«Прозеванным гением» назвал Сигизмунда Кржижановского Георгий Шенгели. «С сегодняшним днем я не в ладах, но меня любит вечность», – говорил о себе сам писатель. Он не увидел ни одной своей книги, первая книга вышла через тридцать девять лет после его смерти. Сейчас его называют «русским Борхесом», «русским Кафкой», переводят на европейские языки, издают, изучают и, самое главное, увлеченно читают. Новеллы Кржижановского – ярчайший образец интеллектуальной прозы, они изящны, как шахматные этюды, но в каждой из них ощущается пульс времени и намечаются пути к вечным загадкам бытия.

Из примечания:   С Я. З. Черняком, сотрудником издательства "Земля и Фабрика" Кржижановского познакомил в Коктебеле Г. А. Шенгели.   Первое упоминание повести в письмах относится к 7 июня 1928 г.: ""Мюнхгаузена" читал Ланнам, Анток<ольскому>, Шторму и 2-м артисткам из 3-й студии (имеется в виду 3-я студия МХТ, ставшая впоследствии Театром им. Е. Вахтангова. - В. П.): дамы помалкивали, мужчины "восхищались" формой, но разошлись во мнениях относительно содержания последних двух глав - Ланн находит, что здесь я изменил чистой "иронике" первых 6-ти глав, сорвавшись в "немецкий сентиментализм", - Антокольскому это-то и нравится больше всего. Впрочем, многое в их восприятии осталось для меня неясным. Редактора меня пока не беспокоят, - я и рад: "Зачем, - говоря словами моего М<юнхгаузена>, - блюду торопиться к ужину?"".   12 июня 1928 г. "Сегодня мне звонил секретарь Нарбута (В. И. Нарбут возглавлял "ЗиФ". - В. П.): рукопись моя, отданная Нарбутом "на рецензию" (см. рецензию А. Г. Цейтлина в Предисловии. - В. Я.), вернулась к нему, но он сам уезжает в Одессу на l ¹/₂ недели и просит, разрешения взять рукопись с собой. Я не возражал: пусть изучает. Относительно того, какова рецензия, я не спросил, зная, что они вправе на это не ответить".   Судя по некоторым данным, С. Д. Мстиславский употребил свое немалое в те годы влияние, чтобы помочь выходу этой книги. И поначалу его вмешательство было как будто эффективным. 11 августа 1928 г. Кржижановский писал из Коктебеля: "Начинаю с самой важной новости: вчера получил телеграмму из Москвы следующего) содержания: ""Землефабрика" приняла вашу книгу к изданию. Привет. Мстиславский". Я тотчас же ответил Серг<ею> Дмитр<иевичу> письмом, в котором благодарил его за новость, чувствуя себя весь день именинником. Это еще, конечно, не победа, но предвестие борьбы "до победного конца". И надо запасаться силами и хладнокровием, чтобы и в этом литерат<урном> сезоне "иттить и иттить", никуда не сворачивая и не сдавая без боя ни единой запятой".   Однако радость оказалась преждевременной, в чем писатель убедился по возвращении в Москву.   22 августа 1928 г. "С ЗиФом дело затягивается ввиду нового отъезда Нарбута, притом рукопись оказывается принятой "условно" (что они хотят с нею делать, пока не знаю), а книга если выйдет, то с предисловием, в котором меня, вероятно, здорово разругают. Пусть".   Книга так и не вышла.