– Хорошая машинка – подарок Берта. Он любит скорость. Вот это настоящая езда, не хуже, чем в «Формуле-1»!

– Но мы не на гоночной трассе, нас остановит дорожный патруль, – предупредила Сандра, глянув на спидометр.

– Патруль не успеет! Ты же сама просила поторопиться. – Мона странно захохотала, и Сандра поняла, что имеет дело с умалишенной.

– Останови сейчас же! – Она попробовала встряхнуть Мону за плечи, но машина лишь резко вильнула в сторону, едва не врезавшись в придорожные столбики.

– Не рыпайся, еще не время. Я ненавижу тебя. Ты украла мое лицо и мою судьбу. Я должна быть счастлива с Бертом – я!.. Жалкая маленькая добродетельная мышка! Тебе не понять Мону Барроу – величайшее трагическое дарование современности. Да! Так писали, и это была чистая правда… Мне не нужны его вонючие деньги и его гребаное сострадание!..

– Ты все еще любишь Берта, Мона. Отпусти его…

– Я?! – Истеричный смех сотряс тело женщины. Не сбавляя скорости, она неслась по горной трассе вверх, пренебрегая резкими гудками встречных автомобилей. – Любовь! Я предпочла бы остаться в притоне секты «Затмение», забыть обо всем… Мы курили, кололись и трахались с кем попало и где попало, всей «семьей» – вот это и есть «любовь»…

Мона вдруг повернула к своей спутнице побледневшее лицо, сорвала очки, и Сандра содрогнулась – перед ней сидела старуха.

– Не так свежа, не правда ли? Не гожусь для экрана и для роли супруги магната? Но я еще могу кое-что…

Приступ истерики прошел – Мона уверенно вела машину, ловко избегая столкновений. Сандра сжалась на сиденье в полной растерянности. Она понимала, что бороться на такой скорости означало неизбежную гибель.

– Вон там, наверху, видишь площадку? Я заприметила ее раньше. Ремонтные работы на сегодня прекращены, и мы выпорхнем в пустоту совершенно без зрителей. Только добренький боженька и его ангелы не подхватят наши души. За нами прибудут черти, чтобы утащить прямиком в ад. Это как раз по мне – жарко и никакой нравоучительной дребедени.

– Не думай, что тебе удастся обойтись без свидетелей. Над нами уже кружит патрульный вертолет – они засекли автомобиль.

– Тем лучше. Сопливые полицейские сумеют описать газетчикам последнюю роль Моны Барроу: «Полет над проклятой жизнью».

– Нет! Ты получишь за развод кучу денег и сможешь наслаждаться своими игрушками еще многие годы. Это вернее, чем рассчитывать на компанию в преисподней.

– Я не смогу наслаждаться ничем, пока живы вы с Бертом… А знаешь, еще в ресторане Гриндельвальда, когда ты, вроде улитки, приросла к своему креслу и выглядела как невеста из фильмов ужасов, я поняла все. У вас с Бертом на лбу сияла печать – печать сатаны. Вы были обречены на общее горе.

– На счастье, Мона. Мы сумеем дать друг другу так много, что даже сейчас, перед казнью, я с радостью признаю свою жизнь удавшейся. Мне фантастически повезло, Мона. Я встретила Берта – лучшего человека на свете. Да посмотри же, я улыбаюсь! Я смеюсь над твоей жалкой, беспомощной местью!..

Не переставая улыбаться, Сандра закрыла глаза. Она совсем не боялась смерти: Берт любит ее, а все остальное – мелочи. Даже небытие.

– Ну, вот мы и прибыли. Молись, если умеешь. А я проклинаю тебя! – Мона резко свернула на закрытый для проезда участок дороги. Сбив щиток с предупреждающими об опасности красными лампочками, машина устремилась к пропасти. Развороченные булыжники заставили сбавить скорость, из уст Моны вырвалось грязное ругательство.

– Берт! – С неожиданной силой Сандра рванула дверцу и вывалилась в строительный щебень. Не чувствуя боли, поднялась, рванулась к краю площадки. – Берт!

Маленький белый автомобиль с открытым верхом – тот самый, что был собран из трофеев победы руками Берта, преградил путь машине Моны.

Уэлси улыбался, сжимая руль, ветер трепал его волосы, в свете фар кружил и искрился снежок. Все выглядело, как на картинке рекламного проспекта.

