Увы, долгожданное известие пришло слишком поздно – спустя три часа после того, как Леон столкнулся в саду сераля со своей женой. Столкновение было подобно удару молнии, поразившей Леона в самое сердце. Если бы под его ногами разверзлась огненная бездна, это изумило бы его гораздо меньше, чем появление Элизабет в гареме алжирского бея.

В первое мгновение он подумал, что у него галлюцинация, что он попросту сошел с ума. Но это действительно была она. Ее широко распахнутые изумрудные глаза, до краев наполненные болью и отчаянием, сказали ему больше всяких слов. В силу какого-то немыслимого коварства судьбы Элизабет стала пленницей роскошной тюрьмы алжирского владыки.

Впрочем, зная ее сумасбродный характер, стоило ли чему-то удивляться? Леон целые сутки ломал голову над этой загадкой и, наконец, пришел к выводу, что скорее всего Элизабет попала в эту страшную переделку по чистой случайности. Возможно, когда в Лондоне закончился весенний сезон, ей взбрело в голову отправиться в морское путешествие, и судно, на котором она находилась, захватили алжирские корсары. Увы, такое случалось нередко. Леон знал, что в гаремах Магриба томились сотни европейских невольниц, тщетно ожидая часа своего освобождения.

Ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы принцесса Ясмин не заподозрила, что они знакомы. Господи, он прекрасно сознавал, что это было чудовищной жестокостью – сделать вид, что он видит эту женщину впервые, и спокойно продолжить прогулку вместе с Ясмин. Но иначе поступить было нельзя. Если бы он сделал малейшее движение навстречу Элизабет, она бросилась бы в его объятия и безрассудно погубила свою жизнь.

Узнав за месяцы плена восточные нравы, Леон сразу догадался, что Элизабет заставили скрыть свое замужество, когда отправили на торги. В противном случае ее не купили бы для гарема. Но признаться в этом сейчас означало навлечь на себя страшную кару. Элизабет даже могли лишить жизни за этот коварный обман. Оставалось надеяться, что, столкнувшись с полным равнодушием мужа, она будет молчать о своем замужестве и в дальнейшем. Но, Боже, что же им теперь делать?! Как ему вырвать Элизабет из этой смертельной западни и самому сохранить голову на плечах? От таких мыслей действительно можно было сойти с ума.

Его тревожные размышления были прерваны, когда охранник распахнул дверь капитанской каюты. Артур уже находился там и порывисто вскочил навстречу другу. Вслед за ним с низкого диванчика поднялся и аль-Бунни.

– Приветствую тебя, капитан Асад, – с улыбкой произнес Фарид, по европейскому обычаю протягивая Леону руку. – Ну что, смелый мореплаватель? Готов ли ты покинуть алжирскую столицу?

– Нет! – тяжело выдохнул Леон.

И вдруг, к собственному ужасу, его охватил приступ истеричного смеха. Натянутые, как струна, нервы не выдержали нечеловеческого напряжения последних часов.

Прервав изумленные восклицания Артура, Фарид с поразительным хладнокровием принялся приводить гостя в чувство. В одно мгновение на маленьком столике появились вино и кувшин с холодной водой. Лишь осушив пару высоких серебряных кубков, Леон полностью справился со своими чувствами и, смущенно покашливая, посмотрел на хозяина корабля. Да, такой конфуз с ним случился впервые в жизни.

– А теперь, во имя Аллаха, расскажи, что стряслось, – требовательно проговорил сын посла. – Ни за что не поверю, что ты решил остаться здесь по собственной воле.

С минуту Леон колебался, бросая на юношу пристальные взгляды. И вдруг его словно осенило. Хлопнув себя по лбу, он тихо выругался по-английски и, вскочив с дивана, вплотную подошел к аль-Бунни.

– Фарид, – сказал он, отбрасывая всякие церемонии, – помнишь, как месяц назад ты рассказал нам о встрече с английской девушкой? Голубые глаза, подобные драгоценным сапфирам, роскошные пепельные волосы… С ней была еще она девушка. Рыжеволосая, с кошачьими зелеными глазами и нежной кремовой кожей.

