Женщина кивнула.

– Э… вы, наверно, слышали, что бедняга Сэм Винсент упал с лестницы в своей конторе вечером два дня назад и скончался?

Она опять кивнула.

– Бедняга Сэм, – посетовал Дуэйн. – Это, конечно, несчастный случай, но я все же должен кое-что у вас выяснить.

– Спрашивайте, господин полицейский.

– Мэм, вам не показалось, что он был чем-то взволнован? Он владел собой? О чем он говорил?

– Сорок лет назад в этом городе убили мою дочь, – отвечала негритянка. – Он предъявил обвинение юноше, на которого пало подозрение. Спустя несколько лет я написала ему письмо относительно этого преступления, и он приехал поговорить о нем. Вот и все.

– Понятно. А он вел себя нормально? Я имею в виду его душевное состояние, как это принято называть. Знаете ведь, как бывает: человек иногда так сильно возбужден, что на ногах едва держится. Такого вы не замечали? Он не терял равновесия?

– Он был хороший человек. А в наших краях, похоже, хорошим людям нет места. Они умирают и умирают, а негодяи живут себе, как ни в чем не бывало.

– Да, мэм, иногда создается именно такое впечатление. Значит, физически он был здоров, да? Вы это хотите сказать?

– Уверена, мистер Сэм не падал с лестницы. Нет, сэр, – заявила женщина. – Он был здоров и мыслил четко, ясно. Я не заметила, чтобы у него были какие-то проблемы с равновесием.

– Понятно, мэм.

– Его смерть – ужасное несчастье для всех. Он был хороший человек.

– Абсолютно с вами согласен, мэм. Старый Сэм, он был мне как отец.

– Он единственный во всем штате не побоялся призвать к ответу белого за убийство негра. На такое способен только очень мужественный человек.

– Да, мэм, – вторил ей Дуэйн, стараясь подавить ликование. Старуха сама заговорила о том, ради чего он, собственно, к ней и приехал. – Я читал материалы дела. Джед Поузи. Признан виновным в убийстве Дэвидсона Фуллера и осужден на пожизненное заключение в 1965 году. Забил жертву лопатой.

Старая негритянка покачала головой, мысленно разматывая клубок спутанных воспоминаний, бравших начало со дня убийства ее дочери. Ширелл, как установил суд, убил Регги Фуллер, и его приговорили к смертной казни. Дэвидсон Фуллер, его отец, потерял все, пытаясь спасти сына. Но суровые испытания не сломили его дух, и в начале шестидесятых он появился на политической арене Арканзаса в качестве одного из самых энергичных и бесстрашных борцов за гражданские права. Однажды Дэвидсон Фуллер остановился у бензоколонки возле Нанли, чтобы заправить машину. Из помещения автозаправочной станции к нему вышло отвратительное чудовище в образе белого человека, который трижды ударил его лопатой, – ни за что, просто потому, что он был негр, – и, вернувшись на крыльцо, стало, как ни в чем не бывало, пить «черри смэш», пока не приехала полиция. Мистер Сэм не смог добиться смертной казни для Джеда Поузи, но настоял, чтобы его осудили на пожизненное заключение.

Будто одновременно подумав об одном и том же, они встретились взглядами. Дуэйн поведал женщине новость, которую он был послан сообщить.

– Вы слышали, что Джеда Поузи выпустили из тюрьмы?

Взгляд негритянки наполнился ужасом.

– Да, сегодня он выходит на свободу. Говорят, собирается поселиться в хижине своего брата Лама, где-то в горах. Очень жаль. Его место в тюрьме. Там он бы и должен гнить до конца своих дней.

Дуэйн улыбнулся.

– Что ж, большое спасибо, мэм. Вы мне очень помогли.

***

Джек Прис вошел в комнату, где хранилось оружие. Помещение было просторное, рассчитанное на двести винтовок, хотя в настоящий момент здесь находилось около тридцати – несколько комплектов производства его компании, все готовые к отправке в различные горячие точки мира.

Прис задумался.

Стрелять придется ночью. Что лучше использовать: инфракрасное или пассивное естественное освещение? Дальность стрельбы – не более двухсот ярдов. Какое оружие больше подходит для этой цели?

