Вольдемар Балязин

Начало Петровской эпохи

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

Царь, Морозов и Милославские

Алексей был третьим ребенком в царской семье и первым из сыновей. Он родился 19 марта 1629 года и рос крепким, здоровым мальчиком. Научившись чтению, письму, счету и началам богословия и церковной истории, Алексей стал знакомиться с географией, историей России и своей династии, а также и с основами ратного строя. К двенадцати годам у царевича уже была маленькая библиотека, в которой имелись «Лексикон», «Грамматика» и «Космография». Мальчика обучали музыке и правилам поведения во дворце и церкви.

Алексей преуспел в катехизисе, церковной истории, началах богословия и особенно полюбил церковный и дворцовый чин – порядок отправления церков-

ных служб и проведения дворцовых церемоний.

С пяти лет его дядькой-воспитателем стал ближний боярин Борис Иванович Морозов – пятидесятилетний царедворец, сосредоточивший в своих руках важнейшие нити государственного управления. Морозов был просвещенным человеком, не чурался общения с европейцами и даже наряжал своего воспитанника в немецкое платье.

После того как умерли отец и мать Алексея, шестнадцатилетний царь доверился своему дядьке, который сразу же возглавил руководство четырьмя важнейшими приказами: Стрелецким, Большой казны, Новой Четверти, ведавшим сбором кабацких денег, и Аптекарским, также весьма важным, ибо в нем готовились лекарства для царской семьи и двора и велись дела иноземных лекарей и фармацевтов, лечивших московскую знать и богачей.

Возле Морозова собрался тесный кружок людей, таких же любомудров и книгочеев, каким был и сам Борис Иванович. Главные роли в кружке играли богатый русский гость (купец) Назарий Чистый, первый дьяк приказа Большой казны, а затем и дьяк Посольского приказа, неоднократно бывавший за границей, купец и заводчик голландец Андрей Виниус, еще один дьяк Посольского приказа Афанасий Ордин-Нащокин, а чуть позже – царский постельничий Федор Ртищев и думный дворянин Артамон Матвеев.

Все они оставили по себе добрую память своими делами в развитии просвещения и дипломатии, промышленности и торговли в европейском духе. Виниус строил железоделательные и литейные заводы. Ртищев открыл первую в Москве больницу и создал кружок «Ревнителей благочестия», остальные по мере сил совершенствовали административную и финансовую системы.

Через два года после восшествия на престол Алексей Михайлович решил жениться и, действуя как и его отец, велел привезти в Москву самых красивых девушек. Их привезли более двухсот, и жених выбрал дочь знатного, но бедного дворянина Евфимию Всеволожскую. Как только имя невесты было оглашено, сильно переволновавшаяся девушка потеряла сознание и упала.

Ее родных тут же обвинили в том, что они скрыли болезнь Евфимии – падучую (так называлась в то время эпилепсия. – В. Б.), и сослали на север вместе с больной невестой.

Наконец через год свадьба Алексея Михайловича все-таки состоялась. Его выбор пал на дочь мелкопоместного дворянина Ильи Даниловича Милославского – двадцатидвухлетнюю красавицу Марию. Отец невесты был настолько беден, что не мог содержать двух дочерей у себя дома. Поэтому Мария жила в услужении у дьяка Посольского приказа Ивана Грамотина. Ее сестры зарабатывали на жизнь тем, что летом и осенью собирали в лесу грибы, а потом продавали их на базаре, покупая на вырученные деньги хлеб и квас.

Алексей Михайлович оказался в доме Грамотина благодаря стараниям Морозова. Мария Милославская попала на глаза царю тоже не случайно: Морозов знал ее и решил сосватать за нее своего воспитанника, поскольку сам влюбился в сестру Марии – Анну.

Морозов был уверен, что Илья Милославский не откажет ему в браке с Анной, и тогда если Алексей Михайлович женится на Марии, то они породнятся, став свояками.

Расчет Морозова оправдался: царь женился на Марии, а через неделю сыграл свадьбу и Борис Иванович. Как только это произошло, стали говорить, что болезнь Евфимии Всеволожской – дело рук Морозова, уже тогда замышлявшего свою и царя женитьбу на сестрах Милославских.

