И положение на Западном фронте переменилось сразу. Наступление польских белогвардейских войск приостановлено. Мало того, – мы одержали крупнейшие успехи на южном участке Западного фронта: вернули Киев, продвигаемся далеко на запад в направлении на Ровно, на Брест-Литовск, вернули Винницу, взяли Жмеринку,[184] и польские войска отступают тут все в большем и большем беспорядке. Чем это достигнуто? Это достигнуто сосредоточенным усилием сознательных рабочих и работниц. Это достигнуто тем, что сознательная воля рабочих и работниц действует не слепо, не втемную: она вооружена наукой. Красная Армия вооружена военной наукой. Советская власть призвала из рядов бывших офицеров все, что там было честного, сознательного, все, что готово отдать свои силы, свои знания делу трудового народа. Благодаря этому, а также тому, что рабочий класс сам из своей среды воспитал новых красных командиров, – наше командование на Польском фронте оказалось несравненно выше польского шляхетского командования. На Киевском направлении мы нанесли врагу превосходный удар. Мы прорвали там фронт нашей конницей, которая имеет уже мировую известность. Армия тов. Буденного[185] острым клином врезалась в польские белые ряды, прорвала их, вернула Киев и преследует теперь по частям отступающие польские войска в направлении далеко на запад.

Товарищи! На нашем транспортном фронте мы должны применить те же методы, что и на нашем военном фронте: сознательность, дисциплину и связь трудящихся масс. Находились темные люди, находились кулаки и контрреволюционеры под маской друзей, которые горевали, что Советская власть в Красную Армию вводит железную дисциплину, строгий порядок и суровые кары по отношению ко всем, кто нарушает правильный боевой порядок. Товарищи! Если бы мы за эти 2 – 2 1/2 года не ввели в Красную Армию твердой железной дисциплины, то весь наш народ давно лежал бы на земле распятым, и хищники всего мира клевали бы его тело. Что спасло нас? Внутренняя спайка, связь, железная дисциплина. И если, товарищи, мы хотим возродить наш транспорт, нам необходимо не на словах только и в приказах милитаризовать наши мастерские и заводы. Нам необходимо милитаризовать наши тела и наши души.

В чем состоит наша рабочая милитаризация? – В том, что рабочие говорят друг другу: наше положение смертельно опасно. При смертельной опасности нужно чрезвычайное напряжение сил. Тут не время думать каждому о себе. Тут нужно целиком отдать себя во имя спасения рабочего класса России и трудящихся всего мира. Положение смертельной опасности приводит к установлению строжайшего режима, безусловного подчинения, безусловного исполнения боевых приказов. А разве наш транспорт не стоит перед смертельной опасностью? Разве мы сейчас работаем в нормальных условиях? Разве дело идет только о том, чтобы повысить выработку с 5 % на 10 %? Разве дело идет о том, чтобы увеличить производительность на 1 – 2 пары паровозов? Нет. Вопрос идет о том, чтобы спасти нашу страну от неизбежного несчастья, неминуемой гибели, которая грозит нам, если мы сдадимся.

Перед лицом разрухи – та же дисциплина, твердая железная дисциплина. Если почет и уважение честному, самоотверженному рабочему, который отдает себя целиком труду для общего блага, – ибо у нас капиталистов нет, и мы работаем для всего народа, – если, говорю я, честному рабочему уважение и почет и если мы обязаны ставить его в лучшие условия путем наград и премий, то рабочему-шкурнику – презрение и кара! Премия тому, кто дает стране выше среднего. Нормальный заработок тому, кто дает среднее. Кара тому, кто ленив и небрежен.

Положение рабочего тяжко во всех отношениях: в продовольственном, в смысле одежды, обуви. Положение рабочего тяжко, как никогда. Я бы обманывал вас, если бы сказал, что завтра ваше положение станет лучше. Нет, нам предстоят месяцы тяжкой борьбы, пока мы поднимем нашу страну из страшной нищеты и полного ослабления, пока перестанем взвешивать на аптекарских весах хлебный паек, пока вся страна сможет быть сыта. Положение страны требует, чтобы мы подняли хозяйство, несмотря на недостаток хлеба. И если мы одерживали на войне победы, благодаря нравственной связи трудовых масс, обучению рабочих военному делу и привлечению специалистов, то в области транспорта мы действуем так же: мы оплачиваем трудящихся, мы приглашаем всех честных и добросовестных специалистов, техников, инженеров, которые готовы отдавать свои силы трудовой России – не для капиталистов, а для спасения страны. Таким специалистам в нашей среде честь и место. И в то же время мы заводим технические и административные курсы для передовых рабочих-железнодорожников.

