— Я должна быть благодарна вам, сударь. И я хочу предостеречь вас!

Арамис вздрогнул:

— Предостеречь? От чего или от кого, мадемуазель Перье?

— Вы окружены тайными делами и людьми с недобрыми замыслами, словно паутиной. И если вы не будете осторожны, она опутает вас своими липкими нитями. Ваш ум занимают сразу много дел и целей… Вы помышляете против кардинала, и я ясно ощущаю, что вас ждет разочарование…

Вы любите одну даму, которая находится далеко от Парижа… — Голос девушки приобрел странный тон. Казалось, Анна Перье засыпает с открытыми глазами. — Но я вижу, что больше всего сейчас вы думаете о своем друге господине д'Артаньяне из Гаскони, который… который… Его, наверное, заключили в тюрьму… И я рада, что поиски магического снадобья еще не заслонили от вас подлинного… не заслонили от вас дружбы…

— Значит, эликсир — выдумка?! — тихо и отрывисто спросил Арамис, который понял, что девушка впала в транс.

— Не спрашивайте меня об этом! Нельзя! Об этом спрашивать нельзя…

— Удастся ли спасти д'Артаньяна? Любит ли еще меня… она? Когда я увижусь с ней?!

Девушка молчала, устремив неподвижный взгляд мимо Арамиса.

— Умоляю вас, ответьте мне, если можете!

— Да-да… Я же все время отвечаю вам… Я говорю с вами… И все время я вижу вас… Во дворце… Теперь на улицах большого города… Здесь много вельмож в черном бархате, еще больше монастырей и монахов… а простые люди живут беднее, чем во Франции… И рядом с вами я вижу ее… Это случится через год… или несколько больше… Но помните, дружба подчас сильнее любви! В ней нет… в ней нет себялюбия… И берегитесь! Всегда берегитесь паутины! Иначе она оплетет и погубит вас…

Анна Перье вздрогнула, словно ее внезапно и резко разбудили. Дыхание ее участилось, а лицо постепенно приняло естественный цвет. Арамис молчал. Девушка осторожно взглянула на него из-под ресниц и опустила голову. Больше в карете не было сказано ни слова.

Арамис думал о чем-то своем, а Анна Перье, казалось, успокоилась и задремала.

У заставы их задержали.

— Остановитесь! Кто такой?! — спросил немелодичный голос у возницы.

— Не видишь, что ли, чья карета, болван! — презрительно откликнулся тот.

— Проезжайте! — убавив спеси, разрешил гвардеец у заставы, узнав карету де Кавуа. — Пропустить!

Больше их не останавливал никто. Арамис благополучно доставил Анну Перье в Пор-Руаяль, где она была благосклонно принята настоятельницей Анжеликой Арно. Письмо отца Мерсенна послужило лучшей рекомендацией.

Глава сорок восьмая

Ларец Генриха IV

Бежар проснулся, когда солнце уже поднялось над крышами домов и шпилями церквей так высоко, что могло видеть открывающуюся с этой высоты панораму города. Он отправился к Арамису. Ему сказали, что тот уехал в неизвестном направлении. Он захотел повидать Анну. Ему ответили, что девушку увез все тот же Арамис.

Бежар встревожился. Его предположения были довольно мрачного свойства, так как алхимик исходил из того, что Арамис после вчерашней сцены поступил так, как поступил бы Бежар, будучи Арамисом, то есть принял контрмеры. Он попытался поднять шум. Его отвели к преподобному Мерсенну.

Переговорив с патером, Бежар несколько успокоился.

Он понял, что Арамис действует в соответствии с собственными убеждениями. Он просто выполняет данное слово.

Анна Перье будет доставлена в Пор-Руаяль и окажется в безопасности.

Но тут ему в голову пришла другая мысль. Она испугала не меньше прежней. Что, если Анна проговорится и расскажет Арамису о «двойнике»? Бежар не слишком полагался на действенность своего запрета. «К тому же девушка видит в аббате д'Эрбле своего спасителя». И Бежар решил действовать.

«Кто же мог знать, что этот д'Эрбле так быстро выполняет обещания. Мы расстались незадолго до первых петухов. Когда же он спит?! Можно подумать, что этот человек из железа!» — бормотал Бежар, направляясь в Люксембургский дворец. Когда он достиг своей цели, утро уже сменилось днем, и Бежар был беспрепятственно пропущен стражей, хорошо знавшей его в лицо. Королева-мать уже справлялась о нем.