Разумеется, система №1 – «Найт» СР-25 с термочувствительным оптическим прицелом «Магнавокс» и глушителем компании «Джей-Эф-Пи». На сегодняшний день это лучшая снайперская винтовка в мире. Прис взглянул на ячейку, в которой хранилась под замком система №1 – демонстрационный экземпляр. В нем заговорил бизнесмен. Общие затраты на один такой комплект – за винтовку, очень дорогой термочувствительный оптический прицел, глушитель и комплекс услуг оружейников, собирающих разрозненные детали в единую систему, – составляют восемнадцать тысяч долларов. А ведь всегда есть вероятность поломки или даже утраты оружия на поле боя. Готов он к таким финансовым убыткам? Хуже того, оружие это меченое: на винтовке и прицеле еще не затерты серийные номера, указывающие на то, что данное боевое снаряжение числится за ним. Если по нелепой случайности он выберется из переделки без своего оружия, и оно попадет в руки властей, его вычислят мгновенно, фактически через несколько часов. Конечно, у него есть влиятельные союзники в разведывательной службе и в военных кругах. К тому же всегда можно прикрыться спасительным лозунгом национальной безопасности, хотя, с другой стороны, сегодня этот лозунг уже не имеет прежней магической силы. Рассчитывать на успех не приходится: газетам плевать на такие высокие материи, как национальная безопасность. Они, в общем-то, даже в идею государства не очень-то верят. Какая уж тут безопасность! Так что друзья едва ли его спасут: политиканы из Вашингтона без сожаления продадут его охотникам за Пулитцеровской премией. Значит, «Стоунер» отпадает.

Прис перевел взгляд на менее габаритное полуавтоматическое оружие. В основном это были усовершенствованные М-14 и «Спрингфилды» – М1А – все натовские винтовки калибра 7,62, переделанные по стандартной модели снайперской винтовки М-21, которой пользовались армейские стрелки во Вьетнаме. Винтовки повышенной точности, снабженные прибором ночного видения (как правило, это оптический прицел «Старлайт» AN-PVS-2) и глушителем JFP. Замечательное оружие – с сотней специальных делений на прицеле, позволяющих увеличивать точность и надежность попадания в цель. В отличие от обычной модели М-14, которой в его арсенале не было. Однако у этого оружия был тот же недостаток, что и у системы №1: оно числилось за его фирмой. Хотя откреститься от него, возможно, и удалось бы, поскольку это были винтовки относительно старые, имели гораздо более долгую историю и поступили к нему по разным каналам, а значит, напасть на его след по документам будет весьма сложно. Следователей здесь ожидают и тупиковые ситуации, и ложные следы – в зависимости от конкретного оружия. Достаточно ли это безопасный вариант для него, если он вдруг потеряет винтовку, а она потом найдется? Тут не угадаешь. А жить следующие десять лет в постоянном страхе, ожидая, что какой-нибудь компьютер в правительственных органах случайно установит связь между ним и серийным номером утерянного оружия, – перспектива не из приятных. Нет, М-21 тоже отпадает.

Теперь затворное оружие. Оно тоже поступало из разных источников, причем довольно много с «гражданки». В сущности, это те же винтовки «Ремингтон-700», только несколько доработанные новыми подрядчиками: над некоторыми потрудилась фирма «Ремингтон Кастом Шоп», над другими – «Робар», «Макмиллан» или «Профайбер», над третьими – фирмы, работающие по индивидуальному заказу («Тэнкс Райфл Щоп», «Ди энд Эл Файерармз», «Фултон Армори»). Некоторые снабжены приборами ночного видения, одна или две – лазерами, еще парочка имеют примитивные прицелы «Льюполд», используемые полицейскими стрелками, или «Юнертл-10», приглянувшиеся морским пехотинцам. Но и с этим оружием не исключена вероятность установления владельца, хотя и не обязательно, – если он тщательно проверит документацию и сделает верный выбор. Однако тут существует другая проблема – тактического характера.

Прис знал, что он должен поразить две цели – сначала Суэггера, потом мальчишку. Затворное оружие бьет метко. Это доказали Суэггер во Вьетнаме и сотни ребят из полицейских подразделений спецназа, «Дельты» и группы по освобождению заложников в составе ФБР. Один выстрел – один труп. Таков главный принцип профессионального стрелка. Только ведь затворным оружием одним махом не поразить сразу несколько целей. Чертов затвор после каждого выстрела приходится передергивать: дюйм вверх, два – назад, два – вперед, один – вниз. Так уж придумал Питер Пауль Маузер в 1892 году, более ста лет назад. Хороший стрелок делает это за доли секунды, да и Прис когда-то был столь же скор на руку. Но сейчас не тот случай. Пока он будет возиться с затвором, а после выискивать цель №2, тот может скрыться, и тогда все полетит к чертям собачьим.