— Скоро мы выйдем? — спросила Речка. — Я устала. Я скоро упаду.

Жало понял, что не убежать, догонят. Он свернул в сторону, в неизвестную темноту и увлек за собой Речку.

— Мы отдохнем?

— Теперь молчи, — прошептал Жало. — Совсем молчи. Не дыши.

Топот и крики были так близки, что Жало с трудом сдерживал себя, чтобы не метнуться дальше, в глубь, куда угодно, лишь бы дальше от смерти, от страшных воинов. Он прижался к земле и придавил рукой Речку, которая задыхалась и пыталась вскочить.

— Тише, молчи, — молил он беззвучно. — Тише.

Шаги послышались совсем близко, прерывистое дыхание, хрип и крики…

— Мы будем ждать? — шепнула Речка.

— Немного, — сказал Жало. — Они вернутся и будут искать нас.

— А потом?

— Отдохнем и будем ползти к выходу. Но не главным путем, а здесь, среди камней. Ты помнишь, сколько бежало воинов?

— Нет. Много…

— Может, шесть. Может, семь. Надо знать. Мы будем бежать потом узкой пещерой. Не попасть бы в ловушку между ними.

— Ты убьешь их?

— Если один, может, убью. Если два, они убьют меня.

Жало устал, ему хотелось прижаться к Речке и заснуть.

— Ты великий охотник. Жало, — сказала Речка. — А может, побежим обратно, пока они там? И спрячемся в деревне.

— Нельзя, сказал Жало. — Там Старший. И другие воины.

— Не будем ждать, — сказала Речка. — Они вынюхивают нас. Слышишь, течет вода? Пойдем по воде.

— А если глубоко?

— Нельзя ждать.

— Погоди, — сказал Жало. — Сейчас они пробегут назад, и тогда мы пойдем.

Они говорили тихо, совсем тихо. Но пещера разносила даже шепот, и Старший, спешивший по следам воинов, услышал голоса и подобрался совсем близко, прежде чем Жало учуял его запах.

Слишком близко…

— Стой, — сказал Старший тихо. — Ты не знаешь пути в темноте. Тебе некуда бежать.

Старший мог бы позвать воинов. Вместо этого говорил тихо. Он был осторожен. Стоял в десятке шагов от беглецов, за камнем. Он точно знал, где они. Их выдавали запах и тепло тел. Никто в племени не чувствовал тепло живых тел так, как Старший. Он мог бы стать великим охотником.

Копье ударилось о камень, сломалось, и Старший; выйдя вперед, наступил на древко.

— Жало, ты больше ничего не можешь сделать. Иди ко мне. И пусть Речка идет впереди.

— Не ходи, Жало, — сказала Речка.

— Духи великодушны, — продолжал Старший, будто не слышал слов Речки. — Они могут простить тебя.

Голоса воинов приближались. Они шли обратно, заглядывая в ответвления пещеры, перекликаясь.

— Если ты пойдешь сам, — сказал Старший, — я проведу тебя обратно и запру. И вы будете ждать решения духов. Если придут воины, они тебя убьют. Они злы, и я не могу остановить их. Ты знаешь. Иди.

— Не ходи, Жало, — молила Речка.

Жало на животе пополз навстречу ровному тихому голосу Старшего. Еще немного, и можно будет прыгнуть и…

Старший услышал, почуял, отступил на шаг в сторону, и Жало не смог ударить его, как хотел. Он упал рядом, вцепившись в жесткую шерсть Старшего, и с минуту было слышно лишь дыхание врагов, скрип зубов и шуршание подошв о камни. Речка бросилась на помощь, но не могла разобрать в темноте, где кто. И тут Старший закричал, и крик его заполнил всю пещеру.

— Э-эй! Сюда!

Воины были уже близко. Они навалились на беглецов. Жало отпустил Старшего, вырвался из лап воинов и прыгнул за сталагмит. Остановился на мгновение, сзади копошились тела, визжала Речка. Что делать? И Речка словно угадала его мысли.

— Беги, — крикнула она, — Беги! Скорее беги к реке!

Жало послушно побежал вдоль пещеры, и его подгонял крик подруги.

