Какие выводы для нашей темы можно сделать из венгерских событий?
1. Смена высшего руководства резко дестабилизирует ситуацию, что может быть использовано оппозицией для свержения власти. Приход на смену авторитарному лидеру слабого правительства деморализует госаппарат, так что часть служащих не подчиняется приказам официальной власти. Это создает ситуацию двоевластия и раскалывает силовые структуры.
2. В качестве движущей силы беспорядков легче всего использовать студенчество, которое в ходе мирного марша может быть превращено в возбужденную толпу. Толпа возникает вокруг хорошо организованного ядра – его члены имели списки сотрудников госбезопасности, а подручные вешали их на столбах в Будапеште. Такие действия служат важным фактором давления на всех госслужащих, парализуют госаппарат и правоохранительные органы.
3. Деньги являются очень важным фактором для организации управляемой толпы (денежные потоки шли в Венгрию через Австрию). Важной силой являются СМИ, особенно западные корреспонденты, которые разжигали антисоветизм и одновременно создавали иллюзию поддержки «революции» со стороны западных держав.
Но главным общим уроком служит тот факт, что при решительных действиях по подавлению мятежа при одновременном оздоровлении власти удается быстро восстановить порядок и мир – даже если мятеж зашел очень далеко и охватил всю страну. Несмотря на крупномасштабные для мирного времени столкновения и большие жертвы, подавление мятежа советскими войсками обеспечило Венгрии длительный период спокойного развития, постепенных эффективных реформ и последующего благополучного дрейфа в лоно Европейского союза. Так это и было принято населением Венгрии, о чем говорит и общее состояние страны после 1956 г., и чрезвычайно высокий авторитет Я.Кадара.
Следующей после Венгрии мишенью технологов “бархатных” революций в странах Организации Варшавского договора стала Чехословакия. В 1968 г. почти восемь месяцев Чехословацкая Социалистическая Республика (ЧССР) переживала период глубокого кризиса политической системы.
Период 60-х годов был временем ожиданий в социалистическом лагере, порожденных решениями XX съезда КПСС и хрущевской «оттепелью» в Советском Союзе. В компартии Чехословакии, в среде творческой интеллигенции и в студенческих организациях также возникали острые дискуссии по вопросам политики компартии, либерализации общественной жизни, отмены цензуры и т.д. Будучи наиболее развитой промышленной страной среди восточноевропейских стран, Чехословакия ориентировалась на западные стандарты образа жизни.
Особую роль в Чехословакии, как и в других странах Восточной Европы, стала в 60-е годы играть интеллигенция. Как отмечали социологи, «восточноевропейская интеллигенция, преимущественно „новая“, создала тип культуры, тесно связанный со „старой дворянской культурой“ и, сохраняя преемственность с ней, воспринимала себя как национальную элиту»63. К концу 60-х годов интеллигенция Чехословакии из элитарного слоя превратилась в массовый, но попытка создать «интеллигенцию с рабоче-крестьянским сознанием» не удалась. Интеллигенция ощущала себя особым харизматическим слоем общества, ответственным за судьбы национального развития и передачу национальных ценностей последующим поколениям. Своеобразием этого положения было, по словам социологов, то, что интеллигенция «фактически заняла социальные позиции буржуазии, сохранив ментальность аристократии». Эти установки поразительно быстро усваивало и молодое пополнение интеллигенции из семей рабочих и крестьян.
Особенно большой вклад в подъем национального самосознания и общественной активности чехословацкого общества в конце 60-х годов внесла политизированная гуманитарная интеллигенция. Историки активно поддерживали позиции литераторов, выраженные на IV съезде Союза чехословацких писателей (июнь 1967 г.), который стал предвестником назревавших в обществе перемен. Выступавшие на съезде поднимали проблемы борьбы за демократию и прогресс, за свободу слова и отмену цензуры, за реализацию гуманистических целей социализма. Гуманитарная интеллигенция участвовала в подготовке «Программы действий КПЧ» (апрель 1968 г.), в пропаганде идей «пражской весны».
