— Какой кинжал?

Помимо кинжала, подаренного Лайаной и висевшего на поясе Солдата, у него было еще два или три в седельных сумках. Солдат извлек один из них — красивый кинжал с обсидиановой рукоятью, посверкивавшей в свете костра. Он вынул клинок из ножен, и отблески пламени заиграли на лезвии. Затем Солдат показал Глокку и сами ножны, сделанные из мягкой черной кожи и украшенные бронзовыми заклепками. Вин взял кинжал и ножны и принялся вертеть их в своих толстых пальцах.

— Хороший блеск. Глокк любить хороший блеск.

— Кинжал твой, если проведешь меня через болото.

Широколицый гигант медленно кивнул, не отрывая взгляда от оружия. Солдат забрал у него клинок и спрятал в седельную сумку.

Обретя проводника, Солдат немного успокоился. Он снова улегся, положив под голову свернутое одеяло, и принялся любоваться звездами. Эти небесные тела никогда его особо не занимали — если, конечно, речь не шла о навигации — но тем вечером они выглядели необычайно красиво, искрами пронзая темноту небес подобно серебристым копьям света.

— Расслабился, да? Утешился? Доволен и счастлив? — сказал ворон. — Надеюсь, ты учитываешь тот факт, что наш верзила-знакомец может попытаться убить тебя и забрать все добро, не дожидаясь завтрашнего утра?

Слова птицы ворона нарушили безмятежность Солдата.

— О чем ты?

— Подумай головой. Что ты о нем знаешь? Да ничего. А если он пристукнул и съел сотню несчастных путников? И ты веришь ему на слово?

Солдат покосился на гиганта, сидящего по другую сторону костра. Казалось, тот не обратил на болтовню ворона ни малейшего внимания. Наверное, птица говорила слишком быстро для полуграмотного вина, а непонятные слова гигант из Хуккарры просто игнорировал — отворачивался и напевал себе под нос или рассеянно смотрел в пространство. Глаза Глокка были пусты и лишены всякого выражения.

— Слушай, птица. Я знаю многих хуккарранских полугигантов… ладно, одного или двух… И они всегда казались мне слишком глупыми, чтобы лукавить. Даже мои ножны не считают это существо достойным песни-предупреждения.

— Непременно найдется выродок, не похожий на остальных. Я не утверждаю, что он опасен. Просто не исключаю такой возможности. Этот тип выглядит пронырой. Только глянь, какие у него суетливые пальцы.

На другой стороне костра Глокк зевнул, демонстрируя Солдату длинный ряд крепких квадратных зубов.

— Притомился? — спросил Солдат. — Спи, если хочешь. Я покараулю.

— Не надо. Здесь не плохо. Плохо в болоте. Ты спать. И я спать. И птица спать. Так лучше.

— Ладно, как скажешь, — ответил Солдат. Его подозрения начали укрепляться.

Человек и гигант улеглись по разные стороны костра. Ворон устроился на бревне. Все продолжали бодрствовать, по меньшей мере, пару часов. Гигант поглядывал на рыцаря, а рыцарь — на вина, пока, наконец, Солдатом не овладела дремота. Его разбудило пение ножен, а в следующий момент ему показалось, что кто-то поспешно удрал в кусты.

Солдат сел, сжимая меч в руке.

Глокк стоял по другую сторону огня, замерев в неудобной позе.

— Чем это ты занимаешься? — проворчал Солдат.

— Пошел за бревном, — ответил гигант. — Для огня.

— Что там шевелилось? Я заметил какое-то движение, когда проснулся.

— Моя думать, это быть дикий кот. Пришел красть еду.

— И в костре нет полена — только угли.

— Моя еще не ходить. Идти сейчас.

Солдат пристально наблюдал за Глокком. Тот выпрямился и подошел к поленнице. Он выбрал огромный сук толщиной с человеческую ногу. Сук был слишком велик для костра, и гигант разломил его о бедро. Ни один человек, даже самый сильный, не сумел бы повторить этот подвиг. Глокк взял сук за один конец, как дубинку, и направился обратно к костру — и к Солдату.

— Давай, — проворчал Солдат, — брось его.

