— Только жрецы Суббахи невозбранно могут сходить в Купель Речного Бога, — улыбаясь, пояснил он. — Тебя же ждет там иная участь… и не думаю, чтобы ты спешил проверить мои слова. Так что веди себя разумно. Где кольцо?

— Вот, — лаконично ответил Лэн. Он медленными вращательными движениями снял с пальца оплавленное кольцо Речного Бога и положил его на раскрытую ладонь Астиода. Жрец медленно поднял руку на уровень глаз и некоторое время внимательно изучал почерневший кусок металла. Потом коротко усмехнулся и, брезгливо ухватив кольцо двумя пальцами, повернулся к Замурру.

— Как я и предполагал, благородный князь, это не кольцо Суббахи.

10

— Грязный лжец, — констатировал владыка Уммы. — Теперь я понимаю, почему Тидон дает за твою голову полтора таланта… Правда, за такого негодяя, как ты, это сумма совершенно ничтожная…

— Благородный князь! — запротестовал Лэн. — Я требую, чтобы жрец показал кольцо вам! Почему вы должны верить словам какого-то бритого прохвоста?..

Астиод хищно улыбнулся.

— Надеюсь, я очень скоро увижу тебя в Купели, ворюга! Не велите ли окунуть его прямо сейчас, мой господин?

Лицо Замурру окаменело.

— Я сказал — он нужен мне живым! С каких это пор я должен повторять приказы дважды, Астиод?

Бритый пожал плечами и, одарив Лэна недобрым взглядом, спустился обратно в бассейн. В эту минуту в зал быстрыми шагами вошел Командир Телохранителей, склонился к плечу князя и что-то зашептал ему на ухо. Бар-Аммон увидел, как у князя задергался уголок рта. Почему-то это проявление человеческой слабости смутило Лэна. Может быть, Элия ошибалась? Что, если Умма населена настоящими, живыми людьми из плоти и крови? Ведь жил же он среди них два месяца и ничего странного не замечал. Но ведь и об этом подземном святилище он за время своей жизни в Умме ни разу не слышал…

Конечно, принцесса могла ошибаться. А могла и просто обмануть его, преследуя какие-то известные ей одной цели. И не было другого способа узнать правду, кроме как пройти весь предназначенный ему путь до конца.

— Предатель Обэ бежал из столицы, — ровным голосом проговорил Замурру. — Далеко ему не уйти… но я не намерен ждать, покуда его изловят. — Он вскочил, опрокинув кресло, и сделал шаг навстречу поднимавшемуся из Купели Астиоду. — Сейчас ты расскажешь всю правду. — Тяжелый взгляд князя уперся в переносицу Лэна, точно древко копья. — Все, что ты знаешь о бежавшем предателе, о похищении кольца Суббахи и о том, где ты скрывался все это время… И не вздумай лгать! Одно лживое слово — и ты окажешься в Купели. Я полагаю, изменник объяснил тебе, что происходит с теми, кто попадает в Купель?

Он щелкнул пальцами, и в тот же миг застывшие по краям бассейна стрелки отточенным жестом натянули тетивы своих луков. Бар-Аммон вдруг ощутил, как безобразно распухает его тело, становясь бесформенным и огромным, словно раздутый газами труп утопленника. «Вот так и заканчиваются игры с демонами, — подумал он хладнокровно. — Что ж, Элия, я надеюсь, ты знала, что делала, посылая меня на расправу к своему жениху…»

Замурру нетерпеливым жестом выхватил кольцо из пальцев жреца и удивленно уставился на него, склонив голову набок.

— Что это? — неожиданно вскрикнул он, не отрывая взгляда от кольца. — Что с ним происходит?..

Командир Телохранителей с удивительным для его могучего телосложения проворством подскочил к князю и навис над ним, всем своим видом выражая готовность немедленно защитить сюзерена от любой опасности. Замурру, не обращая на него ни малейшего внимания, зачарованно глядел на кольцо.

— На нем начертаны знаки, — проговорил он внезапно севшим голосом. — Неужели ты не видел этого, Астиод?

— Там нет никаких знаков, мой господин, — решительно ответил жрец. — Но если вам кажется, что вы что-то видите, лучше всего отдать кольцо мне — я опасаюсь, что на нем может лежать вредоносное заклятие, которое я не распознал с первого взгляда…

Князь только отмахнулся и насупил густые брови, пытаясь получше разглядеть то, что было начертано на кольце. Лэн, затаив дыхание, следил за ним, стараясь понять, что же происходит: сам он никаких знаков на кольце не помнил, хотя внимательно изучил его на обратном пути из Снежной Твердыни.