Эти сдвиги вызвали внутри КПЧ в конце 1967 г. политический конфликт, который привел к смене руководства. Президент А.Новотный был снят с поста первого секретаря ЦК КПЧ. Первым секретарем ЦК КПЧ стал А.Дубчек, выпускник Высшей партийной школы при ЦК КПСС, выступавший за обновление политики партии. В Москве к этому выбору отнеслись спокойно. На годовщину февральских событий 1948 г., когда коммунисты пришли к власти, в Прагу прибыли все лидеры европейских соцстран, включая Н.Чаушеску. В конце марта А. Новотный подал в отставку с поста президента ЧССР. Вместо него был избран Людвик Свобода. Олдржих Черник сменил на посту премьер-министра Йозефа Ленарта.
Затяжной характер политического кризиса, упорное противодействие Новотного и его сторонников Дубчеку, ряд скандальных происшествий 1968 г. (например, побег в США генерала Яна Чейны, сопровождаемый слухами о неудавшейся попытке военного переворота с целью возвращения к власти Новотного), ослабление цензуры – все это дестабилизировало ситуацию в обществе. Реформаторское крыло в руководстве КПЧ радикализовало свои шаги, выдвинув концепцию «социализма с человеческим лицом» и включив ее в «Программу действий», принятую в апреле 1968 г. в качестве т.н. «великой хартии вольностей» нового руководства. Кроме того, Дубчек разрешил создание ряда политических клубов и отменил цензуру. Это был ранний вариант того, что через 20 лет мы наблюдали в СССР под названием «перестройка и гласность».
Манящее чувство свободы и независимости обретало новых и новых поклонников. Что же касается руководства КПЧ и правительства, то помимо общих слов о демократии и либерализации, новых идей и концепций по существу не высказывалось. Вот как пишет об этом один из идеологов «пражской весны», бывший секретарь ЦК КПЧ З.Млынарж (кстати, однокашник и сосед Горбачева по комнате в общежитии МГУ): «На протяжении целых трех месяцев партийное руководство решало вопросы, связанные с распределением кресел в верхушке партийного и государственного аппарата, и именно поэтому невозможно было приступить к осуществлению продуманной политики реформ. Общественность же не могла ждать окончания борьбы за кресла министров и секретарей ЦК. Накопившиеся, но не решенные за многие годы проблемы стали обсуждать открыто».
Компартия как инициатор перемен теряла время и уступала политическое пространство другим силам. В конце марта 1968 г. ЦК КПСС разослал партактиву закрытое письмо о положении в Чехословакии. В нем выражалось беспокойство советского руководства: «В Чехословакии ширятся выступления безответственных элементов, требующих создать „официальную оппозицию“, проявлять „терпимость“ к различным антисоциалистическим взглядам и теориям… Делаются попытки бросить тень на внешнеполитический курс Чехословакии и подчеркивается необходимость проведения „самостоятельной“ внешней политики. Раздаются призывы к созданию частных предприятий, отказу от плановой системы, расширению связей с Западом. Более того, в ряде газет, по радио и телевидению пропагандируются призывы „к полному отделению партии от государства“, к возврату ЧССР к буржуазной республике Масарика и Бенеша, превращению ЧССР в „открытое общество“ и другие… Следует отметить, что безответственные выступления в прессе, по радио и телевидению под лозунгом „полной свободы“ выражения мнений, дезориентирующие массы, сбивающие их с правильного пути, не получают отпора со стороны руководства КПЧ… Происходящие события в Чехословакии стремятся использовать империалистические круги для расшатывания союза Чехословакии с СССР и другими братскими социалистическими странами».
«Казалось, – вспоминал Андрей Сахаров, – что в Чехословакии происходит наконец то, о чем мечтали столь многие в социалистических странах, – социалистическая демократизация (отмена цензуры, свобода слова), оздоровление экономической и социальной систем, ликвидация всесилия органов безопасности внутри страны с оставлением им только внешнеполитических функций, безоговорочное и полное раскрытие преступлений и ужасов сталинистского периода („готвальдовского“ в Чехословакии). Даже на расстоянии чувствовалась атмосфера возбуждения, надежды, энтузиазма, нашедшая свое выражение в броских, эмоционально-активных выражениях – „Пражская весна“, „социализм с человеческим лицом“.