Делая вид, что ей нечего на это сказать, Арабелла приготовилась слушать – и всхлипывающая Виви рассказала ей свою печальную историю. Узнав о том, что они в тайне обручены, Арабелла попыталась утешить Виви, которая уже поверила в то, что Дэн Хэшебай – большой негодяй.

Вскоре они сидели в одном из уютных ресторанчиков, которые так тихи и обаятельны в Труро. Арабелла угощала Виви легкими коктейлями и всевозможными сластями и думала о том, что, слава Богу, Дэну Хэшебаю хватило ума не пойти за ними следом. Ее колени под тонким подолом, расшитым незабудками, дрожали – наверное, час назад точно так же дрожали колени у Виви, заставшей их у калитки. Ей было ясно одно – Виви не должна больше видеться с Дэном, потому что он не должен знать, сколько лицемерия она потратила, чтобы не допустить скандала. Арабелла притворялась подружкой Виви, потому что не хотела, чтобы откровения юной провинциалки стали следующим событием ее личной жизни, которое разнесет на своем длинном хвосте желтая пресса. Еще не хватало, чтобы ее родители лишились покоя, а эта рябая Виви стала маленькой примадонной из Труро, счастливой соперницей самой Арабеллы Пенлайон!

Ее тошнило от собственного цинизма, но ведь речь шла о ее имидже… И она не сомневалась в том, что Виви уже поверила в ее россказни и теперь будет ее молчаливой союзницей, получая за это книги с автографом Арабеллы Пенлайон и рассказывая подругам небылицы о своей дружбе с нею, и никогда не променяет это на временное удовольствие увидеть свою мордашку в газетах.

Но решив на всякий случай перестраховаться, Арабелла, держа в руках бокал, наклонилась к Виви и понизила голос:

– Знаешь, мне так не хватает близкой души рядом – известность лишила меня друзей… И у нас с тобой общее разочарование. Я могу довериться тебе? – Виви, конечно же, закивала. – У меня есть к тебе одна просьба – не рассказывай никому о том, что видела сегодня. Не знаю, как ты, но я уже решила порвать с Дэном… – Виви закивала опять. – Но если за моими чувствами будут следить любопытные, мне будет еще тяжелее, ты ведь понимаешь?

…Покидая ресторанчик, Арабелла объявила совершенно очарованной ею девушке, что им не стоит больше рисковать и показываться вместе на улицах Труро. Она попросила Виви записать ей свой почтовый адрес – чтобы она могла высылать ей первой рекламные экземпляры своих новых книг, разумеется, с автографом. Проводив глазами сутуловатую спину удалявшейся девушки, Арабелла облегченно вздохнула.

Теперь, запретив Дэну приходить к ней, она приходила к нему сама. Он ждал ее среди зарослей вереска за домом с разноцветными стеклами.

Неловкость Дэна, которая порой давала о себе знать, уже почти не раздражала ее, покоренную естественностью его чувства. Конечно, в нем не было изысков – но не было и фальши.

С того дня, как Виви стала заочной подругой Арабеллы, а Дэн избавился от мучительного ощущения собственной раздвоенности, прошла почти неделя. Виви утешалась тем, что Арабелла Пенлайон бросила ее бывшего суженого, и, видимо, была удовлетворена этим наказанием для него. Она уже успела получить третий роман Арабеллы с теплой дарственной надписью.

А влюбленным не хотелось расставаться ни на минуту. И они решили – уехать.

– Но мне совершенно не хочется сейчас возвращаться в Лондон!

– Мне тоже. – Дэн передвинул веточку вереска к другому уголку губ.

– Может быть, нам отправиться в путешествие? Купим вэн, чтобы не светиться в мотелях… «Форд аэростар» – с двуспальной кроватью, кухней и всем остальным. И поедем на охоту за суевериями!

Размечтавшись, Арабелла привстала с вороха сена, на котором они лежали, обнявшись, и нависла над Дэном:

– Заедем в какой-нибудь замок, подкараулим парочку привидений, ты заведешь роман с престарелой хозяйкой – тебе ведь нравятся зрелые женщины?

Хохоча, она потрепала его за ухо и, увильнув от поцелуя, принялась забрасывать Дэна охапками свежескошенного, пахучего сена, сложенного садовником для просушки в бесформенный стог. Но вскоре сама оказалась внизу… После долгого поцелуя Дэн откинулся на спину и неожиданно серьезно сказал:

– Если одно место, куда я очень хотел бы поехать.

