Атака стала мгновенным вихрем крыльев, клыков и канатов из лунного камня. Тзигона спрыгнула с ветви, уступая змее дорогу, и в падении полоснула вверх ножом. Клинок разорвал одно из прекрасных крыльев, чуть не отрубив его. Не собираясь рисковать, Тзигона ухватила раненное крыло и с силой потянула. Этого оказалось достаточно, чтобы сорвать существо с ветви. Как только веревка натянулась, удерживая ее, молодая женщина отпустила крыло. Свистящий вопль змеи, по спирали устремившейся к земле, эхом разнесся по дереву.

Легонько качаясь из стороны в сторону, Тзигона прислушалась к раздавшемуся в отдалении шлепку. Убрав нож, она обхватила обеими руками веревку, подтянулась и рывком выбросила вверх ноги, обхватив ими ветвь; будучи сильной и ловкой, она без труда забралась на нее. Быстро отвязала веревку, свернула ее и повязала к поясу. Взгляд на луну сообщил ей время. Серп Селун можно было видеть даже днем, свисавшую над городом единственным приоткрытым глазом. Примерно через полчаса она исчезнет за шпилями Школы Предсказаний. Тзигона находилась высоко над крышами, и по ее прикидкам ей потребуется примерно столько же времени на спуск с дерева. Прежде чем начать, она шепотом предложила леди луне посостязаться в скорости.

Ей удалось опередить Селун; проказливо улыбнувшись в сторону школы магов, девушка приступила к разделке добычи.

Кожа змеи высоко ценилась, вырученных за нее денег хватит надолго. Хотя мясо обладало неприятным вкусом, она все равно отрезала кусок. Звездозмея намеревалась съесть ее, так что Тзигона сочла справедливым отплатить ей тем же.

Еще через час она появилась из задней двери небольшого заведения алхимика. Талант хозяина в области зелий и превращений был невелик, и посещали его в основном представители нижних слоев — торговцы, фермеры, наемники, шахтеры и тому подобное. Тзигона время от времени продавала ему всякие необычные штуковины, препараты для заклинаний, которые он покупал, не задавая лишних вопросов.

— Тзигона, ты неизвестно чья дочь, но, по крайней мере, ты богата, — пробормотала она, и сама кивнула понравившейся фразе.

Звон монет приятно аккомпанировал музыке ее избранного имени. Ей нравилось экзотическое звучание, быстрый щелчок языка в «Т», переходивший в акцентированный ударный звук и два коротких завершающих слога.

— Тзи-го-на, — повторила она негромко и еще раз кивнула.

Слово означало «кочевник» на каком-то странном северном наречии. Она услышала его несколько месяцев назад и взяла себе. Новое имя не соответствовало ее происхождению, зато подходило под образ жизни.

Пока что — и еще на некоторое время — этого должно хватить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тишина нависла над тренировочным полем джордайни, тяжелая как болотный туман. Со стороны близлежащей библиотеки раздались удары хитроумных водяных часов, но никто не обратил на них внимания, никому не пришло в голову отправиться на следующий урок. Никто не говорил. Никто не шевелился.

— Нет!

Это, как раненная пантера, выкрикнул Темо. Могучий джордайн расчистил себе дорогу сквозь строй, и встал между гончей и приговоренным другом.

— Здесь какая-то ошибка, — умоляюще начал он. — Наверняка ошибка! Андрис лучший среди нас всех. Я поставлю вопрос перед Советом джордайни, у меня есть на это право.

— Вопрос? — Киву, кажется, его выступление скорее повеселило, чем оскорбило. — В подобных случаях гончей принадлежит последнее слово. Никаких апелляций или обсуждений. Но поскольку ты говоришь со страстью непривычной для джордайни, являя тем самым приятное разнообразие, я готова выслушать.

Отвернувшись от Темо, она обозрела неожиданно обнадеженные лица друзей Андриса.

— Видел ли кто-нибудь, как этот человек использует магию? Говорите свободно.

Громкий хор отрицаний пронесся по ряду джордайни, большей частью обрамленный формальными фразами, которыми джордайн подчеркивает, что произносимое им не сатира или иносказание, но буквально понимаемая истина.

