Эксперимент проводился на веранде в присутствии семьи хозяина – португальца с юга, – моей подруги и двух недавно приехавших французов, которые открыто смеялись над нашими предрассудками. Жара была невыносима, тем не менее этот святой цвета кофе, настоящий ходячий скелет, потребовал, чтобы мы прекратили пользоваться pankah (веер, приводимый в движение шнуром). Он не объяснил, почему так надо, но причина в том, что движение воздуха создает помехи точным экспериментам с магнитным полем. Все мы слышали о «катающихся горшках», используемых в Индии для обнаружении кражи – обычный железный горшок, который волей мага-индуса катится к месту, где находятся украденные вещи. Госсейн поступил иначе. Прежде всего он попросил какой-либо предмет, который был в сундучке дольше всех из неукраденных вещей – ему подали пару перчаток. Он сжал их своими тонкими ладонями, перевернул несколько раз, затем бросил на пол и начал медленно поворачиваться, стоя на месте. Руки и пальцы его были вытянуты, как будто он искал направление, где лежали вещи. Внезапно он резко остановился, медленно опустился на пол и замер, сидя «по-турецки». Руки его были по-прежнему вытянуты в одном направлении, и все это напоминало состояние каталепсии. Это продолжалось больше часа – для нас долгое ожидание в такую жару было настоящей пыткой. Вдруг хозяин дома вскочил и подбежал к перилам, внимательно всматриваясь в сторону реки. Мы последовали его примеру. Откуда или как это появилось, мы не могли сказать, но там, над водой близко от поверхности появился темный предмет, двигающийся в нашем направлении. Мы не могли его рассмотреть, но, казалось, предмет вращался какой-то внутренней силой, вначале медленно, затем, по мере приближения, все быстрее и быстрее. Создавалось впечатление, что он находился на невидимой платформе и двигался строго по прямой. Предмет достиг берега и пропал из поля зрения, закрытый высокой растительностью. Вскоре он с какой-то пружинящей силой перелетел через низкую ограду сада и скорее влетел, чем вкатился на веранду, упав с тяжелым стуком под протянутые руки госсейна. Сильная судорога пробежала по телу старика, когда он глубоко вздохнул и широко открыл до того полуприкрытые глаза. Все были поражены, а французы уставились на сверток с выражением замешательства и ужаса. Поднявшись, святой открыл просмоленный парусиновый мешок, в котором и нашли пропажу, все до последней вещи. Ни сказав ни слова, и не ожидая благодарности, он низко нам поклонился по восточному обычаю и вышел прежде, чем мы оправились от изумления. Нам пришлось догонять его бегом и заставить взять дюжину рупий, которые он положил в деревянную чашу.

Эта история может показаться удивительной и невероятной европейцам и американцам, никогда не бывавшим в Индии. Но ведь д-р Карпентер говорит, что его «известные граждане» и «представители науки» (которые едва ли учуют своими аристократическими носами что-либо мистическое в Индии, равно как и он сам, находясь в Англии, не может увидеть ничего необычного, несмотря на их телескопы, микроскопы и увеличивающее стекло) наблюдали «фокус с деревом», который еще более чудесен. Если фокус с деревом – ловкий трюк, то рассказанное мной, должно быть, тоже. Может быть, джентльмен во фраке и с белым галстуком потрудится объяснить Королевскому обществу, как проделать такие фокусы?

Вечером минувшего воскресенья в Бостонском театре общественность стала жертвой бесстыднейшего обмана. Некие лица, чьи самые высокие устремления не идут дальше желания положить несколько долларов в их карманы, истощенные неудачными дешевыми представлениями, дали объявление о «спиритическом сеансе», пригласив в качестве «медиумов» самых гнусных обманщиков, какие только есть. Они также ввели в заблуждение публику, убеждая ее, что этим «медиумам» предстоит поездка в Санкт-Петербург, чтобы показать свои способности комиссии ученых.

Неужели в Бостоне нет ни одного общества, чье финансовое положение было бы достаточно прочным и чьи члены обладали бы нужной энергией, чтобы действовать в подобных чрезвычайных ситуациях? Здравый смысл подскажет, что нужно делать, а преисполненный решимости преодолеет все трудности. Спиритуализму следовало бы образовать Комитет Бдительности. Общественное мнение оправдает любые действия, направленные против подобных шуток. «Вперед, на них!» будет нашим кличем до тех пор, пока мы не избавим общество от этих вредителей и их сторонников.

Надо сказать, бостонская пресса милостива к спиритуалистам. Но если последние не защищают спиритуализм от обманщиков, которых и фокусниками-то нельзя назвать, то как они могут надеяться сохранить свой имидж?

В доказательство доброй предрасположенности бостонской прессы, а также в подтверждение и для дальнейшего разъяснения вышеизложенного, приведем здесь объявление, принятое и опубликованное во вторник всеми ежедневными газетами.

Древнейшая книга, в которой содержится слово «магия», – говорит христианский ориенталист Франсуа Ленорман, великолепным образом забывая о ведических и зороастрийских сочинениях, – это Библия. Первый народ, практиковавший ее, – добавляет он, – это халдеи. Но кем же они были? Ни филология, ни этнология не способна дать нам никакого определенного ответа; а в географическом или этнографическом отношении, Халдея является предметом самых противоречивых утверждений со времен Геродота до нашего дней.

Географ Птолемей сообщает нам, что Халдеей называлась юго-западная часть Вавилонии, ограниченная рубежами Аравии. В то же самое время, едва ли за четверть века до того, многие критики считали, что «Ур халдеев» или Хасдим Авраама находился на месте Месопотамии, а некий замок с таким названием упоминается Аммианом и помещается им между Нисибом и Тигром. О халдеях как о народе известно в истории столь же мало. Страбон называет их «племенем», живущим на границе Аравии. Геродот упоминает о них как о подразделении в армии ассирийцев, хотя последние завоевали их через много веков после того как халдеи стали цивилизованным царством; и Ксенофонт, в истории об отступлении десяти тысяч, видит в них «свободный и воинственный народ на Кардушийских холмах», а затем – где-то невдалеке от гор Армении. Даже сам язык кушитской Халдеи – тот язык, на котором сделан подстрочный перевод аккадских надписей на цилиндрах, выкопанных на месте древней Халдеи – обычно называется нашими филологами «ассирийским», тогда как этот язык уже существовал в те времена, когда еще не было придумано само название Ассур в генеалогии Ноя. Таким образом, поскольку никакая из отраслей науки неспособна сказать миру ничего определенного о халдеях, мы должны были выступить со своими собственными предположениями. Поэтому мы попытаемся по крайней мере выяснить, чем этот народ не мог быть, поскольку мы не можем узнать точно, кем они были.