— Древний язык, — пробормотал Замурру, медленно вращая кольцо. — Это послание… послание от принцессы Элии…

Он пожевал губами и принялся нараспев произносить странные, царапавшие уши слова:

— Ар тилх тхунка сак, ксантал аркх зигда со… Странные слова тяжело падали в воцарившейся в зале тишине. Лэн вдруг почувствовал сильный приступ дурноты — будто невидимая холодная рука сжала торопливо бьющееся сердце.

— Остановись, князь! — закричал Астиод, бросаясь к Замурру. — Не оскверняй святилище Суббахи мерзкой речью ледяных демонов!..

Он попытался схватить кольцо, но выдвинувшийся из-за спины князя Командир Телохранителей с силой ударил его в грудь, и бритый жрец, покачнувшись, свалился в Купель. Лэн непроизвольно отступил на шаг назад, но стражники немедленно заломили ему руки и подтолкнули вниз, к ведущим в бассейн ступеням. Теперь Лэн хорошо видел, что пузырилось в бассейне — это была не вода, как он первоначально подумал, а нечто вроде густой и непрозрачной болотной жижи. Астиод, запутавшийся в своей тоге, неуклюже барахтался на другом конце бассейна. Замурру продолжал читать несуществующую надпись на кольце, и — странное дело — несмотря на то, что он говорил очень тихо, Лэн слышал каждое его слово. Мало того, с каждым новым словом, произнесенным Замурру, Лэну становилось все хуже. Внутренности мага сжигал невидимый огонь, голова кружилась, к горлу подступила тошнота…

— Тай пралх касуйо Карсуй Карлис! — неожиданно громко закончил князь. Произнеся эти слова, смысл которых дошел даже до не знающего языка ледяных демонов Бар-Аммона, он вдруг затряс головой, будто пытаясь отогнать наваждение. Придворные потрясенно молчали, даже Астиод оставил попытки вылезти из Купели и стоял по колено в жиже, не отрывая взгляда от властителя Уммы. И тут повисшего на руках стражников Лэна вырвало.

Сначала он изверг в мутную утробу Купели свой немудреный завтрак — сыр и тыквенные лепешки с зеленью. А вслед за неаппетитными остатками его трапезы в бассейн полилась какая-то тягучая белая жидкость. Она выхлестывала из горла мага сильными толчками, с плеском падая в Купель и растекаясь там большими светлыми кляксами. Лэн никогда бы не подумал, что его не такой уж большой живот способен вместить столько всякой дряни. Он корчился и бился в руках стражников, пока наконец не почувствовал себя опустошенным и легким, как гусиное перышко. Жесткие пальцы, сжимавшие сердце, разжались. Исчезло и чувство тяжести, не оставлявшее Бар-Аммона с тех пор, как он покинул Башни Пришествия.

— Ты сошел с ума, князь, — тихо и торжественно провозгласил бритый жрец, повернувшись к Замурру. — Ты стал жертвой злых чар и прочел заклинание, вызывающее богомерзкого Господина Льда, в доме Суббахи. Суббахи покарает тебя…

Слова его прервал звук, более всего напоминающий треск разрываемой ткани. Лэн, по-прежнему висевший над Купелью, увидел, как белые кляксы на поверхности болотной жижи сливаются в одно большое пятно — именно этот процесс почему-то сопровождался треском. Пятно принялось быстро расти, теряя свою первоначальную белизну и становясь мутным и грязным, и маг, не веря своим глазам, понял, что оно каким-то образом превращается в лед.

Астиод тоже обернулся на звук и увидел стремительно приближающуюся к нему ледяную волну. Лицо его исказилось гримасой страха и отвращения, и он завопил, указывая на Бар-Аммона:

— Убейте мерзавца! Он подослан колдунами карлисов!

Жрец метнулся к ведущим из Купели ступеням, но запутался в складках тоги и упал на колени. Ледяной вал с треском ударил его в спину и повалил ничком. Несколько долгих секунд Астиод пытался подняться, а напирающий лед все теснил его к краю бассейна. Лэн успел увидеть, как над ступеньками взметнулась рука с растопыренными пальцами и заскребла по глине. В следующее мгновение мутноватая ледяная масса накрыла жреца с головой и с хрустом раздавила.