Каждый, кто хотел стать человеком Мертвых Богов, годами тренировался для того, чтобы без запинки повторить сложные формулы в несколько секунд. Нингишзида произнес Заклинание вполголоса, не меняя выражения лица. Но он еще не успел закончить, когда на него упала искаженная огромной луной черная тень Нираха.

И Нирах рассмеялся, и ужасен был его смех. Но Нингишзида не дрогнул. Он поднял глаза и спокойно договорил Заклинание, глядя в нечеловеческие глаза того, кто некогда был его учеником.

— Зачем тебе это, старик? — спокойным монотонным голосом спросил Нирах, внезапно оборвав смех. — Не в твоих силах бросить вызов Ночи, а Мертвые Боги, которых ты призываешь, не более, как ничтожные слуги Ее. Ты хорошо начал, Нингишзида, но испугался и отступил перед самым важным испытанием. Тебе никогда не войти в царство Ночи, старик, в мое царство!

Он поднял руку, и лунный свет заструился по ней, облекая в подобие тонкого сверкающего доспеха.

— Ты учил меня, и ты старался быть добрым ко мне. Я не трону тебя, старик. Но я не оставляю свидетелей. Поэтому данной мне властью я стер сейчас пентаграмму, которую ты хранил в течение многих лет в тайном убежище Храма. Ты уйдешь к Нергалу, старик, но провожатый в Дальние Земли будет у тебя не из худших.

— Эми! — громовым голосом воскликнул он, и гибкая маленькая фигурка, повинуясь его зову, немедленно возникла из мрака.

Нингишзида отпрянул в ужасе. Да, это была Эми, его любимая Эми, но что с ней стало, боги, какое страшное перевоплощение произошло с нежной пятнадцатилетней девочкой! В глазах играли кровавые отблески зависшей над островом луны, мелкие острые зубы жадно блестели за призывно полуоткрытыми губами. Маленькие острые груди напряглись, как в момент наибольшего возбуждения, скрюченные пальцы с длинными красными ногтями беспокойно хватали воздух. Эми медленно приближалась к старику, но что-то все еще мешало ей разорвать последние путы и броситься на него, подобно бешеному волку, мертвой хваткой вцепиться в горло и пить горячую пьянящую кровь… И вновь рассмеялся Нирах.

— Эми! Я отдаю его тебе властью Ночи! Он твой, твой до последней капли крови. В следующее полнолуние собака Эбих покинет Храм, и тогда ты свободна. Свободна навсегда!

— Нет, Эми, — прошептал старик, но шепот его утонул в хохоте Нираха. Дикий, нечеловеческий крик, как в вате, увяз в мягком сумраке болот.

Не обернувшись, Нирах направился к тому месту, где его ждала лодка. Полным честолюбивых планов ступил он на эту землю. Ступил еще человеком. Теперь же это бьшо остро заточенное орудие, обращенное против Высших Итеру.

ДД в тысячный раз покачал головой.

— Это слишком опасно, Ким… Он может заподозрить неладное и… и что-нибудь сделает с Наташей.

Я вздохнул. За последние сутки сосуд моего терпения порядком опустел.

— Вот поэтому я и хочу, чтобы мы все продумали заранее. Все должно пройти гладко, без малейшего риска.

Он по-прежнему недоверчиво смотрел на меня.

— Мы должны настоять на том, чтобы Грааль был передан из рук в руки — в обмен на Наташу. Ты скажешь ему, что будешь один. Обмен, скорее всего, состоится где-нибудь в безлюдном месте — мне просто нужно будет получше замаскироваться.

— Как? — спросил ДД без особой надежды.

— Пошли на кухню, — сказал я. — Там и поговорим.

Дарий огромной бело-рыжей тенью неслышно вышел из кабинета Романа Сергеевича и, мягко ступая, пошел за нами.

— Ким, — бормотал ДД, — я же говорил тебе, он предупреждал, чтобы мы ничего такого не предпринимали… Разве ты не понимаешь…

— Заткнись, — сказал я. — И слушай. Ты будешь выполнять все мои приказы. Никакой самодеятельности, никаких рассуждений. Как в армии. Ты — дилетант. Я — профессионал. Понятно?

Взгляд его мне не понравился.

— Хорошо, — он пожал худыми плечами. — Договорились.

— Тащи арбалет, — сказал я.

