Марк, как обычно, принес ей завтрак в небольшую беседку, увитую красивыми лианами. Жаклин едва удержалась, чтобы не спросить, где Рауль и не собирается ли он позавтракать с ней. Или, может, он передал ей что-нибудь на словах?

Но она и так знала, что на все ее вопросы ответ будет отрицательным.

И это было бы лишним подтверждением того, что она занимает очень незначительное место в жизни Рауля, если не считать, что она нравится ему в постели.

Смириться с этим было нелегко, но Жаклин подумала, что такого рода напоминания ей не повредят. Она могла поддаться эйфории прошлой ночи и совершить какую-нибудь глупость, например, открыть Раулю сердце и душу. А ему это совсем не нужно.

Жаклин доплыла до конца дорожки и остановилась передохнуть. Неожиданно ее подхватили под мышки сильные руки и вытащили из воды.

– Достаточно, – сказал Рауль, сажая Жаклин на кафельный бортик бассейна.

На нем были элегантные светло-серые брюки и белая сорочка с открытым воротом.

– Я… я не знала, что ты здесь.

Жаклин старательно выжимала мокрые волосы, скрывая за этим занятием свое волнение.

– Я наблюдал за тобой. Послушай, керида, ты что, готовишься к Олимпийским играм?

– Плавание дает хорошую физическую нагрузку, – ответила Жаклин.

– Я знаю еще одно замечательное упражнение, – бархатным голосом проговорил он, привлекая ее к себе.

– Что ты делаешь, я же вся мокрая! – воскликнула Жаклин, отстраняясь. – Испортишь свою одежду.

– В таком случае, я сниму ее. – И Рауль начал расстегивать пуговицы на сорочке.

– Но твоя прислуга… – растерянно пролепетала Жаклин.

– Они не помешают нам. Кроме того, горничные уже закончили работу.

Жаклин, когда завтракала в беседке, видела, как уходили девушки, весело болтая и хихикая. Обсуждали, конечно, что их хозяин провел ночь с американкой. Возможно, ничего подобного горничным и в голову не приходило, но Жаклин казалось, что прислуга по примеру своего хозяина ее презирает, и поэтому последняя ремарка Рауля разозлила ее.

– Значит, ты считаешь, что стоит тебе захотеть, и я буду… играть эту роль в любое время дня и ночи?

Рауль снял сорочку и бросил ее поверх галстука, пиджака и кейса, которые лежали на шезлонге.

– Не помню, прелесть моя, что когда-нибудь просил тебя «играть». – Рауль расстегнул молнию на брюках, снял их и остался в плавках. – Я сегодня сидел на совещании с раннего утра, – сообщил он, мрачно взглянув на Жаклин. – Очевидно, мне надо было там и остаться, а не торопиться к тебе. Может, ты хочешь, чтобы я ушел на виллу и там поплавал в бассейне?

– Нет… останься… пожалуйста, – заикаясь, пролепетала Жаклин. В глазах ее стояла мольба. – Рауль, постарайся понять, все это… очень нелегко для меня.

– В этом можешь винить только себя, – холодно произнес он.

Он подошел к краю бассейна и нырнул.

Жаклин вытерлась полотенцем и понуро побрела к своему лежаку под зонтом. Рауль снова умудрился поставить меня на место, обиженно подумала она.

Когда Рауль наконец вылез из воды, он быстро вытерся и вытянулся на лежаке в нескольких метрах от Жаклин. Даже не взглянув в ее сторону, молча достал из кейса какие-то бумаги и углубился в работу.

Жаклин тихо вздохнула, взяла бутылочку с кремом и, вылив на ладонь немного густого состава, стала размазывать его по ногам. Она заметила, что время от времени Рауль отрывался от бумаг и украдкой бросал в ее направлении быстрый взгляд.

Интересно, удастся мне переключить его внимание на себя? – подумала она. Рауль напомнил мне, на каких я здесь правах, но как долго он сможет держать меня на расстоянии?

Жаклин очень долго втирала крем в длинные стройные ноги, поднимая сначала одну, затем другую. Покончив с икрами и коленками, она заскользила руками по бедрам. Ее пальцы размазывали крем медленными, завораживающими движениями. Краем глаза Жаклин видела, что Рауль стал дольше задерживать свои взгляды на ней.

