Лосенок снова вздохнул и стал смотреть в огонь. Надо дать ему опомниться, подумал Хольвин. Пусть передохнет. Огонь для лесных зверей - первая и последняя защита, так пусть малыш, наконец, почувствует себя в безопасности.
И Хозяин вышел, справиться у Вальмы, старой доброй беспородной суки, готовящей собакам еду, есть ли в доме молоко в достаточном количестве, чтобы напоить лосенка.
Локкер лежал на мягком, как чья-то шкура, в цветных пятнах. Рядом горел огонь - в специальной пещерке, выложенной ровными гладкими камнями. От огня хорошо пахло горящим деревом и дымом. В Доме было почти тихо - и Локкер раздумывал о здешних незнакомых звуках.
Во дворе бегали собаки - через окно было очень хорошо слышно, как они там чешутся, топают и все такое. Теперь они уже не обидят Локкера даже по секрету от Хозяина - Хозяин дверь закрыл, чтобы они не зашли. Правильно. Мало ли, что у них на уме...
Трещали дрова. Локкер загляделся на странную штуку - черная, глянцевая, большая, как ствол старого дерева, на ней - блестящий круг, как луна. На круге - три черных уса, растут из середины, и один тихонечко пошевеливается - дрыг, дрыг, дрыг... А откуда-то изнутри этой штуковины стучат тоненькие молоточки - цык-так, цык-так, а между стуками что-то тихонечко позванивает. Интересный предмет, шумит больше, чем иное живое существо, да еще так разнообразно - а ведь только Хозяин, наверное, знает, что он значит...
А тут еще ус дрыгнул - и внутри зазвенело тоненько, динь-дили-динь, бим-мм, бим-мм! Локкер чуть не подскочил - но ничего не шевелилось, только звенело, и он снова лег в тепло, поближе к пещерке для костра. Все в порядке. Какое-то развлечение для Хозяина - слушает, наверное, как оно звенит и цыкает. Приятно, если знать, что безопасно. Успокаивает и в сон клонит.
Пришел Хозяин, принес ведро с молоком. Поставил рядом.
- Попей и отдыхай, ладно?
Ладно. Локкер коснулся носом его руки. Приятно - от его тепла носу щекотно, а если он гладит, то щекочет шерстинки по хребту. Хорошо. Ты сильный и добрый, я понял.
Я тебе нравлюсь.
Но перекидываться не буду пока, ладно? Я тебя не боюсь, нет, но у тебя в доме живут... всякие разные. Я пока побуду так, на всякий случай.
Локкер сунул мордочку в ведро и стал пить молоко. Вообще-то, уже не очень свежее - наверное, на холоде у них стояло, чтобы не скисло - но вкусно. Локкер уже сто лет молока не пил. Пусть даже старое и холодное - все равно вещь!
Хозяин на него посмотрел - взгляд по шкуре прошел, как прохладный ветерок - и сказал:
- Ты, наверное, оставайся на ночь прямо здесь. Тебе тут нравится?
Локкер облизал молоко с губ и кивнул.
- Спи, если хочешь спать, - сказал Хозяин. - Я припоминаю, что вы, лоси, звери дневные?
Локкер кивнул еще раз. И посмотрел на ведро - молоко там еще осталось.
- Пей и спи, - сказал Хозяин. - Все устроится.
И ушел. Если бы Локкер еще не был таким усталым...
Он допил молоко и снова лег около огня. В пещерке горели толстые бревна, березовые - кора на них закрутилась в трубочки и рассыпалась, а им самим еще целую ночь догорать. От огня волнами шло тепло, грело бок. Локкер задремал - но вдруг услышал шорох живого существа.
Еле-еле слышный. А потом - как об подоконник ударились мягкие лапы.
Локкер вскочил. На подоконнике стояла большая рысь и смотрела на него. У нее были желтые глаза, как у той, в лесу.
Младшая Ипостась не может кричать и звать на помощь. Она может только драться. И Локкер, дрожа от усталости и смертной обиды - и здесь враги - набычился и нацелился рожками.
А рысь прыгнула с подоконника и очень красиво, прямо в полете, перекинулась, приземлившись уже на человеческие ноги. И Локкер первый раз в жизни увидел Старшую Ипостась страшных лесных Глаз - совсем молодая тетенька, вся в пятнистом меху, в кожаных шнурках с меховыми шариками, волосы с двух сторон закручены в рысьи кисточки. Глаза по-прежнему большие, желтые, раскосые - но лицо совсем не злое. И грустно улыбается.