Пока он ходил за арбалетом, я рассеянно гладил Дария и прикидывал, как и где мне лучше всего спрятаться. Если бы Хромец назвал место встречи заранее, я успел бы там окопаться, но на такой вариант рассчитывать было глупо. Он объявит свои условия в самый последний момент, и решать все придется прямо на месте. Можно было бы, допустим, спрятаться в багажник машины ДД, но я не был уверен, смогу ли я, выскочив из багажника, быстро и точно прицелиться и выстрелить из нового для меня оружия.

— Послушай, — сказал я, когда ДД вернулся в кухню, — а твой дед случайно не рассказывал тебе, как бессмертные реагируют на обычное огнестрельное оружие?

ДД вздохнул.

— Никак не реагируют. Хромца ведь после смерти Сталина пытались расстрелять…

— И что? — спросил я.

— Ну и тот остался жив, ты же сам видел.

— Я не про то! Ты представляешь себе, что происходит с человеком, когда в него попадает пуля?

— Приблизительно, — ответил ДД. Я усмехнулся.

— Происходит вот что: пуля, выпущенная из пистолета большого калибра — например, 9,45, как у меня, и с небольшого расстояния, отбрасывает человека назад с силой, равной примерно удару железным ломом. Я это к тому, что даже если выстрел не убьет Хромца, то отшвырнуть его он должен, особенно если выпустить в него всю обойму. А пока он будет собирать свои старые кости, к нему можно будет подойти с арбалетом вплотную и засадить стрелу между глаз.

— И кто будет стрелять? — спросил ДД с сомнением.

— Не ты, — успокоил я его. — Твоя задача — отвлечь его и отвести Наташу с линии огня. Вот так, например.

Я поставил на ребро спичечный коробок и разложил по столу четыре спички.

— Допустим, это машина. Здесь будет Хромец. Здесь — ты. Я, скорее всего, буду лежать в машине, на заднем сиденье. Ты отдаешь Чашу и быстро отходишь с Наташей вот сюда. Понял? А дальше уже — моя работа.

— Может быть, лучше упасть на землю? — предложил он.

— Хорошо, — сказал я. — Падай. Но не раньше, чем будешь уверен, что это действительно Наташа, а не очередная его заморочка.

Он захлопал глазами.

— А такое может быть?

— Может, — жестко ответил я. — Вспомни Тень. Вспомни собаку. При слове «собака» Дарий заурчал и положил мне лапу на колено. Грянул телефон. Я вскочил, но Дарий помешал мне, и ДД схватил трубку первым.

— Алло, — сказал он напряженным голосом. Потом, прикрыв ладонью мембрану, махнул мне рукой и отрицательно затряс головой. — Да, Игорь Александрович… Да, это Дима. Да, я вас внимательно слушаю…

Я вернулся в кресло, машинально взглянув на часы. Было без десяти четыре.

— Хорошо, Игорь Александрович, — продолжал бубнить ДД. — Конечно. Я понял. Да, разумеется…

— Дай карандаш! — прошептал он мне, снова загораживая мембрану рукой.

Я, не глядя, взял лежавшую на подоконнике авторучку и протянул ему.

— Записываю, — сказал ДД. — Да, понятно… Направо… Хорошо. Да, я. все записал. Что? Да, конечно.

Я послал ему выразительный взгляд и постучал пальцем по циферблату часов. Он этого не заметил.

— До свидания, Игорь Александрович, — произнес он деревянным голосом и повесил трубку.

— Трепаться будешь, когда все кончится, — сказал я. — Кто это был? Он отмахнулся.

— Знакомый деда, — ДД вырвал лист из блокнота, пробежал глазами, аккуратно сложил вчетверо и сунул в карман рубашки. — Из издательства.

Он поднялся и подошел к окну. Отдернул занавеску.

— Не светись, — прикрикнул я. Он послушно отодвинулся. — И вот еще что: к телефону буду подходить я. Понятно?

— Хорошо, — легко согласился ДД. — Послушай, Ким… Ты тогда подежурь у телефона. — Он виновато скосил глаза на дверь. — Мне надо…

— Да, — сказал я сухо.

Лучше всего коротать ожидание, занимаясь каким-то важным и сложным делом. Я положил на колени арбалет и принялся за его детальное изучение. Конструкция Нефритового Змея была, в общем, не сложной, но я не совсем понимал, как эту громоздкую и тяжелую штуку можно быстро привести в боевую готовность. Единственным выходом было тащить его с собой уже в заряженном состоянии и рассчитывать на один-единственный выстрел — собственно, наконечник-то все равно был один. В случае неудачи Нефритовый Змей еще годился на то, чтобы стукнуть противника по черепу.