Тут как раз и подоспели стражники. Долго разбираться они не стали. Меня спеленали и оттащили за шкирку в местную каталжку.

Тюрьма и в Африке тюрьма.

- Штраф или три месяца тюрьмы с общественными работами! - постановил через два часа местный представитель власти.

Вот я и загремел в места не столь отдаленные.

Три месяца это ужасно долго, но хоть не двадцать лет. Я оказался в камере вместе с Левроком.

- Леврок, - представился он.

- Сьша, - это уже я.

Леврок милый парень, моложе меня. Волосы темные, вьющиеся. Глаза серые, блудливые и предельно вороватые. Много апломба. Никакой воспитанности. Ногти обломанные. Лицо жесткое, чуть обветренное.

- Ты за что?

- Попался на краже, - я слегка изменил трактовку своей неудачной истории.

- Я тоже, - рассмеялся Леврок.

- Может расскажешь? - я попросил из любопытства.

- Отчего бы и нет, - он улегся на койку рядом, поковырял в зубах и начал свой длиннющий рассказ: - Родился я в семье бедного старьевщика Глазиндра. Мой отец выкинул меня на улицу, перепутав с узлом, забитым старьем. Но меня подобрала добрая женщина, актриса. Она вырастила меня, как родного ребенка, то есть заставляла трудиться с утра до ночи. А потом я сбежал от нее в поисках лучшей жизни. Вот так я и попал в банду старого Кальяна. Он тоже ужасно колотил нас за каждую провинность, но учил красть. А я все время чувствовал тягу к лучшей жизни и мечтал не просто воровать, а воровать по крупному. Это и сгубило меня. Я же мечтал накормить всех в банде. Я всегда думал о ближних своих. Вот и украл не полбулки хлеба, как обычно, а целую. Естественно, что тетка Агрипина это заметила и подняла крик. Тут меня и схватили. Судья приписал три месяца тюрьмы.

- И давно это было? - я слегка офигел от подобного. Не знаешь- верить или нет. Вроде хрень несет, но может просто идиот? Ладно, потом разберусь.

- Вчера, - сообщил Леврок. - А ты?

Теперь уже я нес чушь:

- Я древний маг, но козни моих врагов лишили меня памяти. Я потерял себя. Вынужденный терпеть лишения, я оказался далеко от родины. Но и там я выжил, несмотря на совершенно дикие лишения. Когда же я выбрался на волю из этого заточения, то начал обретать себя. Здесь злые козни врагов меня настигли, и меня обвинили в мелком преступлении. Какие-то воры украли у меня деньги, я же не знал об этом, вот и не смог заплатить в заведении.

- За девочку? - уточнил Леврок.

- Нет, за еду. До девочек я не дошел, - пришлось признаться в собственной глупости.

- Ну, и зря. У девочек есть еда и выпивка, да еще и они сами. А так только за еду... Три месяца? - Леврок опять поковырял в зубах.

- Три месяца, - согласился я.

На сем и кончилась наша беседа.

Три месяца шли ужасно долго, каждый день был пыткой. Начиналось все с побудки и глупого хихиканья Леврока о том, что мы два идиота, слишком мелкие, чтобы о нас помнили и будили. Действительно, нас как раз и не будили. По этому коридору было еще девять камер. Так вот всех будили, а нас нет.

Затем мы одевались, шли в душ, мылись или не мылись в зависимости от того была ли вода сегодня. После всех этих процедур нам давали попить воды и корку сохлого хлеба. Как-то считалось, что нельзя переводить на нас еду.

Следующие шесть часов мы проводили на общественных работах. Мне доставалась уборка и сортировка мусора. Какими словами я вспоминал японцев. Эх, здесь бы их аккуратность, исполнительность. А так жители этого паршивого Шмона скидывали все вместе, а мы сортируй отходы. На третий день такой поганой работы я спросил надзирателя о том, почему все так. Разве не проще жителям сразу сортировать мусор.

- А кто для вас придумает достаточно паршивую работу, чтобы запомнилась? - резонно возразил надзиратель.

Затем давали обед. Он был слегка лучше, чем завтрак. Миска большого супа. Мясо было, овощи. Но всегда одно и тоже блюдо. Ужас, но мне захотелось вернуться к Икрыху.

Затем опять работа. Все тоже самое.