Голос стих. Лишь отдаленное рычание воинов и невнятные слова Стершего разносились по пещере…

Павлыш вышел на площадку перед пещерой. Куда провалились все воины? Снова ушли в подземелье? Может быть, другое племя напало на них? Нет, вернее всего, что-то неладное с пленниками. Но соваться самому в черную пещеру…

Павлыш заглянул в жилище Старшего. Оно было пусто. Надо же было впутываться в эту историю… В конце концов логика требует, чтобы ты, Слава, оставил в покое эти существа. Если заняться спасением окружающих, можно добиться прямо противоположных результатов. Не вернуться ли тебе, судовой лекарь, к исполнению своих обязанностей? Но жалко парня с девушкой.

Павлыш вошел внутрь и опустился на шкуру. Здесь не донимали мухи, не стучались о забрало шлема.

Все равно сейчас из долины не выберешься.

— Отдыхаете, Павлыш?

Павлыш поднял голову. Против него на шкуре, там, где так недавно восседал Старший, уютно устроился большеглазый юноша. Он прижал колени к подбородку, подложив под него ладони, и смотрел на Павлыша в упор. Его огромные глаза были прозрачны и совсем без белков. У юноши были длинная шея и вытянутая сжатая с боков голова, словно природа старалась подчеркнуть птичье изящество этого существа. Тело юноши плотно облегая костюм без швов и складок, блестящий, будто по нему струилась темная вода.

— Размышляю, — ответил Павлыш, — и только тогда удивился. — Вы как сюда прошли?

— Я был здесь, — сказал юноша.

Мозг Павлыша усиленно работал, перебирая варианты: откуда этот юноша? Он знает русский язык. Он здесь без шлема, без скафандра, одет легко, то есть живет здесь, привычен к этому миру. Знает мое имя.

— Вы были в «Компасе»? — спросил Павлыш.

— Был. Вы спугнули меня.

— Почему вы ушли?

— Вы не спрашиваете, почему я пришел?

— Это почти одно и то же.

— Я не хотел зла. Просто любопытство. Не хотел, чтобы вы меня видели. Вы спокойно улетели бы обратно, как только дождались помощи. Но когда я понял, что меня увидели, подумал, что вас тоже охватит любопытство.

— Вы не хотели этого?

— Нет. И недооценил вас. Я не думал, что Вам удастся проникнуть в долину.

— Откуда вы знаете мой язык? — спросил Павлыш.

— Знаю. — Юноша не стал развивать эту тему. Заговорил о другом. — Простите, — сказал он, — что вам пришлось подвергнуться стольким неприятностям из-за аварии. Но, к сожалению, меня не было в те дни в долине. Я не мог прийти на помощь. Потом Старший сказал мне, что в долине видели падающую звезду. И я заинтересовался. Сначала решил, что корабль погиб. А вы добрались до маяка, не так ли?

Руки юноши все время были в движении,

— Так, — сказал Павлыш. — Несколько лет назад здесь кто-то был. Может, спускался робот?

— Несколько десятилетий, — поправил собеседник.

— И не обнаружил здесь следов цивилизации.

— Роботы могут ошибаться. Следы, которые доступны их суждению, должны быть слишком очевидными.

— Вы говорите по-русски почти без акцента. — Павлыш настойчиво и безнадежно пытался удовлетворить свое любопытство. Юноша улыбнулся.

— Спасибо за комплимент.

— Но почему вас считают здесь духом? — спросил Павлыш.

— Вы так думаете?

— Ни Старший, ни воины не были особо поражены моим появлением. Меня это удивило с самого начала.

— Вы наблюдательны, — перебил юноша. — Теперь выслушайте меня внимательно. Я обещаю, что приду к вам на корабль и все расскажу. И о себе, и о вас, и о том, почему я знаю ваш язык. Тут нет никакой тайны. Однако сейчас у нас очень мало времени. В любую минуту сюда могут войти.

С этими словами юноша легко вскочил, он оказался высок и хрупок.

— Да, кстати, где Старший? Что с пленниками? — спросил Павлыш.

— Какие пленники?

— Жало и Речка. — Павлыш поднялся и посторонился, пропуская юношу.

— Вы уже познакомились?

— И при очень драматических обстоятельствах…

— Жало и Речка сидят в отведенной для них камере. Ничего с ними не сделается. Я там был несколько минут назад. — Юноша задержался в двери, и тонкие руки замерли в воздухе.

— Камера пуста.

— Вы ошибаетесь. Следуйте за мной. Повторяю, времени нет. Я встретил вас, совершенно случайно забредя в это помещение. Хозяин может появиться в любой момент.

— Старший тоже убежал.