Обработав ноги, она принялась за живот, постепенно продвигаясь вверх, пока кончики пальцев не уперлись в лифчик. Недолго думая, Жаклин сняла его и бросила на кафельный пол. Она втирала крем в груди очень нежно, едва касаясь. Создавалось даже впечатление, что она гладит свои упругие полушария, причем уделяя особое внимание розовым соскам.

Стрельнув глазами в сторону Рауля, Жаклин обнаружила, что он уже перестал притворяться, что работает, а лег на бок лицом к ней и, подперев голову рукой, наблюдал за ее действиями с неприкрытым удовольствием.

– Ты демонстрируешь сейчас довольно профессиональное шоу, прелесть моя, – вкрадчиво промурлыкал он.

– Не хочу обгореть…

– Понимаю. Ты хочешь, чтобы я сгорел.

Жаклин кротко улыбнулась и вскинула руки, чтобы убрать с лица волосы. Движение это было явно намеренным, потому что соски ее грудей провокационно поднялись вверх.

– Я думала, тебе нравится смотреть на меня.

– Нравится, – подтвердил Рауль. – Ты очень красивая. Поэтому я велел оформить интерьер твоей спальни в золотисто-кремовых тонах – они гармонируют с цветом твоих волос и кожи. Если даже, как я думал тогда, мне придется довольствоваться лишь тем образом, который ты оставила в моем воображении. Или в нашу брачную ночь.

Жаклин вздрогнула.

– Надеюсь, что не разочаровала тебя.

– Физически – нет, керида. Обладать таким божественным телом, как у тебя, мечтает каждый мужчина… – Рауль улыбнулся одними губами.

Жаклин подняла голову.

– Но? Ты это хотел сказать?

– Могу лишь процитировать классика: «Если у красоты есть душа, то это не она»…

Лицо Жаклин вспыхнуло. Она схватила полотенце и прикрылась им.

– Это… жестоко, – тихо сказала она.

– Возможно. Я не настроен сейчас на доброту. – Он встал с лежака, лениво потянулся и взял свои вещи с шезлонга. – Однако я устал и проголодался. Пойду перекушу и потом посплю часок-другой. Счастливо оставаться.

– Тебе необязательно уходить отсюда, – быстро сказала Жаклин, пока смелость не покинула ее. – Ты можешь пообедать здесь, а потом мы могли бы… поспать вместе… в красивой спальне, которую ты сделал для меня.

Рауль пожал плечами, глаза его смотрели на Жаклин холодно.

– Боюсь, что это невозможно, – медленно произнес он. – Дело в том, что для меня совместный сон – это исчезновение последнего барьера между мужчиной и женщиной. Этот сон символизирует полное доверие друг другу. Я поклялся много лет назад, что эту близость разделю только со своей женой.

Жаклин не подозревала, что сердце может так сильно болеть.

– Понятно. – Она поразилась, что голос ее не дрогнул.

Рауль скользнул плотоядным взглядом по ее фигуре.

– Но если тебе вдруг захочется снова «поиграть», не стесняйся, сразу дай мне знать. Я с радостью присоединюсь к тебе.

Рауль направился к вилле. Жаклин смотрела ему вслед затуманенными от слез глазами.

Это тупик, подавленно подумала Жаклин. Она прошла через сад и подошла к краю скалы, откуда открывался океанский простор. Ветер трепал ее белокурые волосы.

Внизу шумели пенистые волны. Они разбивались о берег, и на смену им набегали новые белые барашки. Оттуда, где стояла Жаклин, плохо просматривался пляж, но ее устраивало и это место – главное, что она находилась сейчас не в бунгало. Бывали минуты, когда у Жаклин возникало ощущение, будто она заточена в камере-одиночке.

Жаклин не видела Рауля уже неделю. Он, правда, не всегда бывал на вилле. Его вертолет постоянно прилетал и улетал. Но, даже когда находился дома, он не делал попыток встретиться с ней.

Жаклин не звала его к себе. От этого ее удерживали гордость и страх снова быть отвергнутой.

– Сеньорита Коллинз. – Жаклин обернулась и увидела, что к ней торопливо приближается дворецкий. – Я искал вас повсюду, я очень беспокоился.

– Ты думал, что я опять убежала? Или, может, что собираюсь броситься вниз головой с этой скалы? – сухо спросила Жаклин.

– Не надо так шутить, мадам, – обиделся старик.