Не поднимая на него глаз, она спросила, словно испугавшись, что он уедет:

– Так вы намерены покинуть этот дом?

– О нет, нет! Наоборот, мое присутствие более необходимо именно теперь: я должен вам помочь. Однако если мне случится стать советником в Высшем Совете, неплохо бы иметь собственный дом. Я хочу купить владение в Каз-Пилоте.

– Очень хорошо, – обрадовалась она.

Он опустился перед Мари на колени. Сначала прижался щекой к ее бедру, потом попытался нащупать ее руку. Генеральша не сопротивлялась. Уверившись в том, что она никогда не припомнит ему происшедшего и навсегда забудет о едва не разлучившей их сцене, он поднялся со словами:

– Нам необходимо отдохнуть, Мари. Завтра день будет трудный…

Мари тоже встала. Она не стала сопротивляться, когда шевалье обнял ее, потому что он сказал:

– Мари! Вы возвратили мне свое доверие, это хорошо. Клянусь, что вы победите! Сам факт, что вы снова в меня поверили, означает поражение для вашего врага Мерри Рулза… Теперь мы сразимся с ним не на жизнь, а на смерть!

Мобре склонился и поцеловал ее в шею. Он почувствовал, как она нервно сжимает его в объятиях, цепляясь за него, словно за последнюю свою надежду.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Возвращение Байярделя

Едва завидев с борта своего судна берега Мартиники, Байярдель ощутил, как его сердце сжалось от смутного беспокойства. С тех пор как капитан береговой охраны расстался с Лефором, он старался не думать о позорном провале порученной ему экспедиции. В целом он не жалел, что не одолел флибустьеров с Мари-Галанта, как не жалел и о встрече со старым другом, так как предвидел, что Лефору еще предстоит сыграть значительную роль; он отлично знал своего всегдашнего товарища и был готов на все ради спасения того, что еще можно было спасти на острове, как и в доме генеральши, когда начинающаяся анархия завершит свое дело.

Но с той минуты, как он увидал темные, поросшие зеленью холмы, кудрявые кокосовые пальмы, сгрудившиеся вдоль побережья и служившие ему ориентиром, он взглянул на свое положение другими глазами, а на будущее – в ином свете.

Он неизбежно должен был осознать свой полный провал. Для такого офицера, как он, это было не только болезненное унижение; не говоря уж об ожидавшем его возможном наказании, он мучился вопросом: как повлияет его поражение на авторитет генеральши; эта экспедиция была ее первым приказом на следующий же день после вступления в должность!

Когда фрегат бросил якорь в бухте Сен-Пьера, Байярдель приказал вынести на палубу раненых, которые во время похода сильно страдали от жары. Один из них погиб от заражения крови; для него уже ничего нельзя было сделать, и его тело сбросили на съедение акулам, которые рвали его одна у другой.

Капитан принял участие в погрузке раненых в шлюпки; на них и должны были доставить несчастных в Сен-Пьер, а затем перенести в форт; когда спустилась ночь, Байярдель приказал зажечь кормовой фонарь и доставить его самого на сушу.

Он не удивился, увидев при высадке лейтенантов Гроке и Конта, высланных ему навстречу Мерри Рулзом. Те сообщили Байярделю, что майор ждет его, а когда они обступили капитана с двух сторон, у него появилось неприятное ощущение, будто он арестован.

Они двинулись по направлению к холму, на склоне которого высокие серые стены крепости уже тонули в сумерках. Дорогой Гроке сообщил Байярделю, что капитан «Быка» Эстеф живым и здоровым вернулся в Сен-Пьер, что явилось для капитана новостью. Но ему уже было известно, что Эстеф сбежал. Тем не менее он поостерегся задавать вопросы, отлично понимая, что то, о чем еще не знает, он услышит от майора.

Мерри Рулз де Гурсела, предупрежденный о прибытии «Мадонны Бон-Пора», не выходил из своего кабинета. Когда трое офицеров вошли во двор форта, Байярделя предупредили, что Рулз его ожидает. Такая спешка майора показалась ему дурным предзнаменованием, однако он приготовился твердым шагом пройти к нему.