Два колеса машины висели в воздухе. Водитель не мог пошевелиться – каждое движение приближало конец. Время распалось на гряду значительных, весомых мгновений. Красный автомобиль, предвкушая последний, роковой удар, медленно двигался к цели. Сандра бежала, протягивая к любимому руки. Что-то шумело и грохотало над ее головой, вздымая пыль и сухую листву. Она ничего не понимала, вся обратившись в желание – дотянуться, припасть к его груди…

– Берт, любимый! – Сандра зажмурилась. Ладонь Берта крепко ухватила ее запястье и приподняла вверх. Машина накренилась, сорвалась с точки опоры и… поплыла в воздухе. Прямо под ней, ударившись крышей о колеса, пронеслась красная молния. Сандра видела лишь лицо Берта совсем рядом со своим. Закусив губу, он напрягся всем телом и втащил ее на сиденье. Выглянув, Сандра в ужасе отшатнулась – они висели в воздухе над глубоким ущельем. Внизу огромным костром пылала разбившаяся о камни красная машина, а в вечернем небе кружил, распугивая усиливающуюся метель, винт вертолета. Маленькая глазастая стрекоза с трудом тащила на тросе все сильнее раскачивающийся над пропастью автомобиль.

– Пора сажать, Жан. Того и гляди, мы врежемся в гору или уроним наших пассажиров. – Сказал сержант дорожной полиции, сидящий рядом с пилотом. Они уже давно преследовали взбесившийся красный автомобиль и ничего не могли сделать, чтобы предотвратить трагедию, – водитель, несомненно, мчался навстречу гибели.

Сержант поспешил выбросить спасательный трос, но спуститься сам не успел. Откуда не возьмись, появился белый автомобиль и, развернувшись на краю площадки, преградил дорогу красному.

– Что он делает, батюшки! – Пилот взвыл от собственной беспомощности, преодолевая желание отвернуться от разыгравшейся внизу сцены. К тому же к открытой игрушечной машине бежала девушка в голубом костюме медсестры.

– Цепляем их, Жан! – Скомандовал пилот. Это единственный шанс. Конечно, нулевой. Но ведь сегодня праздник!

Он видел, что водителю удалось поймать конец троса. Надо было резко поднять его, но что делать с медсестрой? И тут вертолет напрягся – пилот облегченно вздохнул – парню удалось прицепиться! Одной рукой он втаскивал в кабину девушку.

В то же мгновение автомобиль-убийца, промахнувшись, слетел в пропасть, а игрушечная машина повисла на тросе, описывая в воздухе опасные круги.

Раскачиваясь, словно маятник, автомобиль Берта то нависал над пропастью, то приближался к отвесной стене, рискуя разбиться о камни. Вертолетчик точно рассчитал момент: подпрыгнув на упругих шинах, белый автомобиль встал на землю в метре у обрыва.

– Мы с тобой, кажется, молодцы. Сматываемся, пока целы. – Набрав высоту, пилот кивнул на прибывшую к месту происшествия патрульную машину с красно-синей мигалкой. – Вон и ребята подоспели. Как раз под занавес.

– Эй, Генри, мы поднимаемся. Присмотри за нашими клиентами, – сказал сержант в микрофон полицейскому. – Жаль, вы немного опоздали, здесь был такой цирк!

– Спасибо, парни, за представление. С Рождеством! – Грузный водитель отключил радио и, выскочив на площадку, побежал к маленькому автомобилю. За ним поспешил худенький молоденький напарник, взявшийся дежурить в канун праздника.

Пассажиров не было видно. Полицейский нажал кнопку вызова «скорой помощи» и распахнул дверцу. На сиденье, крепко обнявшись и не проявляя признаков жизни, лежали двое. Снежок припорошил куртку мужчины и его темные, растрепанные волосы.

– Приятель, ты цел? – Осторожно тронул за плечо пострадавшего толстяк, не получив ответа, попытался приподнять его. – Эге, вот это дела! Да они целуются! – Изумленно сказал он напарнику. – Этот парень и медсестра…

– Ребята, вам не нужна помощь?

– Оставьте нас, мы так давно не виделись… – пробормотал Берт, прижимая к себе Сандру.

– Это шок. – Вздохнул полицейский. – Подождем медиков.

– А что у него в руках, кроме дамочки, конечно?

– Вертолетный трос, он зацеплен где-то в кузове. И крепко, если выдержал такую переделку… Интересная машинка! Похоже, они и вправду из цирка. – Толстяк с интересом разглядывал автомобиль.