— Хорошо, — сказал он. — Если рыба до сих пор не кончилась, тяните ее дальше, в областной центр.

Голос далекий, но Колокольцев почувствовал, что Сенкевич улыбается, хотя чему тут улыбаться. Знал бы он все заботы, какие принесла фантастическая рыба на первых шести километрах пути. Только на шести километрах! И ведь современная техника тащит, современные руководители командуют, а скорость три километра в день!

— Юрий Александрович, а если она и в области не кончится? — спросил Колокольцев.

Сенкевич засмеялся:

— Не пропадем. Я свяжусь с Туром Хейердалом, плот сделаем, погрузим вашу рыбовозку вместе с Витяем и Парфенькой и махнем по экватору — весь земной шар обмотаем вашей Лукерьей.

— «Лукерья» — это название кафе, а рыба без названия, и неизвестно, рыба ли это. У ней голубые глаза и веки с ресницами, как у коровы. А плавников только два, у головы, и оба пятилепестковые. Но это не все. Вокруг головы у нее золотой венец, а на морде вчера Парфенька ноздри разглядел. Может, она вправду богиня наяда?

— Вполне возможно. У природы еще много сюрпризов.

— Шутите?

— Нисколько.

— А сейчас-то что нам делать?

— Тяните дальше, пока не поймаете всю. Колокольцев вздохнул и положил трубку. Тяните, а они потом будут «Клуб кинопутешествий» на этом делать, «Очевидное — невероятное», «В мире животных». До чего обленились люди, а еще москвичи!

XII

Районная газета вышла праздничной, в две краски: текст обычный, черный, а название газеты, «шапка» внутреннего разворота и отдельные заголовки — красные.

Вместо передовой статьи Колокольцев поставил слегка подредактированную речь Балагурова, произнесенную перед началом транспортировки чудо-рыбы.

«Дорогие товарищи! Весь народ нашего Хмелевского района участвует в беспримерной, никогда не виданной кампании по второй части поимки чудо-рыбы или гигантского речного животного неизвестного вида, неопределенной длины. Первая часть поимки проведена успешно, благодаря самоотверженности представителя рабочего класса опытного рыбака Пар-фения Ивановича Шатунова, благодаря оказанной ему дружной помощи представителей ивановского крестьянства, специалистов сельского хозяйства и служащих.

Поимкой чудо-рыбы или рыбообразного животного, прекрасного, как сказочная наяда, впервые в мире достигнут в принципе недостижимый идеал, а также многократно перевыполнены уже на данном этапе индивидуальные обязательства т. Шатунова. Он мечтал поймать трехметровую щуку, а поймал уже несколько километров!»

Рядом с этой крупно набранной статьей была колонка мелких информации: об ударной работе на пилораме, готовящей тес для желобов; о слесарях «Сельхозтехники», которые работают самоотверженно на берегу залива; о передовых шоферах колхозов и совхозов на транспортировке рыбы.

А справа на две колонки красовался большой портрет Парфеньки, небритого, но зато в подвенечном старинном костюме, в косоворотке, в кепке-восьмиклинке с пуговкой на макушке. Парфенька глядел со страницы на читателя, живой, испуганно-серьезный, морщинистый, в красной, правда, рамке, а под рамкой горели тоже красные буквы: «Трудовой подвиг Парфения Шатунова» — название очерка Кирилла Мухина и Льва Комаровскога.

Очерк получился большой, с первой страницы его перенесли на вторую, а самый конец на третью — здесь, на развороте двух страниц очерк смотрелся хорошо, потому что был разделен на три части и стоял среди других материалов и четырех фотоснимков: общий план Ивановского залива с рыбовозкой и Витяем на подножке кабины; кафе «Лукерья» с улыбающейся в раздаточном окне Клавкой; ветла с красным флагом на вершине и с головой радиста, выглядывающей из окопа; колонна грузовиков с рыбой на проселке.

Весь этот интересный очерк приводить здесь не обязательно, события нам уже известны, но несколько любопытных фрагментов хочется дать.

«Началось это самым ранним утром, когда еще ни один из горячих лучей багряного солнца не коснулся земель и вод нашего родного района вообще и окрестностей деревни Ивановки, с ее заливом, сосновой дубравой, лиственным бором и дамбой, в частности.

