– Ну что, леди Камилла, вернемся в зал? – вдруг донесся до Элизабет почтительный голос Леона. – Вы не забыли, что обещали мне сегодня французскую кадриль?

Кадриль! В глазах у Элизабет потемнело от злости. Значит, он даже пригласил эту дрянь на танец? Решил записаться в ее кавалеры, которых у нее раз, два – и обчелся?

Камилла что-то тихо проговорила в ответ и подала Леону тонкую ручку в темной кружевной перчатке. Пылающим взглядом Элизабет проводила эту парочку до самых дверей. Боже, неужели Леон не видит, как нелепа эта женщина? Это черное бархатное платье, украшенное на груди алым цветком, напоминает театральный костюм для испанской комедии. А уложенные вокруг головы тяжелые косы просто вызывают смех!

– Ну-ка, Берк, быстренько принесите мне чего-нибудь выпить! – бодро скомандовала Элизабет, вскакивая с дивана. – А потом мы немедленно вернемся в зал, а то лорд Тайсон не простит мне, что я не танцевала с ним пятый вальс!

Когда они вошли в зал, злосчастная французская кадриль уже заканчивалась. Заиграли новый танец. И тут, к непередаваемому возмущению жены, Леон снова повел виконтессу Мортон в круг танцующих! Чуть не раздавив руками хрупкий веер, Элизабет решительным взглядом обвела всех своих поклонников. И едва не вскрикнула от радости, увидев Симона Марсанта, пожирающего ее своими томными очами.

Заглянув в бальную карточку, Элизабет довольно отметила, что следующий танец – мазурка. Этот танец она еще в начале бала обещала Джону Катлеру, которого уже милостиво простила за недавнюю выходку. Отдавая себе отчет, что совершает недопустимую с точки зрения приличий вещь, девушка поспешно отыскала в толпе Мелиссу Харвилл. Пошептавшись с подругой, Элизабет взяла ее под руку и направилась к изумленному барону. Остановившись напротив него, она с милой улыбкой, будто между ними ничего не произошло, предложила:

– Лорд Марсант, если вы еще не пригласили даму на мазурку, можете выбрать одну из нас, согласно бальному обычаю. Какое из двух чувств вы предпочитаете: нежность или страсть?

– Конечно, я предпочитаю страсть, милые дамы, – многозначительно подмигнул барон, целуя руку маркизы.

По ее взгляду он сразу догадался, что загадала она.

С этого момента Элизабет совсем потеряла голову. Весь оставшийся вечер она ни на минуту не отпускала барона от себя. Даже танцуя с другими кавалерами, она бросала в его сторону такие выразительные взгляды, что Симон был окончательно сбит с толку. Несколько раз Элизабет ловила на себе хмурый взгляд Леона и всегда отвечала ему вызывающей бесстыдной улыбкой. Пусть думает о ней, что ему угодно, пусть считает, что она снова решила закрутить роман с бароном Марсантом. Главное сейчас – побольнее ранить его самолюбие, уязвить его, показать, как мало она считается с его чувствами.

Ближе к концу вечера ей пришлось снова ненадолго покинуть бальный зал. У Мелиссы случилась досадная неприятность – от темпераментных танцев разошелся шов на ее голубом шелковом платье. Прикрывая подругу, чтобы никто не заметил конфуза, Элизабет незаметно увела ее в дамскую комнату. Там леди Кроуфорд старательно зашила платье на живую нитку, чтобы Мелисса смогла покинуть особняк Блессинг-тонов, не привлекая всеобщего внимания.

Увидев, что Элизабет с мисс Харвилл скрылись в дамской комнате, Леон быстро направился в курительную. В его душе все клокотало от гнева.

Вызывающее поведение жены, на которое уже обратили внимание, сегодня перешло все границы. Черт возьми, да он просто болван, если позволяет своей законной супруге так вести себя! И можно только догадываться, что она будет творить, когда он уедет в Гибралтар. Во всяком случае, от его честного имени не останется и следа.

Маркиз яростно сжал кулаки, вспомнив, какие пылкие взгляды Элизабет бросала на Симона Марсанта. Что это? Уж не решила ли она снова включить его в число своих обожателей? А может, у них уже давно завязался новый роман? И только он, как большинство обманутых мужей, еще ни о чем не догадывается?

