— Ты всё правильно расставил, будет много свободного места побегать, можно даже покататься на роликах. Можно ещё баскетбольное кольцо повесить в коридоре.

Алекс рассмеялся:

— Ты даже образы засёк?

— Прости, но ты так живо всё представлял…

— Не извиняйся, всё нормально. Мне даже понравилось. С тобой круче, чем с отцом, ты больше видишь и чувствуешь, — Алекс положил руку на плечо малыша. — Только не забывай, что я так не умею.

— Грета тоже не умеет, но она привыкла, — по-детски непосредственно ответил Владислав. — Скажи, Юлиан и Анна, они влюблённые, так же как и ты в Жанну, но они чувствуют по-другому. Почему?

Алекс не ожидал вопроса, но понял, что детское любопытство не имеет внутренней цензуры и постарался ответить по-взрослому:

— Они давно знают друг друга, давно любят друг друга, у них нет тайн между собой, и они доверяют друг другу всё, что имеют, а главное — свою жизнь. Я же, только встретил Жанну и не знаю её, не знаю, как она ко мне относится — поэтому сильно волнуюсь.

— А доверить свою жизнь это самое главное? — спросил мальчуган, выдержав тон взрослого разговора.

— Это самое главное. Нет ничего важнее человеческой жизни.

— А птицы, животные, деревья, — переспросил Владислав, — они ведь тоже живые.

— Верно. Но так получается, что человек считает себя царём природы и ставит свою жизнь превыше всего. Хотя жизнь вокруг нас не менее значимая. Один человек должен заботиться о другом, а вместе они должны заботиться о природе, — рассудил Алекс. — Наверное, так.

— Если не будет зверей и птиц, то человека тоже не будет, — уверенно ответил малыш.

Оставив Владислава с Алексом обходить дом, Грета спросила Джоша:

— Это не в правилах совета, но я воспользуюсь нашим уединением. Знаю, Станислав часто так делал, правда, причины были другими. Почему боитесь принять участие в жизни города?

— Я не боюсь. Я не понимаю, почему я должен изменить свою жизнь, бросить свой собственный дом и переехать в Бэйвиль, ради людей, которых я даже не знаю. Шок от встречи с отцом прошел, и я всё больше понимаю, что произошедшее похоже на дополнительную главу в романе, который автор писал, опуская часть героев. Теперь, словно, всё стало на свои места, но отца как не было, так и нет. А у меня два сына и я живой, реально существующий. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Ещё, я знаю, что своим появлением вызвал недовольство как минимум двух людей, а приглашение участвовать в совете — чистая инициатива Паркинсона.

— Вы боитесь, что становитесь зависимым?

— Ничего я не боюсь, — Джош удивлялся перемене мыслей Греты. — Я не хочу быть причиной разлада в компании людей, для которых я чужак, пришлый родственник великого Станислава. Я ничего не знаю о Бэйвиле, не смыслю в медицине, далёк от бизнеса и привык к спокойной жизни в своём доме, там, где у меня есть друзья и знакомые. Я обещал, что подумаю и посоветуюсь с детьми. Время принимать окончательное решение ещё не пришло.

Грета почувствовала, что Джош расстроился и не стала возражать или уговаривать принять своё мнение. Она переключила внимание на сына, радуясь, как быстро Владислав сдружился с Алексом. В обоих мальчишках было много общего, несмотря на большую разницу в возрасте. И что-то подсказывало Грете, где в душе Джоша находится струна, способная изменить голос разума.

Арнольд Эйп завершил все неотложные дела в клинике и решил встретиться с шерифом, чтобы обсудить события, произошедшие на последнем заседании совета. Чувствуя поддержку Артура, врач хотел поделиться своими догадками и опасениями. Расставаться с ожидаемым статусом Арнольду не хотелось.

Шериф сразу высказался против Джоша Фостана, считая его появление в совете ничем иным, как желанием Паркинсона прогнуться перед новыми владельцами компании. Многое из разговора, который произошел, пока Арнольд ждал за дверью, полицейский пересказал своими словами, упустив момент, когда Джош не согласился с преждевременным назначением на место в совете. Врач немного расстроился, узнав, что его считают неспособным на принятие решений и отсутствие собственного мнения.