Знаменитый на всю хмелевскую округу рыболов, ныне пенсионер районного значения, бывший бригадир бывшей рыболовецкой артели, а потом бригады совхоза «Волга», бывший «маяк» и бывший ударник коммунистического труда товарищ Парфений Иванович Шатунов, невысокий, но стройный, как солдат на строевом смотре, прибыл со спиннингом отечественного производства на пензенском велосипеде к волжскому заливу в окрестностях деревни Ивановки с благородной целью — спасти утководческую ферму ивановского колхоза от разбойных нападений неизвестной щуки. Лукерьи. Этот патриотический поступок товарищ Парфений Иванович Шатунов совершил по сигналу продавца Клавдии Васильевны Маёшкиной, известной активистки райпотребсоюза, которая, благодаря присущей ей бдительности, первой увидела водную хищницу из быстро идущего по дамбе грузовика и тут же обратила внимание его водителя В. П. Шатунова, родного сына т. П. И. Шатунова, члена ВЛКСМ, а во второй половине того же дня, не надеясь на него, сообщила о факте увиденного его отцу, выдающемуся рыболову товарищу Парфению Ивановичу Шатунову лично. И вот он, проявив присущее ему мастерство, личное мужество и самоотверженность, поймал на блесну из столового серебра гигантскую Лукерью, которая оказалась не щукой и не Лукерьей, а неизвестным организмом невероятной длины…»

После рассказа о вытаскивании этого организма, о всех помогавших тружениках района нарисован интересный художественный образ Парфеньки:

«Несмотря на невысокий рост, равный 152 сантиметрам высоты, т. П. И. Шатунов отовсюду виден своей неутомимой деятельностью в качестве рыболова-удильщика. В период зимнего бесклевья он спит нормально, как все труженики сельского хозяйства, летом же и в весенне-осенний период, когда происходит активный клев, сон его составляет не больше 3 часов в сутки. Между тем бывают люди, которые спят продолжительнее, чем даже анекдотические пожарники. Правда, такие люди существовали в далеком прошлом, при царизме. Например, в начале века в Россия жил некто Качалкин, который заснул летаргическим сном, кажется, в 1903 году и проснулся только в 1918–1919 гг. Точных дат, к сожалению, не знаем. Но и без них видно, что Качалкин проспал две войны и три революции!

Наш дорогой Парфений Иванович есть пример высокой трудовой активности и личной инициативы. Такой же является и его супруга Пелагея, тоже Ивановна, Шатунова, работающая передовой птичницей совхоза «Волга». Такими же они воспитали и своих детей, среди которых выделяется смелостью и преданностью родному селу младший сын Виктор Парфенье-вич, передовой водитель и комсомолец».

Далее описана подготовка к вытаскиванию рыбы, а потом — митинг:

«Начался импровизированный митинг у околицы Ивановки перед новым кафе «Лукерья», на берегу прекрасного утреннего залива, когда горячие лучи багряного летнего солнца уже ласкали и грели территорию нашего родного района вообще и дер. Ивановки, с ее заливом, хвойной дубравой и лиственным бором у дамбы, в частности…»

Остановим прекрасное мгновение в жизни людей и природы, окончим цитирование очерка этой вдохновенной фразой, чтобы не разрушить ее поэзию прозаическим рассказом о начале работы и гневным обличением самодеятельного духового оркестра Столбова, сыгравшего сперва гениальный «Реквием», а потом менее гениальный, но тоже не к месту «Свадебный марш» Мендельсона. Вот к чему приводит узкая специализация игры на похоронах и свадьбах.

Далее помещен материал «На поводу у вредных слухов». Его мы приводим полностью.

«В связи с поимкой безразмерного рыбообразного животного в нашем районе распространяются различные нелепые слухи, не имеющие ничего общего с реальной действительностью. Основаны эти слухи на безответственных высказываниях жителей. Так, например, гражданин Баранов в одной из своих проповедей в церкви заявил следующее: «Христолюбивый раб божий Парфений, прознав про нападение на колхозную утиную ферму окаянного нечестивца водяного змея, с божьей помощью поймал его, подлого сыроядца, будь он проклят, осквернивший воды Ивановского залива».