Как бы то ни было, но Мария Ильинична стала царицей и за двадцать лет родила тринадцать детей – восемь девочек и пять мальчиков. Из них впоследствии только трое сыграют свои роли в истории – царевна Софья и царевичи Федор и Иван. Четверо детей умерли в детстве, а остальные следа в истории не оставили.

Примерный отец и муж

Все, кто знал Алексея Михайловича и писал о нем, единодушно утверждали, что он был красив, хотя и не высок, имел благородную осанку, обладал большой силой, а к концу жизни пополнел. Он отличался искренним благочестием и глубокой нравственностью. Сохранилось лишь одно свидетельство о его внебрачной связи: о романе с женой боярина Мусина-Пушкина, у которой от царя якобы был сын – Платон.

Гораздо больше осталось свидетельств о любви царя к своей жене и детям. Уцелело письмо Алексея Михайловича к домочадцам, в котором он, находясь при армии, приглашал их приехать в Вязьму. В нем были такие строки: «Я радуюсь свиданию с вами, как слепой радуется увидеть свет».

Мягкий характером, редко вспыльчивый, любящий отец и муж – таков Алексей Михайлович в семейной жизни. Таков он, по крайней мере, в начале царствования – и в отношении со своими приближенными.

Матвеев и царь

Только что мы познакомились с Морозовым и Милославскими, теперь же автор предлагает познакомиться с Матвеевым и Нарышкиной, обставляя, таким образом, царя Алексея Михайловича знакомыми персонажами и акцентируя внимание не на социально-экономических вопросах и проблемах классовой борьбы, а на придании истории личностного характера, когда в центре внимания оказываются живые люди, а не философские, социальные и экономические категории.

Автор делает это намеренно, ибо, по его представлениям, история общества – прежде всего история людей и их взаимоотношений.

Автор обходит стороной городские восстания середины XVII века, в том числе и два знаменитых бунта – Соляной и Медный, крестьянско-казацкое восстание Степана Разина, потому что данная книга не может воспроизводить весь ход русской истории, а лишь иллюстрирует отдельные его стороны.

Характеризуя Алексея Михайловича далее, следует отметить, что именно при нем в Москве появился первый театр, построен первый военный корабль – «Орел», созданы полки нового строя – прообраз будущей регулярной армии, увеличилось число школ и мануфактур.

Все эти нововведения не обходились без помощи западных купцов, мастеров, инженеров, аптекарей, врачей, офицеров, обосновавшихся в разных московских слободах, а более всего в Немецкой слободе на берегу Яузы.

Иноземный быт с его опрятностью, комфортом, картинами и зеркалами, заморскими яствами, механическими музыкальными шкатулками и часами оказался привлекательным и для русских дьяков и купцов, имевших дело с иноземцами в Москве либо бывавших за границей. И они, первыми из соотечественников, стали вводить в домашний обиход наиболее привлекательные элементы западной жизни и культуры. Алексей Михайлович, любивший умную беседу за столом, пробовавший писать стихи, интересовавшийся архитектурой и живописью, быстро почувствовал вкус к иноземным новациям.

С годами менялось царское окружение: Ртищев отошел от государственных дел, Виниус и Назарий Чистый бывали в Москве наездами. И случилось так, что ближе прочих стал Алексею Михайловичу тихий, скромный и неутомимый труженик Артамон Сергеевич Матвеев.

Он был женат на Евдокии Петровне Гамильтон, происходившей из знатного шотландского рода, переселившегося в Россию при Иване Грозном. (Впоследствии фамилия Гамильтон в России трансформировалась в Хомутовых.)

В какой-то мере благодаря жене, а скорее из-за личных пристрастий и европейской образованности Матвеева часто навещали иностранцы. Этому способствовала и его служба в Посольском приказе. Дом Матвеева казался залетевшим в Китай-город осколком Немецкой слободы: комнаты украшали венецианские зеркала и картины западных мастеров; оригинальности его часов, изысканности посуды и богатству библиотеки дивились даже избалованные иноземцы.