, может быть, для Доналда два часа это не «очень».

Проклиная все на свете и прежде всего самого себя, Мартин как тигр в клетке метался по гостиной, то сверля взглядом телефон, то посматривая на неумолимо отсчитывающие секунды часы, потом перешел в кухню, но выдержал там не больше трех минут.

Когда в гостиной зазвонил телефон, Мартин, стоявший у окна, подскочил к нему одним прыжком и рявкнул в трубку:

— Хендерсон!

— Эй, приятель, что это с тобой?

Судя по голосу, Эндрю Уоткинс, похоже, уже успел снять напряжение рабочего дня парой стаканчиков виски.

— Кричишь так, словно у тебя сегодня первое дежурство.

— Все в порядке.

Мартин постарался скрыть разочарование.

— Просто жду одного звонка. Какие новости?

— Ничего особенного, но ребята раскопали кое-что насчет того парня, который раскроил башку Бриксу. Загляни завтра, ладно?

— Отлично, Эндрю. Пока.

Мартин положил трубку и поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Но в этот момент из холла донеслось мяуканье. Он замер. Потом подошел к двери. Сердце дрогнуло. Мартин выглянул в холл.

Дженнифер только что вошла. Она стояла у еще не закрытой двери с сумочкой в одной руке и с бумажным пакетом в другой. Синтия терлась о ее ноги.

Мартин смотрел на нее целую минуту и думал, что никогда еще не видел такой красивой женщины. Такой волнующей. Такой манящей. Такой ранимой и твердой, открытой и сдержанной. Волна облегчения разом смыла все тревоги и страхи, а вслед за ней накатила волна нежности и радости.

Здравый смысл подсказывал: не подходи к ней, успокойся, возьми себя в руки.

Благоразумие требовало: усади ее на диван и объясни, в какую ситуацию ты ее вовлек.

Но все эти мысли отступали перед тем, о чем восторженно кричало сердце: она здесь! Она в безопасности! Она с тобой! И сейчас именно это было самым главным.

Почувствовав на себе его взгляд, Дженнифер подняла голову и с улыбкой, тут же уступившей место настороженности, посмотрела на Мартина.

— Привет, что случилось?

Мартин проглотил подступивший к горлу комок и шагнул ей навстречу. Никакие доводы рассудка уже не могли удержать его на месте. Он сделал еще один шаг и заключил Дженнифер в объятия.

— Ты поздно, — прошептал Мартин.

— Неужели тебе меня не хватало? — попробовала отшутиться она.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты даже не представляешь, как сильно.

Мартин был странно напряжен, и Дженнифер, ощутив это, усомнилась, что приняла верное решение. Увидев Мартина выходящим из больницы, она поняла, что его жизнь — это ежедневный риск. Сможет ли Мартин отказаться от своей работы? Захочется ли ей начинать все сначала? Там, у больницы, сидя на скамейке в ожидании Стейси, Дженнифер решила, что в отношениях с детективом, остающимся детективом даже в отпуске, надо ставить точку.

Но, вернувшись домой, оказавшись в объятиях Мартина, вдохнув его запах, она почувствовала, что решимость ее пошатнулась. Война разума и эмоций всегда заканчивается победой компромисса. Человек не может жить в разладе с собой, и заложенная в нем программа самосохранения обязательно найдет выход из любой, даже самой запутанной ситуации.

Еще до того, как вступить в эту связь, Дженнифер знала, что Мартин полицейский, но тогда это ее не остановило. Однако с тех пор ничего не изменилось. Ее все так же тянет к нему. Так почему бы не уступить своим желаниям? Хотя бы до конца лета.

Нет, возразил ей внутренний голос. Ты должна прекратить опасную игру, которая разобьет твое сердце. Тебе нужно думать о себе и о Конноре, о спокойном, обеспеченном будущем. В твоей жизни нет места риску, беспокойству, каждодневной тревоге. Возьми себя в руки, Дженнифер, переступи через эмоции и иди дальше. Не давай воли чувствам, потому что они сильнее любых договоренностей, любых благих намерений!

Но губы Мартина уже искали ее рот, его язык рвался к языку Дженнифер, и все остальное уже не имело значения. Он хотел ее так же, как она хотела его. Мартин нуждался в ней так же, как она нуждалась в нем, остальное было мелким и ничтожным. Он брал ее с горячей, неистовой требовательностью и отдавал себя щедро, без остатка.

Они стремились слиться воедино, стать одним существом с двумя бьющимися в едином ритме сердцами. Желание, страсть, невозможность раздельной жизни стали силой, которая сметала все барьеры опасений, неуверенности, сомнений.

Теперь, зная, какое наслаждение дает близость с Мартином, Дженнифер шла уже знакомым путем. Она просто хотела Мартина. К черту действительность, которая может развести их в разные стороны! Это лето ее фантазий, и она не откажется от него. Жизнь можно считать жизнью только тогда, когда живешь, когда берешь от нее все. Сейчас, в этот миг. Возможно, завтра что-то разлучит их, возможно, они уже никогда не будут вместе, так зачем отказываться от возможности получить то, чего хотят они оба? Дженнифер не могла ждать.