Уходя из центра связи, я услышал, как Хуан разговаривал с Репортером.

Репортер: «О чем думает лавинный jefe[7]? Будет ли это похоже на прошлый год?»

Хуан, вытягиваясь на все свои 152 см: «Сеньор, jefe ушел. Опасности больше нет».

Случилось чудо: один день с прекрасной погодой за другим. Но обстановка слегка действовала нам на нервы, потому что между двумя областями высокого давления, располагавшимися каждая на своей стороне Анд, находился маленький, но интенсивный центр низкого давления, метавшийся взад и вперед, как волейбольный мяч. Если бы они поразили его одновременно, когда он был над нами!.. Но этого не случилось.

Я помню чемпионат 1966 г. главным образом потому, что он был веселым. За день до начала соревнований прибыл президент Чили, чтобы осмотреть выбранное место. Я был в шале, где жил один перед тем, как нагрянули людские толпы, и смазывал безоткатное орудие (я привез одно 75-миллиметровое орудие из Рио-Бланко для страховки). Раздался стук в дверь. Я выглянул в окно и увидел, что дом окружен солдатами со сверкающими штыками. Я открыл дверь. За дверью был Эдуардо Фрей — президент Чили. Может ли он войти и взглянуть на мой дом? Разумеется. Я ничего уже не мог поделать с безоткатным орудием или с коробками взрывчатки, сложенными во всех углах. Шале служило мне также арсеналом.

Вошел президент, за ним военные помощники и агенты из охраны. Они все казались испуганными, за исключением El Presidente. Истинный спортсмен и джентльмен, он ни словом, ни взглядом не выказал удивления, что попал на пороховой склад. Уверен, что все, чего он хотел в те минуты, так это присесть и дать немного отдыха своим ногам. При встречах со мной после этого он всегда вскидывал руки кверху, изображая готовность к стрельбе, и провозглашал: «Сеньор Бум-Бум!»

Да, соревнования ФИС были веселыми. Я помню фейерверк в ночь после церемонии закрытия. Одаренный богатым воображением режиссер представил его как битву между двумя армиями, размещенными на разных берегах озера Инка. После обмена тремя залпами капитан на одном из берегов поместил запал, должно быть, не в то место. Весь его фейерверк взорвался одновременно блистательной вспышкой ракет, звезд, огненных шаров, змей и шутих. Это было лучше, чем когда мы взорвали весь японский фейерверк в Скво-Вэлли.

Были и напряженные моменты, например в день, когда разбился американский лыжник Уолтер Фолк, и пилот чилийского вертолета демонстрировал потрясающее искусство, удерживая ревущее чудовище в 2–3 см от поверхности рыхлого снега, пока спасатели укладывали носилки в кабину.

Для меня торжественный момент наступил во время церемонии закрытия соревнований, когда стало известно, что они были наилучшими из всех проведенных ранее первенств мира. Президент Чилийской федерации лыж Рейнальдо Солари обходил всех членов оргкомитета, благодаря их. Он обнял меня по латиноамериканскому обычаю и прошептал: «Теперь, Монти, вы принадлежите Чили».

Глава 7. ИССЛЕДОВАНИЕ ЛАВИН. ВТОРАЯ СТАДИЯ

В 1952 г., в конце Зимы Большого Снега, я написал, а Лесная служба опубликовала «Руководство по лавинам». Поскольку в то время нас, лавинщиков, было очень немного, в руководстве подытоживался весь практический опыт по лавинам, то, что я узнал сам или услышал от других. Это был одновременно учебник, отчет и руководство для практической деятельности.

Книга приобрела широкую популярность, так как была первой и единственной работой по лавинам на английском языке. Ею завершался первый этап исследований лавин в Америке. В это время мы уже приступили к совершенствованию оборудования и приемов. Лавинные исследовательские центры были открыты на перевале Берту в штате Колорадо в 1950 г., где началась битва Дика Стилмена с глубинной изморозью и твердой снежной доской, и на перевале Стивене в штате Вашингтон, где Фрэнк Фото вскоре выполнил свое классическое исследование приморского альпийского бурана.