— Фостан должен завтра уехать, — сказал Артур. — Я предложу собрать совет ещё раз, под предлогом собственного несогласия с предложением Паркинсона. Тебя обязаны будут пригласить.

— На самом деле Тод не выкинул меня из совета, просто отодвинул, — ответил Арнольд. — Правда, такой поворот тоже неприятен.

— Такое впечатление, что ты согласен с тем, что случилось. А я против Фостана и действий Паркинсона, потому что это прямое нарушение правил установленных Милькевичем. Если банкир будет продолжать в том же духе, всё развалится к чёртовой матери. А я привык к спокойной жизни. Не осуждай меня, но то, что в Бэйвиле ничего не происходит — меня более чем устраивает.

— Но город не может жить без денег, — добавил врач. — Я по-своему понимаю Тода, когда он печётся не только о форме управления, но и о постоянных доходах.

— Да, и всё идёт через его банк. Не о городе он заботится, а о своём бизнесе и семье.

— Не знаю, что и сказать, — Арнольд ощутил, что сомнений стало больше. — Я и понимаю Паркинсона, и не соглашаюсь с ним одновременно. Как поступить — не имею понятия.

— Поступай так, как я тебе говорю. Выступи против Фостана, отстой свою кандидатуру и устоявшийся порядок. Тогда Паркинсон не сможет упрекнуть тебя в несостоятельности и неумении принимать решения. Это твоя игра, друг. Тебе строить свою жизнь.

— Наверное, ты прав. Но странно, я ведь своей жизнью доволен.

Шериф посмотрел на Арнольда с нескрываемым удивлением. То, что врач не в состоянии принимать ответственных решений связанных с большими делами, стало понятно Артуру. С одной стороны ему было жаль друга, а с другой, в голове полицейского появилась идея, как можно отстоять собственную точку зрения на события в городе. Грета была права, что члены совета стареют, и время неумолимо движется вперёд.

Появление Джоша в полицейском участке, стало неожиданностью для шерифа и его друга. На мгновение Артур Министи подумал, что Фостан уловил их разговор с врачом и решил устроить разборки. Даже, когда увидел озабоченность на лице экстрасенса, не сразу понял, что речь может пойти о его прямых обязанностях, как полицейского офицера.

— Мистер Министи, я несколько раз помогал полиции в моём городе и подумал, что должен поговорить с вами о возможных проблемах, — начал Джош. — Дело в том, что Виктор Брейкман, юноша, который приехал со мной, находится в довольно необычной ситуации. Какое-то время назад он занял деньги у своих друзей, которые оказались не рядовыми гражданами, а связанными с преступностью людьми. Виктор рассчитывал быстро получить наследство и рассчитаться с долгами, но процесс затянулся. По неопытности, юноша не предупредил своих кредиторов и в нашем городе появились двое ребят, которые его искали. Мой друг — начальник полицейского управления, задержал гастролёров и подтвердил, что их задачей было напомнить Виктору о долге. Вчера я получил информацию, что эти гонцы едут в Бэйвиль.

— Какие-то парни, которым ваш юный друг должен отдать долг едут в мой город, — уточнил шериф. — И почему я должен вмешиваться?

— Я лишь хотел вас предупредить, — ответил Джош. — По опыту общения с полицией округа, я привык сообщать о возможных неприятностях. В этот раз я не хотел делать исключений.

— Мистер Фостан, я думаю, что причиной вашего визита стало нечто другое. Мы же взрослые люди и понимаем, что вчера произошло что-то, для вас не совсем приятное. Скажите честно, вам хотелось поговорить о моём мнении на счёт вашей кандидатуры в совете и предложении мистера Паркинсона. Не так ли?

Джош отвлёкся от своих мыслей о Викторе и попробовал понять, о чём думает шериф. Стало ясно, что Артур Министи не вник в суть рассказа, а в голове у него были лишь волнения о своём друге, деньгах банкира и будущем собственной карьеры и положения. Джош терпеливо пересказал суть своего вопроса. В конце рассказа, он почувствовал, что шериф начинает понимать проблему. От полицейского исходил такой мощный заряд уверенности, что ничего страшного произойти не может, что Джош на минуту ощутил сомнение в правильности своего шага.