Кива выглядела слегка скучающей, но решительно настроенной исполнить свои обязанности как полагается.

— Быть может, он проявлял какие-то необычные способности, или достигал результатов труднообъяснимых без привлечения магии?

— Он превосходно разбирается в военной стратегии, леди, — ответил Вишна. — Исключительно. Но это ничего более чем приложение дисциплинированного разума к взращиванию природных способностей.

— Очередная поговорка, — заметила Кива сухо. — Вы, джордайни, всегда разговариваете заученными фразами и формулами? Это ужасно тоскливо.

— Истина редко столь же интересна как ложь, — пробормотал Маттео.

Гончая повернулась к нему, словно не веря своим ушам. Маттео незамедлительно осознал ошибку. Если эльфийка решит, что он обвиняет ее в обмане, можно прощаться с жизнью. Но через мгновение Кива улыбнулась и кивнула.

— Согласна. В отличие от истины, ложь должна быть правдоподобной. Для нее требуется внутренняя логика и внимание к деталям, которых истина, в своей наивной надменности, часто не может достичь. Ты понимаешь меня, джордайн?

Маттео ответил как и всегда: честно.

— Не вполне, леди.

Нефритовые брови взмыли вверх.

— Ого. Редкая находка — человек, готовый признать, что он чего-то не знает, вместо того чтобы соврать. Ты делаешь честь своей касте, джордайн.

Мелодия голоса гончей несла в себе истинное почтение, но Маттео видел насмешку, поблескивающую в ее глазах. Озадаченный, он постарался не ударить в грязь лицом.

— Я благодарен за ваши слова, леди, — сказал он, легким ударением показывая, что распознал скрытый укол в комплименте. Кива выглядела заинтригованной.

— Ты хорошо говоришь, для того, чьи мозги забиты пословицами и избитыми истинами. Возможно, ты пожелаешь рассказать мне о своем собрате по учебе. Что в нем заставляет кристалл петь?

— Я не знаю ничего об этом кристалле и его свойствах, леди, потому не могу ответить на ваш вопрос.

— Весьма достойный ответ, кстати, — заметила она одобрительно. — Тебе неизвестен кристалл. Допустим. Но ты знаешь этого человека и его характер?

Слегка замешкавшись, Маттео коротко кивнул.

— И ты знаешь его хорошо? — настаивала гончая. Он оглянулся на Андриса, чье лицо знал даже лучше чем собственное.

— Так хорошо, как один брат может знать другого, — тихо ответил он.

— Ты никогда не замечал в нем ничего странного, выходящего за рамки подобающие лишенному магии советнику?

Утренняя дискуссия о Парадоксе Килмару непрошеной всплыла в мыслях Маттео. Он быстро отбросил воспоминание, но какой-то намек видимо отразился в его глазах. Губы Кивы изогнулись в улыбке довольной кошки.

— Значит, что-то все же есть. Говори.

В отчаянии Маттео посмотрел на друга.

— Ты клялся говорить правду, — негромко заметил Андрис. — Я не хотел бы, чтобы ты нарушил клятву ради меня.

— Андрис действительно очень хорошо разбирается в стратегии, — через силу начал Маттео. — Он изучал ее куда тщательнее любого из нас. Ему присущ оригинальный склад ума, позволяющий сквозь исторические детали видеть свершившееся и то, что еще может случиться. Как опытный ткач, он собирает детали и прядет из них новую ткань…

— Весьма поэтично, — холодно прервала его Кива. — Твои соображения учтены. Переходи к делу.

— Этим утром Андрис сообщил мне, что решил Парадокс Килмару.

Негромкий шорох изумления прошелся среди джордайни. Остолбенело замерли наемники гончей, даже мастера обменялись недоверчивыми взглядами. Маттео заметил, что все они выглядели в равной степени пораженными. Но ведь Андрис сказал, что уже сообщил одному из них?

Но сейчас у Маттео не было времени на размышления. Гончая наклонилась к нему, с грозным выражением на прекрасном лице.

— Знаешь ты, сколько волшебников потратили жизнь на эту загадку? — голос ее стал приглушенным и яростным. — Сколько их погибло в болотах. Только маг или полный идиот осмелится даже пытаться! Скажи мне, джордайн, твой друг — глупец?