Хладнокровие араба как рукой сняло.

– О Аллах! – вскричал он в сильном волнении. – Да, другая англичанка выглядела именно так. Откуда ты узнал об этом? Неужели ты видел наложницу бея?

– Видел. Вчера, в саду сераля, примыкающем к приемным покоям Мехмет-Али. – Леон сделал паузу, внимательно наблюдая за лицом аль-Бунни. – И другую девушку я тоже видел, но гораздо раньще. Ибо, клянусь Аллахом, это не кто иной, как моя верная служанка Розалин. А ее рыжеволосая подруга – моя собственная жена.

Всплеснув руками, Фарид забросал Леона вопросами, затем к разговору присоединился и Артур. Ничего не оставалось делать, как удовлетворить любопытство товарищей. Это было рискованно, но Леон был не в силах держать все это в себе. Получив исчерпывающие ответы на свои вопросы, аль-Бунни прошелся по каюте, задумчиво поглаживая бороду, и неожиданно сказал:

– Твое доверие, Асад, обязывает меня сделать ответное признание. Как ты знаешь, мой отец просил бея продать ему Лейлу, но Мехмет-Али наотрез отказался. Поэтому я решил перед отплытием выкрасть свою возлюбленную из его гарема. К этому часу подкупленный евнух уже должен был передать ей мою записку.

– Прекрасно, Фарид. Ты поступил как настоящий мужчина, – с искренним чувством ответил Леон. – Нам нужно молить твоего Аллаха, чтобы предприятие закончилось успешно. Если бедняжка Розалин получит свободу, я буду за нее безумно рад.

Молодой араб посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.

– Однако может случиться и так, что вместо Лейлы из гарема сбежит твоя жена, – медленно проговорил он, улыбнувшись и тут же тяжело вздохнув. – У меня есть только сегодняшний вечер, чтобы осуществить задуманное. Я всей душой желал бы освободить обеих девушек, но нам приказано до завтрашнего утра покинуть Алжир. Мне удалось узнать, что сегодня вечером одну из наложниц-англичанок поведут в покои бея.

Фарид крепко сжал кулаки, и его карие глаза наполнились таким отчаянием, что мужчины невольно отвели взгляды.

– Но я не знаю, кого именно пожелал видеть старый сластолюбец. В любом случае эта девушка будет доставлена на мой корабль. Я сам буду ждать ее в условленном месте под стенами сераля, и плевать мне на опасность и риск. Если ею окажется твоя жена… Что ж, значит, так распорядилась судьба. Я отдам тебе эту женщину, и мы вместе покинем Алжир. Но я еще вернусь сюда. Вернусь за моей Лейлой, и будь я проклят, если не вырву ее из рук этого жестокого самодура! Однажды судьба уже отняла у меня любимую жену. И я не позволю сыграть со мной эту жестокую шутку во второй раз.

Охваченные тревожными раздумьями, мужчины долго молчали. Наконец Леон поднялся и, протянув Фариду руку, сказал:

– Спасибо тебе, великодушный сын Хасиба аль Бунни. За свою жизнь мне приходилось встречать лишь несколько таких достойных людей, как ты. Дай мне Бог обладать такой же находчивостью и таким же мужеством, если сегодня на твой корабль попадет Розалин.

Пожав руку Леона, Фарид вдруг обеспокоенно спросил:

– А как же ты сам, Асад? Неужели ты не уедешь с нами, если твоя жена останется в гареме?

Ответ на этот вопрос так ясно читался в глазах Леона, что Артур Бейли не выдержал и схватил друга за плечо.

– Кроуфорд, я не могу в это поверить! – с болью промолвил он. – Мы так долго ждали этой счастливой минуты…

– Бесполезно, приятель, даже не пытайся меня уговорить. – Леон крепко сжал его руку. – А теперь, дорогой аль-Бунни, я должен поведать тебе одну удивительную историю. Когда ты предстанешь пред светлыми очами великого правителя Туниса Касим-бея, тебе будет, что ему рассказать. Присядь-ка сначала, а то боюсь, что ты не устоишь на ногах, когда узнаешь, что моя жена – двоюродная сестра твоего могущественного повелителя.