Бежар прошел в покои королевы, но, к его огорчению, Мария Медичи приняла его в обширной зале, где она имела обыкновение принимать своих гостей, а не в опочивальне, которая завладела всеми помыслами алхимика, с тех пор как Арамис указал ему путь к тайнику, скрывавшему ларец.

Бежару страстно хотелось думать, что ларец хранит в себе секрет «золотого эликсира», который он сумеет разгадать.

Королева плохо провела ночь и пожаловалась Бежару на бессонницу. Кроме того, ее донимали боли в суставах.

— Мадам, здоровье заключается в восприимчивости и влажности внутренних органов, — веско заметил Бежар, поглядывая на дверь в спальню королевы. Вам следует в изобилии пить воду; это универсальное растворяющее средство, оно растворяет все соли. Если замедляется кровообращение, вода его усилит…

— Но если кровообращение ускорилось?

— Вода его успокоит, мадам.

— Какая интересная теория! — воскликнула королева-мать, искренне удивленная сведениями, сообщенными ей Бежаром. — Но ведь это очень трудно выпить много чистой воды. Очень трудно и очень невкусно!

— Точнее — безвкусно, мадам, — поправил Бежар. — Чистая вода не имеет никакого вкуса. Чтобы сделать лекарство более приятным, я добавлю в напиток шалфея и вероники, а если вам все же не понравится — цветков гвоздики, розмарина или мака…

— Наверное, это будет очень приятно, — с улыбкой заметила королева-мать и вышла из комнаты, так как в этот момент доложили, что герцог д'Эпернон явился и ждет ее приказаний.

— Ах, узнаю герцога! Как я могу ему что-либо приказывать! — воскликнула Мария Медичи с легкой улыбкой. — Просить его оставаться моим другом — вот все, что я могу и хочу. Проводите герцога д'Эпернона в мой кабинет, я приму его там.

С этими словами королева-мать удалилась, а Бежар остался в одиночестве. Момент был исключительный.

В голове алхимика стремительно пронеслись все соображения, которые свидетельствовали в пользу того, что время настало. Королева-мать поглощена разговором с герцогом д'Эперноном. Поблизости никого нет. Если кому-либо из слуг вздумается прибираться в спальне, он услышит шаги и успеет вернуться в зал для гостей. Ключ при нем. Небеса помогают ему, подобный случай представится не скоро.

Бежар бросился в спальню королевы. Он без труда обнаружил дверь в молельню. Нажал на нее. Дверь не открылась. На лбу мгновенно выступила испарина. Бежар нажал посильнее. Дверь не поддавалась. Неужели это ловушка?!

Иезуиты способны на такое. Бежар навалился на дверь плечом. Напрасно! Борясь с удушливой волной страха, он лихорадочно озирался по сторонам, ища какой-нибудь предмет, чтобы взломать дверь. В панике он был готов сделать это, не задумываясь о последствиях. Какие последствия?!

К черту! Он и так вор! Хотя и не пойманный… Пока не пойманный. Неожиданно простенькая мысль посетила воспаленную голову лейб-медика Марии Медичи. Он протянул свою дрожащую руку. Осторожно, боясь поверить, потянул ручку на себя. Дверь легко пошла навстречу — она открывалась в другую сторону.

Бежар чуть не расхохотался. Он взошел к аналою и понял, что в полумраке, царившем в молельне, ему не разглядеть не только золоченых гвоздиков на стенах, но и самих кинжалов и прочего оружия, висевшего на этих гвоздиках.

В молельне не было окон, и весь свет проникал сюда через отворенную дверцу. «Болван, следовало взять свечу, где-то в заде я видел свечи», пронеслось в голове. Но надо было спешить, он и так сильно замешкался. Бежар помнил слова Арамиса о том, что механизм, приводящий в движение дверцы тайника, расположен на стене прямо за аналоем.

Ощупью он двинулся туда, протянув руки, как слепец. Он лихорадочно шарил по стене. Тянулись томительные мгновения. Наконец он задел висящий на гвоздике стилет, и тот упал на пол. Бежар ударил по стене раскрытой ладонью.

Шляпка гвоздика впилась в нее, но тут же подалась под нажимом и мягко вошла в стену. Кнопка сработала. Дверцы открылись с тихим шуршанием и поскрипыванием. Бежар, уже весь в холодном поту, извлек из кармана ключ… и чуть не разрыдался. Замочную скважину нечего было и надеяться увидеть. Он принялся водить маленьким ключиком по поверхности, за которой хранился вожделенный ларец, молясь, чтобы ключ не выпал из непослушной руки. Вырони Бежар ключ, он не сумел бы найти его в темноте. В этот момент из залы донесся голос королевы-матери. Бежар заметался.