Принц замолчал и некоторое время задумчиво поглаживал щеку Кешера — словно ласкал любимого ручного гепарда.

— Не соблаговолит ли Ваше Высочество рассказать про вторую возможность? — прохрипел Кешер Аш-Тот. В голове все плыло — сонная отрава, подмешанная ему в питье кем-то из тайных шпионов принца, продолжала действовать даже сейчас. Он попытался осторожно освободить затёкшие руки. — Не хочется, знаете ли, решать наобум…

— Не трать понапрасну силы, — рассеянно посоветовал принц. — Я знаю, что ты брал уроки у уличных фокусников и умеешь развязывать путы. Но мгновенно это не выйдет даже у тебя, а за дверью ждут преданные мне люди. Тем более что на этот раз речь идет о жизни и смерти. Великий Дом готовит морскую экспедицию в весьма отдаленные моря. Там нужен человек, способный совершить то, что не под силу другим. Человек, который может пройти там, где не пройдет никто. Человек, достаточно храбрый, чтобы бросить вызов богам, и достаточно осторожный, чтобы вернуться назад. Видишь, сколько требований? Подумай хорошенько, друг мой, прежде чем что-нибудь решить, потому что если ты не чувствуешь себя достаточно уверенным, лучше не рисковать своей репутацией.

Он разжал пальцы и выпрямился над Кешером — высокий, худой и жестокий юноша. Кешер, отчаянно борясь с дурнотой, поднял голову.

— Я привык оставаться в живых, Ваше Высочество, — еле слышно произнес он. — Поэтому, если вы не против, я выбираю второй путь.

— Хорошо, — равнодушно согласился принц. — В таком случае ты отправляешься в плавание. Завтра в столице объявят, что ты предал Владык Моря и Суши и отправлен в изгнание. Твой дом и твое имущество отойдет казне, все твои рабы станут рабами короны. Разумеется, если ты вернешься, выполнив все, что тебе поручат, мы подумаем, как вознаградить тебя…

— Согласен, — заплетающимся языком пробормотал Кешер. — И я вернусь, вот увидите.

«Что ж, Ваше Высочество, — подумал Кешер, — вы можете быть довольны. На этот раз я, пожалуй, изменю своему обычаю всегда оставаться в живых. Быть раздавленным гигантской обезьяной — даже вы не придумали бы лучшей смерти для строптивого телохранителя. Приходится признать, что вы меня перехитрили…»

… Страшный, разрывающий барабанные перепонки рев заставил Кешера открыть глаза. Огромная когтистая лапа нависала над ним, но почему-то не опускалась. Чудовище, застывшее в странной, неестественной позе, кричало — так кричат от нестерпимой боли и страха. Кешеру показалось, что голова его сейчас расколется от этого крика, как гнилой орех. Он попытался втянуть в легкие воздух — получилось! Тренированное тело оправилось от удара о каменные плиты, а значит, позвоночник остался цел. Но, прежде чем Кешер успел напрячь мышцы, рев вдруг оборвался. Огромная обезьяна, возвышавшаяся над ним, покачнулась и стала медленно заваливаться вперед. Кешер рванулся, перекатившись на бок, и выскользнул из-под падающего гиганта. Крючковатые когти все же вонзились в его бедро, располосовав ногу до мяса, но он не ощутил боли — его переполняло пьянящее, ни с чем не сравнимое чувство возвращения к жизни.

Обезьяна лежала ничком, вытянув длинные руки и уткнувшись мордой в кровавый камень арены. Ее могучее тело едва заметно вздрагивало, и дрожь эта окончательно убедила Кешера в том, что чудовище действительно мертво. Когда-то ему доводилось охотиться на исполинских животных Черной Страны, единственная рука которых росла прямо из серой морщинистой морды. Их туши тоже дрожали еще несколько минут после смерти — выглядело это так, будто по ним пробегала мелкая рябь. Кешер обошел поверженного противника сзади и под восторженные крики толпы прыгнул зверю на спину.

Он обвел взглядом беснующихся на ярусах зрителей. Ор, топот, свист и вспыхивающие кое-где потасовки свидетельствовали о том, что жители Каменного Седла восприняли такой исход поединка со смешанными чувствами. Некоторые показывали на него пальцем и выкрикивали что-то оскорбительное. Другие подпрыгивали на месте, изображая небывалый восторг, — это, по-видимому, были безумцы, сделавшие безнадежную ставку на оборванного чужака.