Я продолжу сравнение транспорта с фронтом. Мы не сразу разбили поляков по всей линии. У них было войска больше, чем у нас. Как же мы поступили? Мы сосредоточили силы в одном месте, в кулаке. Этот кулак – конница Буденного – прорвал фронт. Сейчас же оторванные фланги польских войск стали загибаться назад, боясь, что конница будет у них в тылу. Тогда мы ударили на загнувшиеся фланги. Они загибались все больше и больше, и в эти ворота ворвалась наша пехота и пошла на запад.

В области транспортной разрухи нам также нужно прорвать фронт, т.-е. выбрать пункт для нас наиболее удобный и там направить крепкий кулак против разрухи. Товарищи, Народный Комиссариат Путей Сообщения после обсуждения вопроса пришел к выводу, что Муром должен быть одним из таких пунктов, где мы прорвем фронт транспортной разрухи. Поэтому мы и приехали к вам. У вас здесь прекрасные мастерские, которые могут быть дополнены в ближайшие недели необходимым оборудованием. У вас есть квалифицированные рабочие, – а кого у вас не хватает, мы постараемся вам прибавить. Муромские мастерские занимают крупнейшее место во всей нашей железнодорожной сети, а не только на Казанской дороге. Сейчас производительность Муромских мастерских крайне мала по сравнению с той программой, которая была выработана, когда эти мастерские строились. Сейчас мастерские выполняют одну треть той программы, ради которой они строились. Нам нужно соединенными усилиями добиться того, чтобы Муромские мастерские давали 100 %, т.-е. не 10, а 30, а то и больше паровозов среднего ремонта.

Как достигнуть этого? Трудовым порядком в мастерских, переводом сюда тех рабочих, которые здесь нужны, усилением и расширением оборудования, точным учетом производительности и правильным применением системы премий. Премия тому, кто дает больше среднего. Нормальный заработок тому, кто дает среднюю выработку. Наконец, строгое предупреждение тому, кто относится неряшливо к работе, и кара тому, на кого не действует предупреждение. Другого пути нет. Это есть путь, предписываемый Народным Комиссариатом Путей Сообщения рука об руку с профсоюзом железнодорожников. И муромские рабочие, отвечающие перед лицом рабочего класса, помогут нам поднять Муромские мастерские и поставить их на первое место среди железнодорожных мастерских всей страны.

У нас есть программа возрождения транспорта. Она очень проста. Мы начинаем с паровозов. Сейчас у нас в России 16 тысяч паровозов. Среди них 10 тысяч больных. Всего 6 тысяч паровозов на ходу. Значит, 60 % паровозов больных, требующих ремонта. Нам нужно достигнуть того положения, чтобы больные паровозы составляли не более одной пятой части всего числа. Вот программа, которую мы поставили себе на ближайшие годы. В этой программе Муромским мастерским отводится крупное место. Задача, которая вам временно дана, – на 10 паровозов в месяц – будет повышаться, по мере того как вам будут приданы необходимые средства и оборудование. Вы должны эту работу выполнить. Это может быть достигнуто только в том случае, если каждый скажет себе, что больной паровоз, стоящий там на кладбище, есть горе не только Казанской дороги, но горе каждого работника, каждой работницы. Ибо если у вас нет хлеба, нет обуви, нет керосина, в то время когда на Кубани миллионы пудов хлеба, громадные запасы кожи, в Донецкой области миллионы пудов угля, в Баку 300 миллионов пудов нефти, – то это потому, что мы не можем подвезти все это. Если бы мы могли эти богатства вывезти, – крестьянин имел бы керосин; мы имели бы нефть; в рабочем поселке было бы электричество; крестьянин дал бы зерно в обмен на керосин, мы имели бы хлеб. Ключ ко всему есть паровоз, и этот паровоз болен. Его нужно лечить. И нужно, чтобы каждый рабочий, каждая работница знали, что болезнь паровоза есть болезнь каждого труженика и каждой труженицы. И вот, товарищи, если у каждого из нас будет эта мысль, то мы справимся не только с польскими помещиками, но и с более грозным врагом – с хозяйственной разрухой.