19

Воздух в комнате был тяжелый, прокуренный. В течение нескончаемых десятых долей секунды отчет о вскрытии тела Наталии Велит, казалось, парил в этом тошнотворном облаке. Описав изящную дугу, он с оглушительным грохотом приземлился на стол комиссара Лопеса.

Самого Лопеса, укрывшегося за грудой папок, это совершенно не испугало. Чтобы вывести его из равновесия, требовалось нечто гораздо более сильное. Только сдвинутые брови под напомаженной челкой выдавали его раздражение.

Он уже привык к выходкам своей сотрудницы и даже не удостоил ее взглядом. Почти незаметным движением он втянул голову в плечи и приготовился к нападению. Ему вспомнился семинар, посвященный «Управлению человеческими ресурсами в полиции», на который его посылали несколькими неделями раньше. Лектор, излагавший теорию разрешения конфликтных ситуаций с помощью диалога, чуть не вывел его из себя. Судя по всему, он никогда не имел дела с такими, как Сара Новак.

Словно подтверждая ход мыслей своего шефа, Сара хлопнула ладонью по столу. Лопес рассудил, что она выпустила достаточно негативных эмоций, чтобы ей уже не захотелось вынимать револьвер из кобуры. Теперь можно было переходить к диалогу.

— Садись, Сара. И кончай тыкать в меня пальцем. Тебе никогда не объясняли, что это невежливо?

Замечание Лопеса растворилось в дымном воздухе. Сара тверже уперлась ногами в ковер и встала прямо напротив комиссара. Ее упрямый вид не предвещал ничего хорошего. Палец по-прежнему ходил взад-вперед перед носом ее непосредственного начальника.

— Что это за бардак? — рявкнула она.

— Полагаю, ты имеешь в виду мой вчерашний телефонный звонок?

— Вы же знаете, как я работаю, комиссар. Я уже большая и самостоятельная. Мне не хочется, чтобы вы звонили мне каждые пять минут, чтобы подсказать, что я должна делать. Или вы дадите мне возможность спокойно работать, или вы поручите дело кому-то другому.

— Послушай, Сара, я никогда не вмешивался в твои расследования. Но в этом случае я не мог поступить иначе. Управляющий делами кабинета министров лично звонил мне домой. Он сказал, что полицейскому, которого я направил к дому Луиджи Кантора, нечего там делать и он должен немедленно убраться оттуда. Я как с луны свалился. Даже не понял, о чем он говорит. Ты, как обычно, не поделилась со мной своими планами на вечер. С другой стороны, когда речь идет о тебе, меня уже ничто не удивляет. Твоя способность вляпываться в самые поганые ситуации уму непостижима.

— Я следила за Алексом. Что я могла сделать, если он отправился повидать отца, а за ним следила служба разведки.

Договаривая фразу, Сара поняла, что слишком разоткровенничалась. Глаза Лопеса расширились от удивления.

— Постой, постой... Кто тебе сказал про службу разведки? Уж точно не я. Во что ты еще впуталась?

— Я просто немного поболтала с агентами, которые сидели перед домом Кантора. Ничего страшного.

— Я же тебе велел убраться.

— Сначала я вас послушалась. Я уехала сразу после вашего звонка. Потом я подумала, что будет слишком глупо уйти просто так, не разобравшись, и вернулась, чтобы немного поговорить с ними.

Сара прикусила губу. У Лопеса вытянулось лицо. Он уже видел себя сосланным в какой-нибудь комиссариат в пригороде, туда, где мальчишки развлекаются тем, что сбрасывают на легавых с крыш стиральные машины.

Он шумно вздохнул, снял очки и потер виски кончиками пальцев. Что остается делать в ожидании приказа о переводе — только подсчитывать убытки.

— Черт возьми, Сара, вечно ты придумаешь какую-то глупость. Ты не можешь просто подчиняться приказам, как любой другой полицейский?

— Если моя манера работать вас не устраивает, увольте меня.

— Хорошая мысль. С удовольствием посмотрел бы на тебя на перекрестке, со свистком во рту. Во всяком случае, ты перестала бы ежедневно выкидывать свои штучки. Ладно, выкладывай... — приказал он.