Таким образом, мы проводили исследования в районах с различными основными типами климата Западного полушария в зимний период: высокогорного, характеризуемого небольшими снегопадами, очень низкими температурами и сочетанием глубинной изморози и твердой снежной доски; среднегорного, характеризуемого мощными снегопадами, низкими температурами и сухими лавинами из мягкой снежной доски; приморского горного, характеризуемого очень мощными снегопадами, умеренными температурами и лавинами из влажной мягкой доски и мокрыми лавинами.

Как я упоминал в гл. 3, швейцарский ученый Андре Рош указал нам на необходимость этой климатической классификации. Его рекомендация была полезной: она вела к разделению усилий. Каждый исследователь мог сконцентрировать свое внимание на наиболее типичных для данной зоны лавинообразующих факторах. Однако мы скоро увидели, что к такому делению следует относиться с осторожностью. Большие фабрики погоды в Арктике и Антарктике не признавали проведенных человеком границ. Несмотря на нетипичность, вполне можно было обнаружить глубинную изморозь в Береговой Кордильере, мокрые лавины в Алте и мягкую снежную доску в Колорадо.

Но все-таки климатическая классификация была удобной. Исследователь, озадаченный необычной снежной обстановкой, мог обратиться к специалисту, вместо того чтобы разбираться во всем этом самому. За восемь лет, прошедших с тех пор, как один человек начал исследование лавин в Америке с оставшимся от войны анемометром, произошел значительный прогресс. За эти восемь лет никто не был убит лавиной в районах, обслуживаемых снежными патрульными, за исключением случаев вопиющего неповиновения их приказаниям.

Но одно происшествие особенно на меня подействовало, так как оно случилось на шоссе, ведущем в Алту, с моим старым другом и помощником Мелом Уокером.

Буран только что кончился, и шоссе было заблокировано лавинами. Мел хотел начать его расчистку. Когда мы разговаривали с ним утром по телефону, я посоветовал ему не делать этого, так как можно было с большой вероятностью ожидать лавин, связанных с повышением температуры. Солнце должно было подействовать на снег, который еще остался на склонах и не успел сойти в виде лавин главного лавинного цикла во время бурана. Как я упоминал раньше, Мел имел собственное мнение, и, кроме того, он был хозяином на шоссе. Он отправился в ущелье.

Скоро в Алте раздался телефонный звонок, и кто-то вызывал спасательную команду, так как стало известно о происшествии. Группа дорожных служащих была погребена в лавине в 5 км выше нижнего конца шоссе. Мы вышли на помощь, полностью экипированные. Команда включала лесного инспектора Козиола, Альфа Энгена, рабочих подъемников и лыжников-спасателей. Вследствие высокой степени опасности нам пришлось, поблагодарив, отправить назад всех добровольцев. На полпути мы встретили группу поднимающихся лыжников. Они рассказали нам невероятную историю.

Мел прибыл в ущелье в своем пикапе. Его сопровождали два человека на роторном снегоочистителе и шофер на грузовике. Шофера звали Малыш, потому что он был крупным человеком. Снегоочиститель начал работать над лавиной. Мел поставил свой пикап вблизи нижнего ее края и остался в нем наблюдать за работой. Это было основной ошибкой. Правило гласит, что одновременно в опасном месте может находиться только один человек или одна машина. Однако, поскольку лавина уже сошла, Мел решил, что худшее позади. Потом и Малыш, поставивший машину вне зоны лавины, присоединился к смотрителю шоссе и сел в его пикап. Таким образом, когда из-за роста температуры высоко в горах возникла еще одна лавина, автомашина, снегоочиститель и все четыре члена группы оказались в лавиноопасном месте.

Снегоочиститель работал почти в самом центре отложений предшествующей лавины. Это была высокая, крепкая и очень тяжелая машина, и ее придавило прямо к внутренней снежной стенке. Таким образом, большая часть лавины перепрыгнула через снегоочиститель, не сдвинув его и не задев кабины. Двое рабочих были попросту погребены в стальном кубе кабины медленно двигавшимся снегом хвостовой части лавины. Они смогли открыть окно и прокопать туннель к поверхности.