Вечером помыться и ужин. Ужин не в пример завтраку и обеду был очень вкусным. Это делалось потому, что надзиратели не хотели слышать наших голодных воплей.

Следом нас разводили по камерам, и я слушал рассказы Леврока о его трудной жизни.

- Когда я был маленьким, то стремился подружиться со всеми во дворе. Но моими друзьями становились лишь самые лучшие. Но долго дружить я не мог. Понимаешь, Сьша, я не мог удержать свой нрав. - Леврок поник головой. - Я их все время обворовывал.

- А когда я влюбился в первый раз, то ее папа сказал, что я не смогу обеспечить семью, как он. Я, конечно, вспылил и в ту же ночь обчистил папин сейф.

- В больших красивых домах я не был никогда. Там слишком все чистое. Ты же видишь, что я не привык к таким излишествам.

- А вот когда я пробрался в королевский дворец и понял, что там вкусно пахнет, то поклялся узнать, в чем секрет этого сладкого запаха. Но так и не узнал. Я думаю, что это запах чистоты.

- А весной в старом Шмоне расцветают городские лампиоки и тогда заводят свои песни женщины, они идут за покупками и тогда можно много украсть. В это время действует амнистия. Сам знаешь, что это лучшее время для новичков. Но мне никогда не удавалось попасть в это блаженство. Я всегда оказывался в отсидке. Пока больше трех месяцев не получал.

- Сидел я три раза.

- Все по мелочи. А иногда так хочется совершить что-то грандиозное. Я мечтал похитить самое ценное, что есть в этой империи. И потребовать за это выкуп.

- А самым ценным является королева. Но тогда меня будут любить два короля, и я могу стать национальным героем. Сам понимаешь, Сьша, что это не сделает из меня настоящего вора.

Когда три месяца миновали, то я уже привык к брехне Леврока. Ясно было, что ни одного правдивого слова он не сказал. Но я могу заявить, что это меня беспокоило меньше всего. Я думаю, что Леврок так же по глупости попал в тюрьму, как и я.

- Я завтра выхожу, - сказал он спустя три месяца.

- А я послезавтра, - ответил я ему.

- Я знаю, - парень, казалось, был расстроен.

- И я знаю, - я улегся, вытянул ноги и решил, что буду спать.

- Ты куда потом? - Леврок почесал свою задницу и захотел поковырять в зубах. Но его зубочистка куда-то пропала.

- Не знаю, куда, но явно отсюда, - у меня же действительно не было никакого плана. Я так и не утвердился в мыслях, волшебник я или же просто чокнутый.

- А я вот думаю, что надо из города уходить, - он говорил так, что меня это задело. Леврок был серьезен. А ведь за три месяца я не слышал от него ни слова серьезного. Лишь тупые шутки, да наглый апломб.

- А чего тебя так ищут? - если человек хочет уйти, возможно, что его ищут.

Он вздрогнул. Значит, я прав.

- Могут, но пока вроде нет. Понимаешь, Сьша, - Леврок встал со своей койки и сел на мою. Теперь он говорил шепотом. Что ж похоже я услышу настоящую историю Леврока. - Ты знаешь о том, что воры берут заказы. - Я кивнул. - И вот мне тоже дали заказ, то есть дали главе нашей гильдии. А он уже спихнул на меня. Дело в том, что этот заказ выполнить невозможно. Вот и пожертвовали самым молодым.

- Погоди, ты четко объясни, что и как было, - я вот не желал упускать ни малейшей подробности. Леврок и так долго морочил мне голову.

- Да что ж это ты такой! - воздел он очи к небу, потом справился с приступом своих эмоций и продолжил объяснять. - Я состою в гильдии. Все воры в ней состоят. Но заказы мы сами не принимаем. За этим обращаются к нашему главе. Правила заказов таковы, что если вор не выполнил заказ, то отвечает головой. Но в то же время, заказчик должен оплатить некую сумму вперед, зная, что ее не вернут в любом случае. Заказчики попусту заказы не делают. Голов много, а вот деньги вещь ценная. Но в этот раз сумасшедший тип сделал какой-то невероятный заказ. Надо было достать семь жемчужин мудрости. Ясно же, что их добыть нереально. Но глава гильдии вынужден принимать заказы, иначе скажут, что его гильдия потеряла квалификацию. Он подставляет всех. Так и получилось, что ему пришлось выбирать, кем пожертвовать.