– Ты не записала об этом в свой дневник.

– Мне показалось это незначительным.

– Незначительного не существует. Мы же обещали записывать все, – мягко укоряла она меня.

– Разве это важно?

– Да, – сказала она, – важно все. Это я поняла благодаря своей профессии. Но сейчас не это главное. Анна, перестань терзаться.

– Не могу. Мне кажется, все меня подозревают. Люди стали иначе относиться ко мне. Я заметила.

– Сплетни. Надо же им о чем-то поговорить. Ведь я нашла пуговицу от пижамы.

– Ты, правда, нашла ее, Чантел?

– Правда? Что ты хочешь этим сказать?

– Просто я подумала, что может таким образом ты хотела меня спасти.

– Послушай, – произнесла она. – Все произошло именно так, как я и сказала.

– Ты, правда, видела, как она встала с кровати, чтобы взглянуть на горку?

– Не будем об этом говорить. Люди действительно способны на подобное. Я же сказала, что видела. И совершенно ясно, что она сделала то, что сделала.

– Чантел, – обратилась я к ней, – ты по-настоящему спасла меня от… неприятности. А вдруг было бы доказано… что я хожу во сне…

– Чепуха. Ты не ходишь во сне. Ты наполовину проснулась, когда встала с кровати. Ты переживала за нее. Наверное, в тот день она была в ярости. Послушай, Анна, выброси все это из головы. Тебе необходимо сосредоточиться, чтобы свести концы с концами. Забудь о прошлом. Так жить нельзя.

– Ах, Чантел, как хорошо, что ты оказалась рядом.

– Мне нравилось работать здесь, – ответила она. – Все было бы хорошо. Если бы дело дошло до суда, ты бы выстояла. Я в этом уверена. Но прекрати мучить себя. Все в прошлом. Кончилось. Тебе пора начать жить. Очень может быть, что через несколько недель произойдет нечто замечательное.

– Со мной?

– Нельзя так думать. С каждым из нас может случиться нечто замечательное. С этим чувством я живу всю свою жизнь. Когда со мной происходит что-нибудь ужасное, я говорю себе: «Это продлится недолго. Скоро все будет в порядке».

– Что я буду делать без тебя? – воскликнула я.

– Ты со мной… пока.

Она оказалась права, когда говорила, что жизнь не стоит на месте. Однажды она сообщила мне, что доктор Элджин нашел ей место.

– Никогда не угадаешь где. В замке Кредитон.

Я была ошеломлена. Во-первых, она оставляет меня, а во-вторых, она перебирается в замок Кредитон.

– Я очень довольна, – сказала она. – Мне нужно зарабатывать себе на жизнь, и, ты только подумай, мы будем неподалеку друг от друга. Мы сможем часто встречаться.

– Замок Кредитон, – повторила я. – Там кто-то заболел? Леди Кредитон?

– Нет, она здорова, как лошадь. Я буду ухаживать за миссис Стреттон. Женой капитана.

– А, – произнесла я слабым голосом.

– Она очень болезненная. Думаю, ей вреден наш климат. Кажется, что-то с легкими. Не удивлюсь, если ее состояние ухудшится. К тому же у нее ребенок. Я не могу отказаться от места, раз доктор Элджин предлагает его мне.

– И когда ты… начнешь?

– Со следующей недели, – она крепко сжала меня за руку. – Я буду под боком. Мы станем часто встречаться. И не забывай о дневниках. Ты ведешь свой?

– Не могу, Чантел.

– Ты должна немедленно им заняться. Я буду рассказывать тебе о замке Кредитон и необыкновенной жизни его обитателей, а ты о том, что будет происходить здесь.

– Ах, Чантел, – закричала я, – как я буду жить без тебя?

– Говорят, что повторять одно и то же – означает стареть, – улыбнулась она. – Но надо признаться, твои повторения мне нравятся. Не огорчайся, Анна. Ты не одна. Я же твой друг.

– Все изменилось так внезапно, – сказала я. – Мне так много предстоит сделать. Дела ухудшились, Чантел. Мне придется встретиться со многими людьми, в том числе с адвокатом тети Шарлотты и с директором банка.

– Это отвлечет тебя. Записывай обо всем в дневник. Я тоже буду записывать. Давай заключим сделку, будем говорить правду, правду и только правду. Таким образом, мы будем знать, что не одиноки. Будем жить собственными жизнями и жизнями друг друга, – ее зеленые глаза стали огромными. – Согласись, Анна, все устраивается наилучшим образом.

– Мы не должны терять друг друга из виду, – произнесла я. Она кивнула.

– И станем обмениваться дневниками, тогда, даже если мы не сможем встречаться часто, мы будем знать друг о друге все.

– Я буду знать все, что случится с тобой в замке Кредитон.

– Все, – печально подтвердила она. – Анна, тебе хотелось когда-нибудь быть мухой, чтобы сидеть на стене и все видеть и слышать и чтобы никто даже не подозревал об этом?

– Кому бы этого не хотелось?

– Так оно и будет. Ты станешь мухой на моей стене, – она засмеялась.

Как мне было легко с ней! Как мне будет ее не хватать!

…Выйдя замуж за мистера Орфи, Эллен сообщила, что он не возражает, чтобы она помогала мне по утрам. Миссис Бакл продолжала вытирать пыль и полировать мебель, но в четыре часа она уходила, и я оставалась в «Доме Королевы» одна.

Когда становилось темно, я начинала размышлять о смерти тети Шарлотты.

По ночам я часто пробуждалась после того, как мне снилось, что я спускаюсь вниз в ее комнату, вынимаю таблетки из пузырька и слышу свой собственный крик: «Нет! Я этого не делала!». Потом я лежала, прислушиваясь к тиканью часов, которое постепенно успокаивало меня. Все случилось так, как говорила Чантел. Других объяснений тетиной смерти нет.

Не следует мучиться прошлым. Кто знает, что ждет меня в будущем. Как мне расплатиться с долгами тети Шарлотты? За большую часть мебели, которую я считала ее собственностью, до сих пор не было заплачено. Огромную часть своих сбережений она потратила на приобретение китайской коллекции; в последние годы дело перестало окупать себя. Такое тревожное положение дел подтверждало теорию Чантел. Тетя Шарлотта, измучившись от постоянно увеличивающейся боли, отчаявшись от своей беспомощности, видя, что растущие долги неминуемо ведут к банкротству, собралась с силой воли – а силой воли она обладала немалой – встала с кровати и положила конец своим мукам.

Мне было необходимо что-то решить. Нельзя полагаться на волю случая. Да и кто мне это позволит? Я составляла различные планы. Подать объявление, что ищу партнера с капиталом? Все продать и посмотреть, что останется? Вынужденная распродажа означает пониженные цены. Как бы я была счастлива, если б смогла расплатиться с долгами. Тогда кроме дома ничего не останется. Может и его продать. Вот и ответ.

Так что по ночам я все думала и думала, а по утрам после бессонной ночи, когда я глядела на себя в зеркало, я бормотала: «Старая мисс Бретт».

Пришла Чантел, принесла свой дневник, взамен взяла мой. Обещала вернуть на следующий день.

Я решила почитать его на ночь, в предвкушении чтения мне стало веселее. Я вела монотонную, даже устрашающую жизнь, но Чантел, как и прежде, пришла мне на помощь. Замок Кредитон в ее изображении отвлечет меня. К тому же меня всегда интересовало, как живет семья Редверса Стреттона.

С наслаждением я откинулась на подушки, подвинула поближе масляную лампу, которую принесла снизу, и начала читать дневник Чантел.