Никто-никто из хищных зверей не нападет в Старшей Ипостаси. Локкер выпрямился, посмотрел на рысь с усталым удивлением, а она мягко подошла поближе.
- Храбрый лосенок, - сказала тихонько и нежно. - Ты бы меня победил, храбрый зверь. Ты молодец, кто не боится - тот имеет право жить...
Ее тон вдруг так ярко напомнил Локкеру маму, что Старшая Ипостась сама собой сменила Младшую - телу только и осталось, что подчиниться. И Локкер обхватил себя руками за плечи и отодвинулся, потому что хотелось ткнуться лицом ей в живот и заплакать.
А рысь присела рядом на корточки, сказала почти что маминым голосом:
- Меня зовут Манефа, маленький зверь. Теперь я буду тебя защищать. У меня котята были... помладше тебя... а теперь вот никого нет...
И Локкер не выдержал. Он все-таки обнял ее за шею и заплакал. И сказал:
- Тетя Манефа, у меня маму и сестричку медведи съели... а я - Локкер...
А она тыкалась носом ему в ухо и урчала - тепло, щекотно и совсем не страшно.
Хольвин слышал их голоса из приемной, сидя у себя в кабинете и пытаясь разыскать какую-нибудь дельную информацию о лосях в ветеринарном справочнике лесных копытных животных. Он уже собирался попросить какую-нибудь пожилую добрую суку присмотреть за малышом. Услыхав, что делает кошка, сперва здорово перепугался за малыша и хотел вмешаться, но потом передумал.
Кошки, если хотят ухаживать за детьми - чудесные мамаши. Вне зависимости от того, кто ребенок - котенок или птенец. Или вот лосенок, например. Слава Небесам, сиротку пристроили.
Пока кошка вылизывала и успокаивала лосенка в гостиной, рассказывая ему те сказки, которые кошки испокон веку рассказывают своим детенышам, и которые так поражали лосенка, что он не мог уснуть и слушал, невзирая на усталость, стая во дворе все никак не могла угомониться.
Щенки принюхивались к лосиным следам, втискивая носы между каменных плит и раздувая пыль в разные стороны. Псы постарше бегали туда-сюда вдоль ограды, втягивая тревожные запахи лесного тумана и холодного ветра - опасались, как бы еще какой зверь сюда не пришел. Только старик Трезор, вожак Стаи, и телохранители Хольвина, Джейсор и Крафт, не участвовали в общей суматохе, развалившись на газоне у парадного входа и наблюдая за упражнениями молодежи.
К ним время от времени подсовывались щенки - поделиться результатами исследований. Локкер слышал их голоса со двора:
- Дед, а он хищный!
- Ну с чего ты взял? - Трезор зевнул. - Нюхай хорошо.
- Я нюхал. Кровью пахнет.
- Охламон. Нюхай еще. Нюхай и думай.
Щенок мотал головой, выкусывал блоху и плелся назад. Его компания стучала когтями по брусчатке, трясла языками, обменивалась мыслями:
- Ну ничего уже не вынюхаешь! Все затоптали, гады...
- И кошка проходила... и Хозяин...
- Это не тем мясом пахнет, которое он ел. Это он по нему ходил - по мясу. Или - по крови.
- С ума сойти...
- Столько запахов притащил - шерсть дыбом встает... У тебя тоже встает?
- Встает.
- Ну вот...
- Не пихайся, я тебя съем!
- Только попробуй... Рр-р-р!
А небо тем временем уже начинало белесо светлеть. На востоке загорелась заря, голубые огни потускнели. Окно в кабинете Хольвина давно погасло, и большая часть обитателей дома тоже легла спать. Не спали лишь сторожа и еще кое-кому из младших в стае не спалось от приступов жестокого любопытства.
Собаки вообще существа любопытные.
Локкер проснулся поздно и долго не мог понять, где это он находится. Он никогда раньше не ночевал под крышей - на лес было совсем не похоже.
В высокие окна ярко светило солнце - на мохнатое-пятнистое, которое тетя Манефа, добрая рысь, называла "ковер". Огонь догорел; в пещерке для костра лежал один пепел. Рядом никого не было.
Локкер встал, перекинулся на всякий случай и пошел к двери.