Фашисты шли на всякие уловки.

Работа продвигалась быстро, так как земля была рыхлой. Углубились приблизительно на метр, но ничего не обнаружили. В чем дело? Решили все же продолжать копать и сразу натолкнулись на какой-то бумажный пакет. Стали действовать осторожно. Наконец добрались до основного заряда. На дне траншеи лежало около двухсот килограммов взрывчатки.

Разобравшись в его устройстве, поняли, что фугас должен был взорваться при швартовке корабля от удара его о пирс.

Таких фугасов оказалось четыре.

Николая Туманова за выполнение опасной работы представили к правительственной награде и вскоре ему вручили орден Красной Звезды.

С освобождением Севастополя сюда должны были возвратиться многие флотские организации, эвакуированные в начале войны на Кавказ. Возвращалось и минно-торпедное управление с его хлопотным хозяйством. Все лето минеры готовились к приему боезапаса.

Вся сложная работа по подготовке к приему боезапаса была поручена небольшой группе, в которую входили мичман Ряднов и пять матросов. Двоим из них с утра приходилось добираться на шлюпке-шестерке в бухту, где стояли на довольствии, чтобы там получить продукты, один оставался на камбузе и готовил пищу, а остальные занимались расчисткой территории.

Так продолжалось до октября.

К этому времени строительное управление успело подремонтировать некоторые помещения, восстановить причалы, подготовить места для приемки боезапаса.

Трудно было с жильем. Возвратившиеся к новому году рабочие ютились где попало. Они поселились в подвалах разрушенных и полуразрушенных домов, отыскали пригодные для жилья помещения.

В эти дни минерам приходилось выполнять самые различные задания, порой даже неожиданные. Как-то минпартии поручили осмотреть районы Мекензиевых гор, Инкермана, Бельбека, и если там обнаружится боезапас врага, то уничтожить его. Особое внимание предлагалось обратить на железные и шоссейные дороги, сделать все, чтобы движение по ним было безопасным.

На мою долю выпал Инкерман. И здесь, в метрах трехстах от железнодорожной линии, мы обнаружили четырнадцать глубинных бомб. Долго ломали голову, как они сюда попали.

Но так или иначе, а пришлось уничтожать эти бомбы. Задание было срочным. А к утру следующего дня мы должны доложить, что порученный нам район очищен от боезапаса, случайно оставшегося после боев. Поэтому приходилось торопиться.

В один из воскресных дней меня срочно вызвали на водолазное судно «Скалистый». Командир капитан 3 ранге Ефремов встретил неласково.

— Сколько можно ждать? Мы уже на три часа задержались, — сказал он и приказал: — Отдать концы! — и только потом уже спокойно объяснил, зачем я понадобился.

В одном из районов обнаружили мину. Ее надо было уничтожить. Задача усложнялась тем, что мина лежала на большой глубине.

«Шестьдесят восемь метров, — резмышлял я. — Это редкий случай, и на такой глубине водолазам работать не приходилось».

Потребовался водолаз-глубоководник. И вскоре в мое распоряжение на специальном катере прибыл старший матрос Саянов.

— Спускайтесь на грунт, обследуйте мину. Сколько можете работать на глубине? — спросил я.

Саянов ответил:

— Не больше пяти минут.

Проинструктировав водолаза, я попросил его в первую очередь определить тип мины.

Спуск водолаза продолжался долго. Когда Саянов оказался на грунте, он доложил, что мина без колпаков, стоит на якоре. «Значит, она ударно-механического действия и находится в опасном состоянии», — подумал я.

— Что ж, придется уничтожать на месте.

А тут на беду стала портиться погода. Водолаз пробыл на грунте уже около пяти минут. Начали его подъем.

Подняли.

С разрешения врача и согласия Саянова пришлось вновь опустить его на грунт на две минуты. Ему было поручено присоединить к мине прочный конец.

После того как Саянов выполнил поручение, его подняли и поместили в барокамеру, чтобы исключить возможность кессонной болезни, так как водолаз находился на большой глубине свыше положенного времени.

Над миной остался катер со шлюпкой, на которой находилась подрывная команда. Стали думать, как уничтожить мину.

— Попробуем поднять ее вручную до глубины пяти-восьми метров, — предложил Сотников, один из матросов подрывной команды, — кто-нибудь поднырнет под нее и закрепит на мине заряд.

Предложение было дельным, и все с ним согласились. Основная трудность — это оторвать мину от грунта и не оборвать конец — тогда бы все пришлось начинать сначала.

На транцевую доску катера положили мат и стали выбирать конец. Но оторвать мину от грунта не удалось. Старшина Сотников предложил подорвать ее прямо на дне.

— Спустим подрывной патрон и по стальному концу прямо на мину.

Эта мысль понравилась. Правда, возникло сомнение: а сработает ли электрический запал на такой глубине. Решили попробовать.

Сотников стравил с вьюшки метров семьдесят кабеля и опустил заряд по стальному концу.

— Порядок, заряд на мине, — доложил он.

Я дал команду вытравить весь кабель, а шлюпке отойти под ветер.

Солнце уже скрылось за горизонт, но увлеченные работой моряки не заметили наступления темноты.

Шлюпка отошла на столько, на сколько позволяла длина кабеля. Катер находился в двухстах метрах, на его мачте полоскался сигнал, означающий: «Произвожу опасные работы», то есть уничтожаю мину.

— — Весла на воду! — скомандовал я и вставил ключ в гнездо подрывной машинки.

Поворот ключа. А в голове: «Взорвется ли мина, не откажет ли электрозаряд, не оборвется ли кабель?» В этот момент сильный глухой взрыв тяжелым молотом ударил о дно шлюпки. Минуты через две на поверхности моря появились пузыри и небольшая шапка взрыва.

Подрывное устройство сработало безотказно. Мина была уничтожена на большой глубине, что редко случалось в нашей практике.

Старшина-минер Сотников выбрал кабель, и шлюпка подошла к борту катера.

— Доложите в базу, что длина уничтожена, — сказал я командиру катера мичману Шевченко.

Победа близка

С возвращением минно-торпедного управления флота в Севастополь я был назначен начальником ОТК. Часто приходилось ездить в командировки, бывать на складах военно-морских баз.

Незадолго до окончания войны встретил Виктора Петренко.

Около трех лет он плавал на кораблях Черноморского флота. Служил и на крейсере «Коминтерн». Оттуда Петренко направили в минную партию. Там в 1943 году с ним и познакомились.

Петренко был опытным специалистом, его назначили разоружать мины.

С тех пор я его долго не видел. Петренко уже имел на своем счету около пятнадцати разоруженных и уничтоженных мин противника. Сослуживцы уважали его за прямоту, трудолюбие, веселый нрав.

Как-то его вызвал к себе командир части капитан 3 ранга Павел Николаевич Жуков. Виктор постучал в дверь и, получив разрешение войти, переступил порог. Докладывая о своем прибытии, он увидел сидящего в кабинете лейтенанта Колотухина.

— Товарищ Петренко, — сразу приступил к деловому разговору командир. — Есть боевое задание. Оно очень ответственное, и я считаю, что с ним справитесь только вы. На косе обнаружена немецкая неконтактная мина. Ее нужно разоружить и уничтожить.

— Есть разоружить и уничтожить, — четко ответил Петренко.

— Старшим по выполнению задания назначен лейтенант Колотухин.

— Разрешите мне одному выполнить это задание, — начал было Виктор и хотел объяснить, что в таком деле лучше работать одному.

Павел Николаевич, однако, настоял на своем.

Естественно, что молодой лейтенант волновался больше, чем Петренко. Идти впервые на такое ответственное задание — дело не шуточное...

Старшина шлюпки принял на борт минеров и сразу же отошел от причала, взяв курс на косу. Рабочие рыбкомбината и рыбаки были уже выведены отсюда в безопасное место — на восточную часть косы.

Подошли к косе. Петренко быстрыми шагами направился к мине. Колотухин последовал за ним.