Она приподнялась на локте и взглянула ему в лицо.

– Куда же?

– Я не рассказывал тебе, просто не было повода. Моя первая экспедиция предполагалась совсем не в Труро. Но теперь я благословляю тот день, когда ученый совет не утвердил мой проект. Если бы я уехал в Африку, то не встретил бы тебя.

– В Африку?! – Глаза Арабеллы разгорелись от любопытства. – А почему твой проект не утвердили?

– Из-за обилия бредовых идей в моей голове, скажем так…

– Отлично! Я согласна ехать хоть сейчас! – засмеялась Арабелла.

– Для этой поездки я еще не накопил достаточно денег. – Дэн неожиданно развернулся и схватил ее за ухо: – Ну-ка, иди сюда, моя дряхлая милочка, согреши со мной!

Но Арабелла нетерпеливо оттолкнула его руки.

– У меня есть деньги – поехали! – А потом, наблюдая за тем, как его лицо опять становится серьезным, добавила: – Я рада, что ты не представляешь, с кем имеешь дело… Стоит лишь заикнуться в издательстве, что мне нужно побывать в Африке – через несколько дней я окажусь там, где хочу, полностью экипированная и с проводником.

– Видишь ли, все не так просто…

– Пока я не вижу никаких проблем.

– Дело в том… То, что я пытаюсь понять, вовсе не так безобидно, как ты думаешь – поэтому меня и не пустили. Когда мой страховой агент узнал, зачем я собрался в Кению, он отказал мне в страховке.

– Ты решил запугать меня?

– Нет… Лучше послушай – я расскажу тебе одну историю. – Дэн взял Арабеллу за руку и начал рассказ.

– Жил на свете один гурман, знаменитый тем, что перепробовал почти все плоды на свете. С закрытыми глазами он отличал вкус пехибайя от жаботикабы. Любимой шуткой этого человека было угощать тех, кто обедал в его доме, магическими плодами, пересылаемыми ему с запада тропической Африки. Тому, кто пробовал эти чудесные матово-красные плоды, по форме напоминающие оливки, в течение часа все съеденное казалось удивительно сладким – представляешь, сладкое пиво или сладкий лимон! А еще гурман никогда не пользовался духами, он съедал несколько плодов кеппела – и все его тело начинало пахнуть фиалками.

Но однажды некий путешественник, вернувшийся из Паханга, рассказал ему о восхитительном плоде, который малазийцы называют «дуриан» – его вкус, по словам путешественника, похож на бланманже, он восхитителен, как свежевзбитые сливки или сливочный крем, сдобренный миндалем, но иногда в нем чувствуются легкие оттенки, напоминающие сливочный сыр, луковую подливку, херес… и некоторые другие не слишком гармонирующие друг с другом блюда и напитки. Увидев, что знаменитому гурману очень интересен предмет, путешественник рассказал еще и о том, что мякоть дуриана обладает особой, ни с чем не схожей вязкостью и нежностью. «Дуриан нельзя назвать ни кисловатым, ни сладким, ни сочным, но эти качества ему и не нужны, так как он – само совершенство», – закончил рассказчик, не понимая, что он наделал. А слушатель, не узнав еще самого главного, уже решил во что бы то ни стало добыть этот редкий плод и попробовать его. Гурмана не остановило даже то, что кто-то еще, бывавший в Паханге вместе с его собеседником, сравнил этот плод с французским кремовым пирожным, которое протащили через канализационную трубу, – кроме восхитительного вкуса дуриан знаменит еще и своим чрезвычайно неприятным запахом. Этот сильный специфический запах нужен дуриану, чтобы привлекать диких животных, особенно слонов. И поэтому дуриан, пожалуй, единственный в мире плод, ради которого его любителям приходится рисковать жизнью – охотники за дурианом соперничают со слонами, которые гуляют под высокими и толстыми деревьями, ожидая, когда какой-нибудь из очень тяжелых, покрытых опасными шипами плодов, высоко висящих на длинных гибких плетях, свалится на землю. А ведь плод, со всеми своими шипами, может упасть и на голову… Но про опасности гурман уже не слышал – он прикидывал, как бы ему быстрее добраться до Паханга.