Переступив порог гостиной, где столпились мужчины, Леон не без удивления отметил, что на него никто не обратил внимания. Странно! Он-то думал, что все уже судачат за его спиной и перемывают косточки его взбалмошной супруге. Но очень скоро причина такой невнимательности стала ясна. Оказывается, все мужчины были заняты выяснением отношений между Джоном Катлером и Симоном Марсантом. Поклонники маркизы Норвудской стояли посреди комнаты, словно два взъерошенных петуха, и обменивались гневными репликами.

– …А я еще раз повторяю, что требую от вас объяснений по поводу мазурки, что вы танцевали с леди Кроуфорд! – наседал на барона Катлер. Взглянув на него, Леон сразу отметил, что он сильно пьян и еле держится на ногах.

– Какого дьявола вы прицепились ко мне, Джон? – с раздражением пожал плечами Симон, пытаясь как-нибудь обойти приятеля. – Я же вам уже сказал: эти две дамы, мисс Харвилл и леди Кроуфорд, сами подошли ко мне и предложили выбрать кого-то из них. Согласно бальным правилам, я не мог отказать.

– Значит, вы утверждаете, будто не знали, что эту мазурку леди Кроуфорд уже обещала мне? – не успокаивался Катлер. – Или же вы об этом знали и нарочно выбрали ее, а не другую даму!

Вокруг послышались сдержанные смешки: эта сцена всех порядком забавляла.

– Да как я мог об этом знать! – Барон яростно сломал сигару и растоптал ее ногой. – Ведь вы же меня об этом не предупреждали, а в бальную карточку Элиза… леди Кроуфорд я не заглядывал! Уж поверьте: если б я знал, что такая мелочь превратит вас в разъяренного быка, наверняка и связываться с этим не стал.

– Ну как же так, барон? – хитро подмигнув приятелям, вмешался в разговор лорд Эверли. – Ведь, согласно неписаным правилам, если дамы предлагают сделать выбор, отказ просто недопустим. Значит, виновата во всем сама леди Кроуфорд. Ей не следовало предлагать вам делать выбор между нею и мисс Харвилл, раз она уже обещала танец другому!

Почувствовав поддержку, Марсант вдруг двусмысленно ухмыльнулся и принялся раскуривать новую сигару.

– Вот и я про то же, господа, и я про то же… – многозначительно протянул он.

– И все-таки, барон, вы так и не сказали нам главного! – весело воскликнул лорд Эверли. – Какое такое слово загадала леди Кроуфорд, что вы решили выбрать именно ее, а не другую даму? И, черт возьми, почему это слово так пришлось вам по душе?

Обведя многозначительным взглядом достойное собрание, Симон Марсант торжественно произнес:

– Это было слово «страсть», джентльмены! Страсть вместо нежности, предложенной мисс Харвилл!

Леон в ужасе прикрыл глаза рукой, когда вся эта жадная до скандалов толпа взорвалась оглушительным хохотом. Но не успел он что-то предпринять, как разошедшийся барон с мерзкой улыбочкой воскликнул:

– А хотите ли знать джентльмены, почему почтенная леди Кроуфорд загадала именно это слово? Да потому что именно по этому слову я и должен был выбрать ее! Потому что она… хм, хм… уже однажды…

Договорить Симон не успел. В следующий момент он уже летел через всю комнату, опрокинув стол с напитками. Подскочив к барону, Леон с силой встряхнул его за плечи, и его мощный кулак снова врезался в скулу Марсанта. Не удержав равновесия, Симон, как подкошенный, рухнул на паркет. Никто не успел и глазом моргнуть, как маркиз придавил коленом грудь барона и сжал его горло, из которого теперь вырывались лишь хриплые булькающие звуки.

– Ну же, барон, договаривайте ваш лживый намек, я тоже хочу послушать, что же такое страшное случилось однажды с леди Кроуфорд! – с нешуточной угрозой процедил он, ослабив свою железную хватку. – Ради того, чтобы услышать эту крайне интересную новость, я даже отпущу вас!

Леон поднялся и отступил в сторону от поверженного противника, небрежно отряхивая фрак. Потом достал сигару, неспешно закурил и стал спокойно смотреть на Симона, скрестив руки на груди. Никто из присутствующих в гостиной мужчин не посмел вмешаться в разыгравшуюся сцену. Но теперь, когда самый напряженный момент остался позади и стало очевидно, что лорд Кроуфорд не собирается убивать барона, как было подумали некоторые, послышались облегченные вздохи. А вслед за ними раздались и смешки, относящиеся к незадачливому хвастуну.