Именно в этот период закладывается программа на всю последующую жизнь. Индивидуальные особенности формирования привязанности определяют ту модель, с которой люди сверяют свои эмоции и по которой строят отношения с другими людьми (а также и с собаками). Если модель неудачна, последствия этого человеку приходится преодолевать до конца своих дней, но как правило, у него развиваются эмоциональная неустойчивость, склонность к тревогам и депрессии, возникают трудности общения.

Психиатры выделяют четыре типа младенческой привязанности и сопутствующие им особенности поведения. Первый тип — уверенные в себе, доверяющие людям дети, которые свободно исследуют окружающее пространство и обладают устойчивостью к стрессам и кризисным ситуациям. Второй — замкнутые дети, чьи матери не могут или не хотят удовлетворять их эмоциональные потребности. Такие дети знают, что должны справляться с трудностями самостоятельно, и избегают проявления чувств. Они вырастают грубыми и замкнутыми, часто неуважительно относятся к родителям и жестоко третируют собственных детей. Личный опыт научил их не возлагать на окружающих слишком серьезных надежд.

Третий тип — тревожно-амбивалентные дети; они вырастают у равнодушной кормилицы и проявляют повышенную тревожность, нервозность и раздражительность, со временем перерастающие в комплекс неполноценности.

И, наконец, четвертый тип — дезорганизованные и дезориентированные дети, демонстрирующие противоречивое поведение, особенно в отношении собственных родителей. Проявления чувств со стороны последних пугают таких детей, и в родителях они видят источник раздражения, но одновременно и комфорта.

Главное достоинство этой теории Питер Фонеджи видит в том, что она концентрирует наше внимание на наличии у ребенка потребности в прочных узах, определяющих его способность вступать в контакт с другими людьми. В отсутствие таких уз дети проявляют признаки частичной депривации (ярко выраженная потребность в любви или желание реванша одновременно с чувством вины и депрессией) либо полной депривации, характеризующейся непослушанием, безответственностью, задержкой развития или, в дальнейшей жизни, эмоциональной холодностью, неспособностью концентрировать усилия и даже склонностью к воровству.

Какое отношение все это имеет к собакам?

Я бы сказал, самое прямое. Несмотря на то, что некоторые люди заводят собак по менее серьезным причинам — для охоты или охраны имущества — теория привязанности позволяет понять, почему все чаще нами движут более серьезные мотивы и какие отношения складываются у нас с нашими подопечными. Кроме того, теория поможет нам выяснить, почему растет количество собаководов, склонных приписывать своим собакам человеческие черты характера и мотивы поведения. А поскольку собаки — так же, как люди — являются существами, испытывающими потребность в прочных узах, опираясь на теорию привязанности, мы сможем лучше их понимать.

Развивая эту идею, я решил поближе познакомиться с жизнью собак Монтклера. Я побывал дома у их хозяев и в кабинете ветеринара, посетил курсы дрессировки, зоомагазины, дворы и парки. А также обратился к источнику, которого обычно стараюсь избегать, а именно — к академическим научным трудам.

И был приятно поражен, узнав, сколько прославленных исследователей опередили меня в этом вопросе, проложив тропу, которая вывела меня в нужном направлении. На такую помощь я даже не рассчитывал.

Например, психолог Джон Арчер, статью которого в 1997 году опубликовал журнал «Evolution and Human Behavior», утверждает, что теория привязанности, возникшая из наблюдений за отношениями между ребенком и его родителями, применима также и к животным. «Существуют убедительные доказательства того, что человек имеет склонность рассматривать свои отношения с животными как вариант отношений с детьми», — пишет он. Хозяева животных видят в них детей, играют с ними, разговаривают на «детском» языке, «постоянно упоминают о «своем малыше», возятся с ними и сюсюкают как с младенцами». Помимо этого, ему приходилось наблюдать ситуации, когда животное играло роль родителей или партнера.

Часто люди выбирают собак, веря, что только собака способна подарить им такую любовь, в которой они нуждаются, и прощать их ошибки. Человек может видеть в собаке своего лучшего друга из-за того, что в детстве страдал от холодности и отчужденности отца. Нередко хозяева отвергают даже мысль о том, что собаке необходима дисциплина, — потому что в свое время их самих призывали к порядку, используя грубые и жестокие методы. Создавая мир совершенной любви для собаки, человек вновь переживает проблемы привязанности. Людям, страдающим от недостатка человеческой любви, необходима уверенность в бескорыстной любви собаки. Некоторые не могут стерилизовать своих животных, — даже в случае необходимости, — другие не в силах отказать им в лакомствах или ограничить в еде.

Те, кто в детстве пережил жестокое обращение, пытаются переписать набело историю собственной жизни, посвятив себя спасению собак, и нередко собирают у себя целые стаи животных. По мнению психиатров и психоаналитиков, потребность спасать и фантазии на тему спасения являются достаточно характерным психическим отклонением. Это касается и фантазий с участием животных, к которым обращаются одинокие люди, пытаясь обрести любовь и преданность.

Вывод, к которому пришли ученые и врачи — и давно интуитивно угаданный специалистами по дрессировке, — можно сформулировать так: связь между проблемами в формировании привязанности у человека (особенно в сложные периоды жизни) и участившимися случаями превращения собаки в источник эмоциональной поддержки и суррогатного партнера действительно существует.

Этолог Джеймс Серпелл из Пенсильванского университета обнаружил бесспорную, хотя и малоизученную корреляцию между поведением животного-компаньона и выраженностью проблем привязанности у его хозяина. Ученый считает, что дальнейшие изыскания в этой области были бы полезны «для более глубокого понимания потенциальных преимуществ общения с домашними животными, а также проблем, связанных с их утратой или отказом от животных-компаньонов».

Мне хотелось бы внести свой вклад в решение этой проблемы, но в процессе работы над книгой я понял, что, собрав множество историй, получил лишь массу вопросов, по большей части оставшихся без ответов.

Ральф Словенко оказался ясновидящим: своей склонностью очеловечивать наших животных — иногда забавной, порой раздражающей и эксплуататорской — мы сводим их с ума. Ежегодно миллионы собак попадают в приюты; помимо того, растет количество собачьих укусов и других проявлений агрессии и неврозов, что свидетельствует о вреде, причиняемом животному человеческим непониманием и завышенными ожиданиями.

Как ни грустно, в мире существует множество одиноких, неудовлетворенных людей.

Такой человек волен приписывать своей собаке любые чувства и черты характера, не прислушиваясь к ее собственному голосу или голосам тех, кто может высказаться за нее. Достаточно взглянуть на разнообразие наших представлений о собаках, часто не имеющих ничего общего с действительностью.

С одной стороны, мы то и дело слышим отовсюду ужасные истории типа недавнего случая в Сан-Франциско, когда женщина погибла, столкнувшись у двери в собственную квартиру с двумя соседскими собаками, которые просто растерзали ее. С другой стороны, всем нам знакомы героические, пусть и незатейливые персонажи диснеевских мультфильмов, Лесси и множество ей подобных собак — храбрых, умных, беззаветно преданных, способных найти дорогу домой при любых обстоятельствах.

Люди, разбирающиеся в собаках и не отрицающие их талантов, как правило, качают головами, слушая подобные истории. Они знают, что едва ли найдется пес, способный сознательно убить человека, если только его не обучили этому специально, и что ему практически не под силу найти свой дом, окажись тот на внушительном расстоянии. Как правило, в такой ситуации собаки стремятся найти источник пищи или человека, который им ее обеспечит.