«Интересно, — подумал Кешер, — какая награда полагается победителю-человеку?» Ночью он не раз задавал этот вопрос стражникам, но те смотрели на него, как на сумасшедшего. Очевидно, подобная возможность здесь не рассматривалась вообще. Насколько ему удалось понять, сам поединок был лишь ритуалом, придуманным для того, чтобы смягчить горечь регулярных жертвоприношений. Детей подземные демоны уводили в туннели два раза в год, и происходило это тихо и без свидетелей. Поединки же устраивались в тех случаях, когда в руки островитянам попадали чужаки, и тут уж мрачная церемония превращалась в жестокую забаву. Стражники заверили Кешера, что какое бы страшилище ни выбралось из туннеля, убивать оно его не станет — эглы не жалуют мертвечину. Обычно все заканчивалось обездвиживанием жертвы, которой предстояло украсить собой стол таинственного подземного короля. Правда, несмотря на все эти разговоры, Кеше-ру все равно казалось, что жуткая обезьяна была совсем не прочь размозжить ему голову о камни. И надо сказать, ей это почти удалось…

«Что же это, — думал он, попирая ногой мощный, заросший шерстью загривок, — что же ее убило? Мои удары не в счет, я ни разу не задел ни одного уязвимого места. Отравленная стрела? Разве что невидимая… Стоп, — сказал себе Кешер, — невидимая стрела… Неужели?»

С той самой минуты, когда он принял решение спасти Ори ценой собственной свободы, надежда на то, что мальчик догадается правильно воспользоваться своей удивительной силой, не давала Кешеру окончательно опустить руки. То, что их не убили сразу, расстреляв из засады, подкрепляло его уверенность — разбойникам зачем-то требовались живые пленники. Правда, такого ожесточенного сопротивления, какое оказал им Кешер, они явно не ожидали, и он немного опасался, не захотят ли разбойники отомстить за смерть пятерых своих товарищей, перерезав горло ему или мальчику. Не захотели. Как он узнал уже здесь, в Каменном Седле, за каждого чужака хозяева арены платили золотом — в половину его веса или орихалком — в четверть, а уж сколько они сами получали от эглов, оставалось тайной. А потом Ори неожиданно исчез из своей клетки — из обрывков торопливых разговоров стороживших его воинов Кешер понял, что он либо бежал, либо стал добычей каких-то ночных чудовищ. Сами разбойники склонялись ко второму варианту — во всяком случае, на поиски пропавшего мальчика никого отправлять не стали, а, напротив, поспешили в горы, так, словно по пятам за ними следовало что-то страшное.

«Он где-то там, среди зрителей, — подумал Кешер. — Он не бросил меня, не испугался… Молодец мальчишка, не зря я потратил полгода на то, чтобы его приручить!»

Кешер Аш-Тот поднес сложенные воронкой ладони ко рту и закричал на всю арену хорошо поставленным голосом полкового командира:

— Ори! Ори, ко мне!

8. Ори

Он никогда прежде не думал, что стремительно перемещающийся противник — куда более трудная цель, чем неподвижный. Силе Водана было все равно, на кого изливаться, но ее следовало направить в определенную точку. А проклятая кабирра носилась по арене, словно сорвавшись с цепи, и сосредоточить на ней взгляд у Ори никак не получалось. Когда же наконец чудовище на мгновение замерло над распростертым на камнях мастером Кешером, мальчик испугался, что не успеет коснуться его прежде, чем оно расправится с хозяином. В результате он выплеснул силу так резко, что едва не потерял сознание; в голове него помутилось, и он едва слышал долетающие сквозь туман крики и вопли беснующейся толпы. Сколько это продолжалось, Ори не знал. Потом сидевшая рядом Нина стала трясти его за рукав рубашки, и он уставился на нее бессмысленным взором.

— Очнись, дурачок! Он зовет тебя! — наклонившись прямо к его лицу, повторяла Нина. Глаза ее, масляно блестевшие в прорези хаджуса, смотрели испуганно и удивленно. — Эта тварь мертва, и твой господин зовет тебя!