Яслин повела плечами и улыбнулась.

– Видела?

– В прачечной.

– У-упс, – выдохнула Яслин.

– Как же Юэн?

– Что Юэн? Он ничего не узнает. Господи, мне нужно поспать. Я разваливаюсь на части.

Яслин оставила Речел в ванной.

Речел тут же выключила душ и последовала за Яслин.

– Мне это не нравится.

– Что?

– Что ты изменяешь Юэну. Сама часами науськивала Кэрри Эн бросить Грега, как только она узнала об измене, а теперь пошла и сделала то же самое. Лицемерие чистой воды.

– Неужели? – безразлично произнесла Яслин.

– Да.

– С каких это пор ты смеешь указывать мне, как жить?

– С тех пор, как ты изменила моему другу.

– Твоему другу?

– Да. Юэн мой друг. Он будет шафером на моей свадьбе. Он лучший друг моего будущего мужа. И что прикажешь делать, когда он придет ко мне и будет распинаться, как сильно тебя любит? Делать вид, что ничего не произошло? Какое двуличие. Я буду чувствовать себя виноватой. Каждый раз, глядя на Юэна, буду вспоминать тебя и этого ужасного типа в прачечной.

При воспоминании об «ужасном типе» Яслин невольно улыбнулась.

– Я не собираюсь вести монашеский образ жизни, чтобы ты чувствовала себя уютно, устраивая званые ужины для женатых парочек, – бросила она в ответ.

– Ну и отлично. А я больше не хочу, чтобы ты была подружкой невесты, – тихо проговорила Речел.

– Да брось ты, ради бога.

– Мне это не нравится. Не хочу, чтобы к алтарю меня провожала прелюбодейка!

– По-моему, чтобы считаться прелюбодейкой, нужно быть замужем, – заметила Яслин.

– В этом вся ты, – раздраженно выпалила Речел. – У тебя всегда найдется отговорка. То, что ты изменила Юэну, само по себе отвратительно. Почему ты не воспринимаешь мои чувства всерьез?

– Потому что твои чувства – полный бред. Неверность встречается сплошь и рядом. «Птички делают это. Пчелки делают это. Даже ученые блохи делают это…»[27]

– А я не делаю. И Кэрри Эн тоже. Даже ты. Посмотри, к скольким несчастьям это привело в твоей жизни. Вспомни своего отца!

– Что ж, яблоко от яблони недалеко падает. Послушай, Речел, я не нуждаюсь в твоих поучениях. Я устала. Раз уж на то пошло, Жиль оказался не так хорош, и за добавкой я не побегу. Это всего лишь минутное курортное помешательство, и если ты хоть на секунду снимешь маску святоши, то поймешь сама. Никто ни о чем не узнает. И ничего страшного не произойдет.

– Нет. Уже произошло, – не унималась Речел. – Не хочу, чтобы ты осквернила начало моего брака своими омерзительными блуднями!

– Господи боже… Что за бред ты несешь?

– Верность для меня кое-что значит! И верность Юэну должна что-то значить и для тебя!

– Ты пребываешь на огромном романтическом облаке, – раздраженно пробурчала Яслин.

– Я верю в честные отношения.

– Ты веришь в сказки. Думаешь, что выйдешь за Патрика, у вас будет два и четыре десятых среднестатистических ребенка, Лабрадор и идеальная жизнь? Разуй глаза! В реальной жизни все по-другому. Две трети браков заканчиваются разводом. С какой стати ты возомнила, что у тебя все сложится иначе? Даю два шанса из трех, что в конце концов ты потерпишь крах, как и все мы, независимо от того, пойду я за тобой к алтарю в омерзительно безвкусном платье подружки невесты или нет!

Речел попятилась, будто Яслин влепила ей пощечину.

– Не могу поверить, что ты это сказала. – Ее лицо подрагивало. – Мы празднуем мой девичник, а ты только что пожелала мне развода! Как ты могла? Ах ты сука!

– Виновата, – вяло извинилась Яслин.

– Нет, ты не виновата. Ты никогда не чувствуешь себя виноватой! Никогда. Обращаешься с людьми, будто они живут на свете лишь для твоей пользы, и тебе наплевать на чужие чувства, заботишься лишь о себе…

Яслин резко села на кровать, словно вовсе не контролировала свои движения. Вроде как раздосадованный кукольник выронил веревочки и просто бросил ее, как марионетку. В глазах застыла боль.

– Речел, – прошептала она. – Прошу, не кричи на меня.

– Ты всегда смотрела на меня свысока. Думаешь, мы все идиоты…

– Речел, – повторила Яслин. – Умоляю, прекрати. Кажется, я сейчас упаду в обморок.

– Ага, как же, – фыркнула Речел. – Даже понос у тебя превращается в смертельную болезнь.

– Нет, правда. Мне правда плохо.

– Ага. Всем плохо. Переживешь. Ты просто пытаешься заставить меня пожалеть тебя, потому что не хочешь говорить о том, что натворила этой ночью.

Яслин медленно легла на кровать.

Речел стояла у окна, скрестив руки, будто защищаясь. Ее слишком занимали собственные переживания, чтобы беспокоиться о несомненно преувеличенной боли Яслин.

– Почему бы тебе не взять еще моего обезболивающего, – продолжила она. – Не стесняйся. Пользуйся, как пользуешься всем в моей жизни. Ведь у нас все общее, правда? – Речел была в ударе. – И я всегда была рада поделиться с тобой. Добрячка Речел! Речел выдаст дорогой увлажняющий крем, потому что Яслин невнимательно собирала чемодан. Вручит белоснежное полотенце, чтобы Яслин могла вытереть потекший автозагар. И одолжит платье, которое берегла для выпускного вечера, потому что Яслин запачкала свое мороженым. Ты хоть знаешь, как часто за последние пятнадцать лет мне приходилось закусывать губу, чтобы не наорать на тебя? Если бы. Тебе даже в голову не приходит. Как можно! Ведь ты – существо особой касты. Простые смертные вроде меня, Кэрри Эн и Юэна живут на земле лишь для того, чтобы расчистить твой жизненный путь. Что ж, возможно, теперь этому придет конец. Вероятно, тебе придется пожить немного в реальном мире – теперь, когда твоя карьера катится ко всем чертям. Научишься считаться с другими людьми. И быть настоящей подругой, если не хочешь растерять всех своих друзей. Ты недостойна Юэна. Я надеюсь, что он встретит в Дублине кого-нибудь лучше тебя.

И с этими словами Речел вышла из комнаты, даже не обернувшись. Она и не подозревала, что наберется сил выдать такую речь, но сомневалась, что выдержит и не извинится, стоит ей увидеть мученическое выражение лица Яслин. Она видела его тысячу раз, и каждый раз оно пробирало до костей. Опущенные уголки рта. И печально-прекрасный блеск слез в больших круглых глазах.

– Речел! – из последних сил выкрикнула Яслин, глядя, как лучшая подруга твердо шагает к двери.

Речел вздернула голову и не замедлила шаг. Пойдет посидит на пляже и выпьет коктейль. Почитает книжку, будет наслаждаться последним днем в Турции и распланирует, как изменится ее жизнь после возвращения в Англию. Наконец-то последнее слово осталось за ней.

– Речел!

Оказавшись за дверью, Речел перешла на бег и, едва очутившись на пляже, расплакалась.

– Черт!

Так сильно живот еще ни разу не болел. Яслин проглотила две таблетки обезболивающего и какое-то время лежала на кровати в темноте. Она и не помнила, когда в последний раз ей было так жаль себя.

Она мысленно сделала себе выговор. «Соберись, Яс. Всего лишь приступ боли в животе. И раз уж мы заговорили о животе…»

Яслин с отвращением прощупала мышцы пресса. Целую неделю она переедала, пила слишком много вязких сладких коктейлей и совсем не занималась спортом. И по возвращении в Лондон ей ни за что не убедить модельное агентство, что ее место на обложке модного журнала, а не в каталоге термального белья. Дома придется установить жесткий режим: тренировки, упражнения на пресс и, может, йога.

Спазмы в животе отпустили. Яслин выпрямилась на кровати.

Виндсерфинг – отличное упражнение на пресс. Она пойдет на пляж и часок покатается. Она же давно собиралась. И у Речел будет время остыть. Ведь в конце концов у них все наладится, правда? Не может же она отказаться от Яслин в качестве подружки невесты. Платья-то уже готовы.

Яслин надела бикини и посмотрела на себя в зеркало. Учитывая, что всю неделю она проленилась на солнышке, вид у нее был не очень-то отдохнувший. И ночь в прачечной, проведенная на ложе из неуютных влажных полотенец, не пошла ей на пользу. Она вовсе не намеревалась всю ночь пролежать на полу в прачечной. И тем более проснуться наутро в одиночестве, когда уборщики заступили на вахту.