Превознесение бедности как материальной, так духовной, утверждение аскетизма в различных его формах и проявлениях означает обособление от порядков установленных господствующим классом, обособление, которое является предпосылкой и условием "предопределенного" существования и конечной победы "избранников". Хотя кумранско-ессейский аскетизм существенно отличается от средневекового, плебейского и предпролетарского аскетизма, характерного для социальных движений крестьянства, в частности для периода Крестьянской войны в Германии XVI в., тем не менее в идеологической функции аскетизма можно обнаружить известные черты сходства. Говоря об аскетизме, как о черте присущей всем средневековым движениям, носившим религиозную окраску, Энгельс подчеркнул, что "эта аскетическая строгость нравов, это требование отказа от всех удовольствий и радостей жизни, с одной стороны, означает выдвижение против господствующих классов принципа спартанского равенства, а с другой-является необходимой переходной ступенью, без которой низший слой общества никогда не может прийти в движение" [21]

Но как мыслится решение извечной проблемы борьбы "сынов света" и "сынов тьмы"? Когда и как будет завоевана окончательная победа? Ответ на эти вопросы заключен в эсхатологическом и мессианистическом учении кумранской общины. Свое наиболее яркое выражение эсхатологическое учение кумранитов, т. е. учение о "последних днях", "времени очищения" и "переплавки", нашло в своеобразном и крайне любопытном произведении – свитке Войны, в котором, как было сказано, апокалиптические видения будущих сражений, носящих порой космический характер, причудливо переплетаются с крайне реалистическим их изображением. Важным звеном в осмыслении "конца времен" и "последних дней" являются представления о "помазаннике" – "мессии" ("машиах") – посреднике между богом и общиной.

В этой связи особо пристальное внимание привлекает к себе во многом еще загадочная фигура кумранского "учителя праведности"- анонимного основателя и идеолога общины. В опубликованных до сих пор документах об учителе говорится весьма немного. Учитель избран богом для передачи через него истинного учения и тайн "конца времен", оставшихся неизвестными даже пророкам, причем и истинное учение и тайны стали ведомы учителю непосредственно из уст бога (1Qp Hab II, 1-4). Учитель и его сторонники подвергались преследованиям со стороны главного антагониста учителя – "нечестивого жреца" (1Qp Hab V, 9-12- IX 9-12; XI, 4-8; 4Qp Ps 37). Никаких конкретных сведений о характере мучений, которым подвергался учитель, и об обстоятельствах его смерти в известных пока документах нет. Согласно одному сложному для понимания тексту, кумраниты ожидали воскресения умершего учителя в "последние дни" (CD VI, 10-11). Возможно, что учитель подразумевается в другом тексте, в котором говорится, что в руку избранника [22] своего бог отдаст суд над всеми народами (1 Qp Hab V, 3-5). Наконец, с достаточной ясностью – и это очень существенно – говорится, что претерпевшие муки и верующие в учителя будут вознаграждены спасением (1 Qp Hab VIII, 1-3). Вот и все, что нам пока известно об учителе. Бесчисленные попытки отождествить учителя с кем-либо из известных исторических лиц оказались пока тщетными. С большей или меньшей вероятностью в настоящее время можно определить лишь приблизительные хронологические рамки жизни учителя: конец II в. до н. э.-первая половина I в. до н. э. Ряд видных кумрановедов (Милик, Кросс и др.) относят время деятельности учителя к середине II в. до н. э., другие – к I в. н. э.

Таковы основные черты, характеризующие кумранскую общину. В ее лице мы видим позднеиудейскую секту с коллективистской социальной организацией и специфическими идеологическими воззрениями. Можно ли рассмотренную нами общину идентифицировать с какой-либо из известных нам общественных группировок того периода?

Среди многочисленных сект, существовавших в Иудее в I в. до н. э. – I в. н. э., особой известностью пользуются общественно-религиозные течения, или "партии": фарисеев, саддукеев, ессеев и наиболее радикальные и для своего времени революционные течения зелотов [23] и сикариев [24], возглавивших непримиримую войну с Римом. В специальной кумрановедческой литература были сделаны попытки отождествить кумранскую общину c каждой из названных выше группировок. Однако постепенно накапливающийся материал позволяет критически отнестись ко многим из этих попыток.

Отождествлению кумранитов с фарисеями и саддукежми дротиворечит не только глубокое отличие их социальных и религиозных учений, но и прямые указания кумранских документов. Из опубликованных в 1961 г. и 1962 гг. новых отрывков Кумранского комментария на книгу Нахума видно, что кумраниты резко противопоставляли себя как фарисеям, так и саддукеям.

В настоящее время имеется много оснований предполагать, что кумранская община была ветвью движения секты ессеев, сведения о которых сохранились в трудах античных писателей II в. н. э.: иудейского философа Филона Александрийского, римского ученой Плиния Старшего и иудейского историка Иосифа Флавия.

Следует при этом иметь в виду, что первое упоминание о ессеях связано с событиями 145 г. до н. э., а свидетельства названных авторов относятся к I в. н. э. Таким образом, сообщения античных авторов не учитывают естественной эволюции, которую могло пережить ессейское движение за два века своего существования.

В кратком сообщении Плиния Старшего говорится: "К западу от Асфальтового озера (т. е. Мертвого моря.-Я. Л.), но в достаточном отдалении от берега. чтобы избежать вредных испарений моря, проживают ессены – племя уединенное и наиболее удивительны из всех во всем мире; у них нет ни одной женщины, они отвергают плотскую любовь, не знают денег и живут среди пальм [25]. Изо дня в день число их увеличивается благодаря появлению толпы утомленных жизнью пришельцев, которых волны фортуны влекут к обычаям ессенов…" [26].

Более подробные сведения о ессеях сообщают Филон и Флавий.

В трактате "О том, что каждый добродетельный свободен" Филон сообщает следующие сведения о социальных принципах палестинских ессеев: "Они едва ли не единственные из всех людей, не имея ни денег, ни собственности… считают себя богатейшими, так как справедливо полагают, что умеренность и ограниченность в потребностях равносильны изобилию. У них вы не найдете ремесленника, изготовляющего луки, стрелы, кинжалы, шлемы, панцири, щиты, и вообще никого, делающего оружие, орудия или что бы то ни было, служащее для войны. Нет у них и тех мирных занятий, которые легко ведут ко злу: так, они даже и во сне не знают ни крупной, ни мелкой, ни морской торговли, ибо они отклоняют от себя побуждения к корыстолюбию. У них нет ни одного раба, но все они свободны, взаимно оказывая друг другу услуги. Они осуждают рабовладельцев не только как (людей) несправедливых, оскверняющих равенство, но и как нечестивцев, нарушающих закон и установления природы, которая, подобно матери, всех породив и выкормив равным образом, сделала людей законными братьями не только по названию, но и в действительности. Их (т. е. рабовладельцев. – Я. Л.) коварная и чрезмерно возрастающая жадность расшатала это родство, вместо близости создала отчужденность и вместо дружбы – вражду" [27].