Сара подробно рассказала о том, как прошел вечер. Лопес приветствовал известие о блестяще проведенном захвате заложников кривой усмешкой.

— Значит, эти кретины следят за отцом. Обычно им дела нет до уголовных преступлений.

— Я тоже об этом подумала, — ответила Сара. — Я навела некоторые справки о Луиджи Канторе. В семидесятых годах его подозревали в террористической деятельности. По данным итальянской полиции, он послал свою подружку заложить бомбу в автобусе. Она погибла при взрыве. В семьдесят восьмом году он сбежал во Францию.

— А вот это уже может объяснить присутствие службы разведки. Я попытаюсь разузнать, чего им надо. В течение двадцати пяти лет они позволяли Кантору спокойно работать. У такого внезапно пробудившегося интереса должна быть какая-то причина.

— Вряд ли это хорошая мысль, — перебила его Сара. — Если будет хоть малейшая утечка, они могут подумать, что мы хотим влезть в их расследование. Они будут давить на министерство, чтобы похоронить дело Велит.

— Посмотрим... Кстати, а что у тебя новенького по этому вопросу? — спросил Лопес. — Что показало вскрытие?

— Барбе отлично поработал. Наталию действительно убили, как вы и предполагали, но, по всей вероятности, речь идет о несчастном случае. О случайно допущенной передозировке. Вы все тут прочтете.

Лопес посмотрел на папку, которую она бросила ему на стол:

— И что ты собираешься делать? Несмотря на все меры предосторожности, твоя маленькая ночная атака вряд ли надолго останется в тайне. Не теряй ни секунды.

— Поняла, — сказала Сара, кивнув головой. — Начну с того, что расспрошу всех, кто был с Наталией в «Инферно». Думаю, на это уйдет почти весь день.

— Хочешь, чтобы тебе немного помогли?

— Комиссар... — проворчала Сара.

— Ладно, ладно, не куксись. Не забывай, что результаты мне нужны как можно скорее. И закрой дверь, когда выйдешь.

Лопес погрузился в изучение отчета о вскрытии. Сара постаралась закрыть за собой дверь тихо-тихо. На испуганный взгляд секретарши она ответила улыбкой милой и разумной девочки, которая никого и никогда не обидит.

20

Большинство людей считают, что в боксе все решает физическая сила. Они ошибаются. Руководствуясь советами хорошего промоутера, горилла весом сто пятьдесят килограммов и с несоразмерно длинными руками, конечно, может завоевать корону чемпиона мира и сохранять ее долгие годы. Достаточно просмотреть список лучших современных тяжеловесов, чтобы убедиться в этом.

Однако, в глазах знатоков, настоящий чемпион — это не бульдозер, давящий все на своем пути и не отличающий своего соперника от подвесной груши. Если при такой силе мозг работает вхолостую, а нервы могут подвести в разгар трудного раунда, боксеру не суждено войти в легенду.

Хорошие боксеры, те, что имеют терпение дождаться, пока соперник раскроется, прежде чем обрушить на него свой апперкот, встречаются редко. Большинство из них бесполезно растрачивают силы, молотя пустоту. Они думают, что хотя бы один или два из этой лавины ударов попадут в цель.

Я никогда ничего не понимал в теории вероятности и, может быть, именно поэтому ненавижу такую манеру ведения боя. Я не питаю уважения к полумерам. Мне нравятся типы, способные сдерживать энергию на протяжении многих раундов, а потом молниеносно выпустить ее — прямо в подбородок противника.

Чтобы заниматься таким боксом, надо быть чокнутым. Ты постоянно рискуешь попасть под удар, от которого невозможно увернуться. Это так же возбуждает, как игра в русскую рулетку с пятью патронами в барабане.

Но в моем личном пантеоне только чокнутых и можно найти.

Да и я сам, наверное, спятил, когда решил поймать в ловушку Кемпа. Если я ослаблю бдительность, пусть даже на короткое мгновение, контрудар будет сокрушительным. Он пустит по моему следу легавых, адвокатов, судебных исполнителей — весь свой арсенал массового уничтожения. А я стану не больше чем спичкой в гигантских лапах Железного Майка. Меня раздавят, сломают, сожгут, уничтожат, не говоря уж о позоре, которым моя семья будет покрыта до скончания веков.