Гигант стоял на месте, всем своим видом давая понять, что у него не было иных целей, кроме забот о нуждах лагеря. Он остолбенело заморгал, но дубинки из рук не выпустил; меж тем этот сук мог расколоть голову Солдата с необычайной легкостью. В конце концов, он все же подался вперед и швырнул полено в костер. Взметнулись искры, и огонь вновь разгорелся. Глокк по-прежнему стоял на ногах, поглядывая на Солдата. Затем сел и принялся ворошить палкой в костре.

— Что я тебе говорил? Изобретательный дьявол, да? — затрещал ворон.

— Не знаю. Еще не уверен.

— Не уверен? Не уверен?! Значит, ты еще глупее, чем я думал. Пошевели мозгами хоть немного.

— Ладно, ладно, ему не следует доверять. Но мне нужно поспать.

— Я буду начеку. Можешь закрыть глаза.

Солдат опустил усталую голову и долго лежал, раздумывая над своими проблемами. Наконец он уснул, и сны его были отрывистыми и тревожными.

Когда Солдат открыл глаза, уже наступило утро. Он чувствовал себя усталым и разбитым, однако, поднявшись и ополоснув лицо, вновь обрел способность действовать. Ворон скакал вокруг огня, сражаясь с длиннющим толстым червем. На несколько секунд показалось, что червяку удастся спастись, но тут ворон нанес решающий удар и заглотил добычу.

— Омерзительно, — пробормотал Солдат себе под нос.

— Тебе неприятно? Тогда загляни вон за тот валун и полюбуйся, как хуккарранец поедает живьем кролика.

Солдат поморщился.

— Спасибо, обойдусь.

Гигант появился из-за камня. По его подбородку стекала кровь. Казалось, он позабыл о событиях прошедшей ночи, а Солдат решил не поднимать эту тему. Сам он позавтракал карфаганскими овсяными лепешками, пропитанными топленым свиным салом. Солдату не особенно нравилась армейская пища, которую Красные Шатры ели в походах, но он ценил ее за сытность и питательность. Запив лепешки горячим настоем, он оседлал кобылу и призвал своих спутников отправляться в путь.

Глокк показывал дорогу. Солдат следовал за ним, ведя лошадь под уздцы. Они шагали через высокий камыш, чьи верхушки дрожали где-то над головой Солдата. Иными словами, гигант видел, что происходит впереди, а Солдат — нет. Подобная ситуация беспокоила и настораживала. В конце концов, Солдат велел ворону подняться в воздух и вести наблюдение.

Среди камышей щебетали птицы. Опасное для людей и гигантов болото — настоящая кладовая для птиц. Здесь можно разыскать семена тысяч растений и тем прокормиться. Обитали в окрестностях и рептилии, питающиеся птичьими яйцами бесчисленные насекомые… Иными словами, вокруг Солдата и его спутников кипела жизнь. Одна из форм этой жизни пришлась Солдату не по душе — огромные черные москиты, тучами садившиеся на обнаженные участки его кожи.

По обеим сторонам смутно вырисовывались стены огромных, высоких утесов. По мере продвижения спутников утесы все сдвигались и сдвигались, а проход делался уже и уже. В полдень Солдат объявил о привале. Он разровнял среди камышей небольшую площадку, где и расположились путешественники. Ворон спустился перекусить. Глокк с полдюжины раз просил показать кинжал, покуда Солдат, наконец, не ответил ему резким отказом.

— Глокк не счастлив, — сказал гигант. — Твоя давать Глокк кинжал.

— Проведи нас через болото, и ты его получишь. Гигант рассердился.

— Глокк брать кинжал. Глокк очень сильный. Сломать Солдату спину голыми руками.

Обнаженный волосатый гигант приобрел угрожающий вид и начал медленно подниматься. Он напоминал медведя, встающего на задние лапы, и явно готовился к битве. Солдат вскочил и выхватил из ножен меч.

— Ты выполнишь обещание! Иначе я снесу тебе голову с плеч.

Вместо того чтобы горестно захныкать, как бывало до сих пор, гигант кинулся вперед.

Солдату не хотелось убивать здоровяка. Во-первых, Глокк был безмозглым простаком, и это напоминало бы убийство бессловесной твари. А во-вторых, Солдат рисковал остаться в самом сердце топи в компании одного только ворона. Хотя Солдат часто полагался на птицу, он сознавал, что ворон не сумеет найти проход в трясине.

Солдат прыгнул в сторону и резанул Глокка по уху.

— Ой, больно! — закричал гигант, хватаясь за пораненную мочку. Кровь потекла между его толстыми пальцами. — Глокку очень больно.