Оказавшись в кабинете, он сейчас же про себя отметил, что лицо Рулза приняло строгое выражение. Майор поднялся и приблизился к нему, чтобы как можно короче и холоднее ответить на его приветствие, а затем, не медля, сухо проговорил:

– Итак, сударь, вы вернулись, как мне доложили, на «Мадонне Бон-Пора». Вы можете мне сказать, что сталось со «Святым Лаврентием»?

– Майор! – отвечал капитан. – «Святой Лаврентий» сильно пострадал во время столкновения с флибустьерским судном в бухте Валунов…

Рулз перебил его восклицанием:

– Он затонул?! Да вы знаете, что такое для острова наши три корабля береговой охраны? Вы ответите за это!

– «Святой Лаврентий» не затонул, майор, но, как я уже сказал, сильно пострадал. Плотники сутки заделывали пробоины. Да и его рангоут пострадал, а потому «Святой Лаврентий» сможет, очевидно, прийти в Сен-Пьер не раньше завтрашнего утра или даже вечера.

– Значит, это вы выручили «Святого Лаврентия» из беды? Стало быть, вы сами уничтожили флибустьерское судно, которое нанесло ему ущерб? Надеюсь, так вы и поступили?

– Напротив, майор, – спокойно возразил Байярдель. – Я добился освобождения «Святого Лаврентия» и его команды в результате переговоров с капитаном Лашапелем, захватившим его в плен.

– Вы вступили в переговоры с разбойником?

– А разве я мог бы поступить иначе? Ведь мы проиграли.

Мерри Рулз повернулся к капитану спиной и отошел, охваченный, как казалось, сильным волнением. Затем вернулся к капитану и уставился на него, сверкая глазами:

– Говорите, вы проиграли? Как?! Вы командовали тремя отличными кораблями с первоклассными командами. Вам доверял народ, а что вы сделали? Разделили свои силы! Не знали, что за демоны эти пираты? Послали «Святого Лаврентия» навстречу скопищу разбойников, не сообразив, какие огромные у них силы! Вы, командующий экспедицией, оставили лучшее судно и отправились дальше на поиски Бог знает чего! Все верно?

– Хм… – начал Байярдель. – Так вам сказал капитан Эстеф. По правде говоря, в его рассказе не слишком много лжи; представленный вам таким образом доклад дает вам, в самом деле, основания для упреков. К сожалению, поступая таким образом, я лишь следовал вашим указаниям. Вы сами рекомендовали мне захватить как можно больше пленников. И я приказал Шансене, прежде чем открывать огонь, вступить в переговоры с флибустьерским судном и даже по возможности избежать сражения. Но в ту минуту, как Шансене обратился к капитану Лашапелю…

– Скажите лучше: к морскому разбойнику Лашапелю…

– К капитану Лашапелю, майор! Это его воинский чин согласно каперскому патенту, подписанному командором де Пуэнси по приказу короля… Прошу прощения! Капитан Лашапель открыл огонь без предупреждения, потому что почувствовал себя под угрозой…

– Действуя таким образом, он поступил, как разбойник. Ваша ответственность велика. Во всяком случае, вина за поражение падает на вас. А вы, капитан, похоже, забыли об этом, если говорите в непозволительном тоне. Ваша дерзость неуместна, сударь, ведь вам грозит военный трибунал. Не знаю, какие объяснения вы представите трибуналу, когда будет рассмотрено ваше дело! А сейчас я хочу от вас услышать, как вы сами смогли избежать опасности и освободить «Святой Лаврентий» и его команду.

– Господин майор! – не повышая голоса, продолжал Байярдель. – У меня нет оснований лгать вам. Я прибыл в Железные Зубы и обнаружил там флибустьерское судно. Я подошел к берегу и высадился, так как команда неприятельского судна коптила мясо на берегу. Я приказал этим людям сдаться. В ответ они открыли огонь, а их корабль обстрелял наши шлюпки. Через несколько минут после начала боя мы с капитаном этого судна узнали друг друга…

– То был Лефор! Пусть мне обрежут уши, если там оказался не этот негодяй! – вскричал Рулз, все больше раздражаясь.

– Да, господин майор. Это был Лефор…

Теперь краска гнева бросилась в лицо и Байярделю. Капитан чувствовал, что в таком состоянии способен натворить глупостей. Он не удержался и вскричал: