Фредерика целый день не находила себе места, надеясь и одновременно замирая от страха, но он так и не появился. А у нее с души будто камень свалился. Слава Богу! На балу гораздо легче будет признаться в розыгрыше, чем у себя дома, беседуя с глазу на глаз. Если все произойдет так, как задумала, размышляла Фредерика, тогда следует немедленно прекратить водить его за нос.

Нервное напряжение достигло апогея, когда она перед выходом еще раз придирчивым взглядом окинула свое отражение в трюмо.

В локоны отлива бронзы, забранные кверху, были вплетены белые розочки в пандан туалету. Белоснежный атлас с узором из зеленых веточек превосходно гармонировал как с цветом волос, так и ярко-зелеными глазами. Все было продумано. Бело-зеленая гамма наряда отвлекала внимание от цвета глаз, так что лорд Сибрук, решила она, не сразу, а возможно, и вовсе не обратит на них внимания.

И тем не менее эти женские ухищрения имели потрясающий эффект: она ощущала себя лучше, чем когда бы то ни было. Так, как сегодня, она никогда не выглядела! Фредерика подмигнула своему отражению.

Она возлагала большие надежды на веер из белого шелка в зеленую полосочку. Чудесное изобретение! – подумала Фредерика, кокетничая перед зеркалом. Лорд Сибрук не устоит, то есть непременно падет к ее ногам!

Фредерика осталась собой довольна.

– Моя дорогая, ты готова? – спросила мисс Милликен, входя в ее будуар. – Если появимся на балу после принца-регента, станем притчей во языцех.

– Ах, Милли, я так волнуюсь! – воскликнула Фредерика. Вскинув голову, она постаралась скрыть дрожь, охватившую ее. – Что ж, с Богом! – добавила она, направляясь к парадной лестнице с широкими маршами.

Внизу ее ждал Томас.

– Мецгер, ты что, в самом деле? Опять не так! – Лорд Сибрук смерил незадачливого камердинера грозным взглядом, поскольку тот загубил еще один шейный платок. – Ну-ка отойди! Я сам…

Завязав белоснежный квадрат ткани на манер a la Восток, он скосил глаза на Мецгера, молча переминавшегося с ноги на ногу в сторонке.

– Не серчай, братец! Я не прав, ты уж извини! Просто хочется рвать и метать…

Мецгер молча кивнул.

А что тут скажешь? – подумал он. Мисс Черристоун уехала, а его господин будто с цепи сорвался. Сегодня и вовсе хоть святых выноси! Ничего удивительного – через час встретится со своей невестой. Служил ему верой и правдой. Что-то теперь будет? Ну да ладно. Не его это дело. Это он знает точно.

Некоторое время спустя Гейвин стоял на верхней площадке парадной мраморной лестницы дома леди Хэмфрис, задержавшись перед тем, как войти в бальный зал. Окинув удрученным взглядом блестящее общество, гудевшее словно улей, он подумал: «Может, Бог миловал? Или все-таки прикатила?»

По всем правилам этикета полагалось нанести мисс Честертон визит еще днем, но он не мог себя заставить сделать это. Просто не в состоянии! Но как бы то ни было, следует, собравшись с духом, обосновать причину разрыва помолвки прямо сейчас, если она на балу. Как говорится, лучше поздно, чем никогда… Может, сразу взять и сказать, что полюбил другую, хотя эта другая как сквозь землю провалилась! Нет, не годится… Неубедительно. Набрав в грудь воз духа, он медленно выдохнул. Только и остается дышать глубже, тем более что Черри всегда так делала, когда была взволнованна. Ах, Черри, Черри… И что теперь? Ситуация абсурдная. Между прочим, сам во всем виноват, и мисс Честертон ни при чем. Как светский человек, он обязан оказать ей должное внимание.

Гейвин направился было в зал, когда увидел сэра Томаса. Тот как раз поднес к губам руку хозяйки бала миссис Хэмфрис. Рядом с ним стояла довольно интересная леди. Должно быть, компаньонка мисс Честертон это создание в белом, увенчанное короной из медно-рыжих волос, подумал лорд Сибрук. А когда та, опираясь на руку сэра Томаса, легкой походкой направилась в зал, понял, что это мисс Честертон. Скромница какая! Глазки долу… Но зато какой цвет кожи, черт возьми! Ни единого изъяна. Алебастровые плечи, точеная шейка, изящная прическа… Что ж, вполне!.. Вряд ли, найдется среди гостей леди, способная соперничать с его невестой. Тут двух мнений быть не может!

И тем не менее Гейвин буквально силой заставил себя оторвать ступни от пола. Он приближался к брату и сестре Честертон с одной мыслью в голове: невеста мила, но все равно не Черри.

– Я рад наконец-то с вами познакомиться! – сказал он, когда сэр Томас представил их. Сухое, формальное приветствие, лишенное светскости, самому резануло слух, и он поспешил смягчить его: – Если бы вы подарили мне первый танец, я был бы несказанно счастлив. Я могу надеяться?

– Конечно, милорд! – понизила она голос до шепота.

О Господи! Ну и простушка же! Сердце упало. Совсем растерялась, бедненькая. Не то что Черри! Той палец в рот не клади…

У лорда Сибрука почему-то отпало желание немедленно приступить к реализации плана разрыва помолвки.

– Позвольте представить вас моим друзьям, – сказал он, подавая ей руку.

Если он не сделает этого, мелькнула мысль, то будет выглядеть в глазах света обыкновенным хамом!

Положив трепещущие пальцы на его руку, Фредерика покорно последовала за ним. Гейвин, как и положено, представил ее нескольким своим друзьям, а также лицам, занимающим в обществе высокое положение: патронессе элитной частной школы и двум герцогам королевской крови. Принц-регент еще не появился. Лорд Сибрук был удивлен, обнаружив, что мисс Честертон знакома со многими из присутствующих. Никогда бы не подумал! Бука букой, жмется, глаз не поднимает, лопочет – не поймешь что… Похоже, компаньонке нелегко пришлось, когда уговаривала ее показаться на людях.

Хотя Гейвин старался не смотреть на дивное создание рядом с ним, все-таки время от времени приходилось кидать на нее быстрые взгляды, когда представлял ее знакомым. И каждый раз она мгновенно опускала ресницы. Ну надо же! Совершенная дикарка… Допустим, он откажется от брака с этой трепетной фиалкой. И что будет иметь? Всеобщее порицание. Все сочтут его чудовищем, грубым и неотесанным. Даже Черри – она-то уж в первую очередь! – никогда не простит ему такого поступка.

Когда оркестр заиграл менуэт, он с облегчением вздохнул. Танец с многочисленными поклонами и реверансами давал ему право предоставить ее самой себе, а ему несколько расслабиться. Однако спустя пару минут, к своему величайшему изумлению, он обнаружил, что его партнерша прекрасно танцует и держится совершенно раскованно.

Невероятно! Каким это образом она научилась грациозности и изяществу движений в своей забытой Богом глуши?

Когда фигура менуэта свела их вновь ближе, Фредерика бросила на него быстрый взгляд. Гейвин непроизвольно насторожился, увидав изумрудную зелень глаз, через секунду спрятавшихся под густыми ресницами. Мгновенно вспомнилась Черри, однако он. постарался поскорее успокоиться. Этого только не хватало! Мерещится повсюду все эти дни. Черри и мисс Честертон – как небо и земля!

Когда танец кончился, он усадил свою даму возле компаньонки. Отвесив обеим поклон, пообещал вернуться к танцу перед ужином. А после ужина удеру непременно! – решил лорд Сибрук.

Фредерика смотрела ему вслед с чувством сожаления и облегчения одновременно. Ничего не скажешь, попала в переплет! Разве можно очаровать мужчину, если нельзя заглянуть в глаза и поговорить по душам? А что делать? Едва лишь перехватил ее взгляд, сразу встрепенулся. Ох уж эти ее зеленые глаза, каких нет ни у кого! Наверняка решил, что она закомплексованная провинциалка. А в менуэте, между прочим, вся прелесть танца – в обмене взглядами! Нет, никакого обмена больше не будет, а иначе она пропала. Все это так, но удержаться просто невозможно: она его слишком давно не видела!

А вот у него взгляд потух. Впечатление такое, будто жизненные силы испарились. А всего-то прошла неделя. И похудел ужасно. Может, был нездоров?

Чувства, обостренные любовью, позволили ей сделать вывод, к какому никто из его друзей прийти просто не мог: лорд Сибрук несчастлив и страдает.